Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

Или не все равно?

Облик был легким, ткань рубашки приятно холодила пальцы, а растрепавшиеся черные волосы щекотали шею. Ионов ругнулся, пытаясь сообразить, что сейчас делает Саломея. Наверняка ведь стоит и смотрит…

Она всегда просто стоит и просто смотрит.

Сейчас эта мысль особенно злила парня. Удобнее перехватив искусственное тело, Игорь поднял и положил его на старенький диван. И, не удержавшись, воровато и быстро поправил заломленный, строгий воротничок формы, сейчас запылившийся и измятый.

Интересно, Саломея уже что-то начала говорить? Или пока наблюдает за действиями Ионова? Игорь прислушался. Сквозь собственное дыхание и размеренное биение сердца, как через слои ваты, доносились голоса Лада и Сины: кажется, они комментировали действия Деймоса. Еще вроде бы недовольно попискивала Лилит. Нет, слишком далеко. Парень зажмурился и напрягся. Где-то здесь, на расстоянии вытянутой руки… как в комнате, когда Саломея прикоснулась к нему.

Или еще ближе.

Это было странно. Словно кто-то перекрутил внутри Игоря все ощущения, связав их в тугой узел где-то чуть ниже живота. И теперь поочередно тянул за ниточки, проверяя, как быстро он распутается.

Вспомнилось осторожное прикосновение к руке. Сможет ли он почувствовать подобное сейчас? А если морта решит, скажем, напасть? Вдруг ей в голову взбредет, что так тренировка станет более полезной и плодотворной. Почему-то невидимый Деймос не вызывал у Ионова столько волнения и томительного ожидания, хотя казалось бы — первый номер среди Рыцарей куда опаснее третьего.

Даже не ожидания — предвкушения.

Игорь выдохнул и посмотрел в себя, на надежную стену блока Данте. Он мешался с самой первой секунды, когда инквизитор его только поставил. Словно Денис Алексеевич забрал часть самого Ионова, сделал калекой, лишив возможности не только видеть Грань, но и полноценно воспринимать реальный мир. Те маленькие трещинки, которые парень смог оставить на ментальной стене, только отвлекали. Игорь убрал гладиус в ножны, отложил в сторону, неловко одернул кофту и еще раз прислушался.

Ничего.

Или действительно на самой грани восприятия послышалось «Владыка»?

Ионов закрыл глаза и попытался забыть о своих тревогах.

В конце концов, любому человеку всегда не хватает силы и власти. Просто с разными целями. Разве стоит тратить нервы и злиться на того, кто, даже имея друзей и возможность вести нормальную жизнь, не способен вовремя остановиться и отступить? Обманывает, играет, не выбирает средства — значит, у него нет ничего дорогого, что он бы боялся потерять. Значит, в дождливые вечера у него не находится чего-то, что сделало бы его хоть на минуту счастливым.

А у Ионова есть семья и самые лучшие, хоть и немного странные, друзья.

Они — единственная причина, почему он сражается и ищет новую силу. И не отнимает ее у других, а пытается найти в себе.

Игорю стало легко.

Он больше не напрягал изо всех сил слух, а прислушивался к себе. Где-то внутри самого Ионова, заблокированные Данте, хранились все ответы.

Шепот.

— Владыка…

Почти не слышно. Отдельными словами, как пазлы огромной мозаики.

— Научи…

Чему?

— Продолжат умирать…

— Созданы, чтобы…

— Как отражение…

— Мне…

— Нужен…

Игорь задохнулся.

Внутри головы словно били электрические разряды. Слишком громко, слишком больно. Кажется, парень зажал уши, закричал и упал на землю. Кажется — потому что он уже не управлял собой, не понимал: находится ли еще в сознании или мечется в бреду, и сколько это уже длится. Пару мгновений? Часов? Дней?

Когда Игорь пришел в себя, наверху были все те же белые обои с выдавленным растительным орнаментом. Пыль забивалась в ноздри и легкие, мешая дышать. И судя по всему, без сознания он пробыл не так уж и долго — иначе его бы успели перенести в основную часть квартиры. Саломея уже была в облике. Она, опустившись на землю рядом с Ионовым, бережно стирала с его лица кровь. Заметив, что во взгляде Игоря появилась осмысленность, Мея отбросила в сторону выпачканный кусок ткани, кажется, оторванный от рубашки морты. После чего, поддержав парня за плечи, Саломея помогла ему сесть.

В голове тут же раздался звон. Игорь сжал виски, в которые, казалось, кто-то загнал по раскаленной спице, и сквозь зубы выругался. Воронцов бы побрал эти тренировки! Понемногу сознание прояснялось, и Ионов с неохотой признался самому себе, что все-таки идея оказалась не совсем безнадежной. Определенные подвижки были.

— Что тебе нужно?

Саломея нахмурилась. Наклонила голову, чуть сдвинула брови к переносице, опустила уголки губ — Игорь уже выучил, что так Мея смотрела, когда что-то не понимала.

— Владыка?

— Ты сказала: «Мне… нужен…» — я не разобрал реплику целиком, поэтому переспрашиваю.

— Владыка смог услышать…

— Ага, а теперь пытается понять, что именно.

Кажется, впервые Игорь наблюдал, как Саломея пытается увильнуть от ответа. Эта мысль никак не хотела укладываться в черепной коробке Ионова. Мир точно сошел с ума. Впрочем… сие совершенно не удивляло, только подогревало интерес. Что же такое морта решилась сказать, пребывая в абсолютной уверенности, что ее не услышат?

— Я говорила о том, что Рыцарям и всей Нереальности нужен Владыка. Возможно, из-за некой обрывочности мои слова были истолкованы неверно.

Мея смотрела на Игоря как-то странно. Ионов, если бы его спросили чуть раньше хотя бы на пару часов, уверенно сообщил бы, что Саломее не знакомы сомнения. А сейчас видел их в потемневших глазах морты. А еще были растерянность, сбившееся дыхание, тонкие, обветренные губы, полоски шрамов — почти разгладившиеся, обесцветившиеся, едва заметные. И лицо… оно оказалось настолько близко, что Ионов мог разглядеть точки пор на носу искусственного тела и чувствовал редкие, резкие выдохи Меи.

Это был какая-то новая, незнакомая и непонятная Саломея, и Игорь подумал, что если поймет причину перемен, узнает также другой ответ, на еще не прозвучавший, но безумно важный вопрос.

— Если я пообещаю подумать? Не отказываться сразу, а выслушать, посмотреть, взвесить все за и против — тогда ты ответишь?

— Обещания недостаточно.

— Эй, — возмутился Игорь, — я ведь могу приказать тебе! Сами решили сделать меня Владыкой, а вдруг задний ход дали?

Конечно, он шутил. Натянуто, нелепо. Просто хотелось, наконец, разрешить эту странную ситуацию. Отшатнуться, вернуть привычную дистанцию, загнать взбесившуюся реальность в обычные рамки, избавиться от тянущего ощущения внутри. Последнее — особенно актуально.

— Уже лучше, Владыка, — одобрила Саломея, и можно было бы принять эту реплику за тонкую иронию, если бы не ее взгляд. — Значит, это приказ?