Пол Томпсон - Убежище

Глантон потянулся коснуться стены, но Фаваронас перехватил его руку.

«Нет», — прошептал он. — «Не притрагивайся ни к чему!» Глантон кивнул, мрачно соглашаясь.

Они медленно пошли по туннелю, густой туман колыхался от движения их ног. Подол мантии Фаваронаса потемнел от влаги. На ботинках Глантона заблестела роса.

Пока они восторгались раскрывающимся произведением искусства, Глантон обратил внимание на странность. Не было изображений живых существ. Пейзаж был прекрасным и разнообразным, но не содержал ни людей, ни животных.

«Как и долина наверху», — сказал Фаваронас. Он нахмурился, уставившись на стену справа. — «Это выглядит немного знакомым».

Не для Глантона. Родившийся и выросший в Квалинести, он хорошо знал его города, леса и поля. Этот нарисованный ландшафт не напоминал ни одно из виденных им мест.

«Выглядит старше, чем Квалинести, и более…» — Глантон подыскивал правильное слово. — «Более правильным. Словно сад повелителя».

Фаваронас неожиданно остановился. «В нашем отряде есть сильванестийцы?»

«Да. И что?»

Ученый указал на серебристо-голубую реку, змеившуюся на пейзаже на правой стене. — «Им следует взглянуть на это. Я думаю, что это Тон-Талас».

«Ты уверен?»

«Не совсем, нет; я никогда не был в Сильванести. Но она соответствует описаниям, которые я читал».

«Могло это место быть создано древними сильванестийцами?»

Фаваронас не был уверен. На развалинах над ними не было каких-либо идентифицирующих знаков, к тому же они не несли и намека на утонченность, свойственную постройкам сильванестийцев. Каменная кладка была монументальной, но скорее грубой, намного больше напоминавшей людскую работу, чем эльфийскую. И, тем не менее, если он прав, нарисовавший этот пейзаж, по крайней мере, бывал в центральной части Сильванести.

Глантон внезапно больно схватил своего спутника за руку. Напуганный архивариус громко взвизгнул. «Что? Опасность? Где?» Он попытался вытащить одной рукой меч Львицы.

Хватка воина стала еще крепче. «Тихо!» — прошипел он. — «Смотри!»

Далеко в туннеле, в темноте за границей света факелов, что-то шевелилось. Отчасти вертикальное, оно приближалось к ним.

Меч Глантона уже был у него в руке. Фаваронас ухитрился высвободить из ножен свой позаимствованный клинок, но Глантон прошептал: «Ничего не предпринимай, пока я не скажу».

Решительно кивнув, Фаваронас шагнул ближе к воину.

Приближающийся силуэт был маленьким, меньше полутора метров высотой, и неопределенной формы. Он напоминал завернутую в прозрачно-серое фигуру. Не неся света, она двигалась уверенно, с постоянной скоростью. Испускаемое фигурой очень тусклое свечение, скорее слабое, чем фосфоресцирующее, и бледная аура отражались в дымке, остававшейся непотревоженной ее перемещением.

Пот тонкой струйкой стекал по шее Фаваронаса. Он так сильно был потрясен, что не мог твердо удерживать меч. Никогда больше, молча поклялся он; никогда больше он не покинет свой архив. Даже ради Беседующего с Солнцем и Звездами он не покинет снова свои любимые манускрипты — если выживет, чтобы вернуться к ним!

Казалось, призрак не обращал внимания на двоих эльфов. Проходя между ними, с опущенной головой, оно задело ногу Глантона. Он ничего не почувствовал. Не было видно никаких ног; привидение соединялось с обрамлявшим туннель туманом.

Звук, похожий на вздох, проскрежетал по отделанному камнем проходу. Встревоженный, Глантон метнул в привидение свой факел. Пылающий сосновый сук без какого-либо сопротивления пролетел сквозь него, но призрак, похоже, поднял голову и обернулся. Он посмотрел на эльфов.

Оба потрясенно вскрикнули. Фаваронас выронил свой факел, и тот погас. Одновременно с этим, призрак исчез.

«Удивительно!» — воскликнул Фаваронас, когда Глантон снова зажег его факел. — «Кошка! А может оцелот, или…»

«О чем ты бормочешь?»

«Та штуковина! Длинная шея, заостренные уши, белые усы — и все же женская особь! Невероятно!»

Глантон несколько секунд стоял, разинув рот, уставившись на архивариуса, а затем ровно произнес: «У тебя галлюцинация. Ничего общего с тем, как оно выглядело».

Воин видел стройную фигуру в свободной мантии, со свисавшим на спину капюшоном. Голова была широкой и круглой, как у людей, без утонченности костной структуры эльфов. Она имела бледные волосы, пустое незаконченное лицо и пустые черные глазницы.

Несмотря на охвативший его страх, у Фаваронаса сработал инстинкт ученого, и, похоже, он собирался стоять в холодном тусклом туннеле, сравнивая и обсуждая их совершенно разные впечатления от призрака. Глантон положил этому конец, взяв ученого за руку и потащив его вперед.

«Подожди! Мы движемся дальше?» — сказал Фаваронас, широко раскрыв глаза.

«Не далеко. Еще пятьдесят шагов, а затем вернемся и сообщим, что видели».

Фаваронас жаловался на деспотичность этого решения. «Почему пятьдесят? Почему не двадцать? Почему бы не повернуть прямо сейчас? Это нелогично. С какой стати?»

Глантон игнорировал это бурчание, решив, что это просто способ, которым Фаваронас справляется со страхом. Хотя и не переставая бормотать, архивариус также продолжал двигаться вперед, выставив перед собой меч, хотя и сильно дрожащей рукой.

Они прошли не больше тридцати шагов, и туннель привел их в зал. Примерно в три раза шире и в два раза выше туннеля, его стены были свободны от нарисованного рельефа. Вдоль одного края располагались множество каменных цилиндров, каждый примерно метра длинны и десяти-двенадцати сантиметров толщины, сложенных друг на друга, точно дрова. Противоположная сторона была покрыта голой белой штукатуркой.

Странные цилиндры влекли Фаваронаса, словно магнит. Он поднял один. Тот был тяжелым, сделанным из мягкого скользкого камня вроде талька или гипса. Вдоль его оси было проделано отверстие. Предмет во всех отношениях напоминал…

«Свиток?» — спросил Глантон, поднеся ближе факел.

«Никто никогда не делал книги из камня», — возразил архивариус. Тем не менее, сходство было поразительным.

По его предложению, они решили взять несколько цилиндров с собой. Фаваронас бросил свой факел и положил по паре свитков на сгиб каждой руки. Глантон также взял четыре, но нес их все в одной сильной руке, чтобы мог держать факел.

Эльфы шли назад по длинному туннелю к входу, когда услышали, как на поверхности протрубили тревогу. Сгибаясь под ношей, которую несли, воин и ученый поспешили к поджидавшему их веревочному подъемнику. Воины наверху кричали им поспешить. Они шагнули на щит-платформу, и начали подниматься. Когда они приблизились к поверхности, прозвучали еще горны.

Глантон сбросил на землю свои четыре цилиндра, как только выбрался из отверстия. «Где неприятности?»