Пол Томпсон - Убежище

«Леди, именем Беседующего с Солнцем и Звездами, я приказываю вам вернуться в Кхуриност со всеми вашими всадниками!» — произнес Планчет.

«Я теперь отвечаю перед более высокой властью, чем Беседующий», — ответила она, натягивая поводья. — «Перед эльфийским народом».

«Кочевники просят переговоров. Вы так настроены на войну, что не позволите мне поговорить с ними?»

Она пожала плечами: «Говорите, что хотите, это не изменит сути. Кхурцы жаждут нашей крови».

Время поджимало. Во время раскатистого эха грома Планчет подъехал на своем белом коне вплотную к гнедой Кериан.

«Придержите свою руку, леди», — настаивал он. — «На один час, умоляю вас».

Словно пылкие молодые офицеры у нее за спиной, он затаил дыхание. Он наблюдал ход мыслей на ее лице, словно игру света и тени на песках пустыни. Несмотря на лежавшие между ними совместные годы, у него не было уверенности, что она даст ему требуемое время.

Наконец, она кивнула: «Ради старой дружбы, один час. Меньше, если кочевники двинутся на Кхуриност».

Планчет кивнул и пришпорил коня. Его свита рванула вслед за ним вдоль дюны. Облегчение от согласия Львицы быстро прошло, поглощенное новым беспокойством. Камердинер ощущал себя самозванцем. Несмотря на все свои таланты, он не обладал царственными манерами или осанкой, которая естественным образом была присуща его сеньору. Его телосложение было долговязым, но слегка сутулым, кхурское солнце выбелило его волосы. Фактически, никто не признал бы в нем короля — или хана.

Вожди кочевников услышали, как проревели горны и увидели поднимавшиеся в свинцовое небо столбы пыли.

Адала на спине Маленькой Колючки наклонилась вперед, деловито работая руками. Вапа видел, что у нее была маленькая ротанговая корзинка. Кольцо по краю истрепалось, и она заменяла его свежим пучком травы.

«Хан лэддэд », — прошептал Вапа. Она кивнула.

«Я закончу до его прибытия».

Когда эльфы приблизились, вожди и военачальники кочевников выпрямились на своих крепких пони. Эльфы были верхом на длинноногих лошадях, отчего казались выше. Сидевшая, как и прежде, на своем преданном осле, Адала была самой низкой во всей группе. Она, как и всегда, также была единственной женщиной среди присутствующих. Она и виду не подавала, что замечает это. Вместо этого она закончила починку корзины, заправив на место концы нового кольца, а затем повесила контейнер на короткий рог своего седла.

Ехавший впереди эльф на белом коне остановился. Осмотрев слева направо шеренгу вождей кочевников, он сообщил: «Я — Планчет, советник Беседующего с Солнцем и Звездами, монарха всех эльфов».

Тихое удивление пробежало по собранию людей. Он говорил по-кхурски.

Адала выглядела не впечатленной. Она ответила на общем языке: «Я — Адала Фахим, Саран-ди-Кайр, Вейядан Вейя-Лу и хранитель маиты. Я желаю говорить с вашим ханом».

Теперь эльфы были застигнуты врасплох. Планчет с удивлением разглядывал одетую в черное, по-матерински выглядевшую, женщину. Очевидно, он ожидал иметь дело с одним из этих свирепо выглядевших мужчин. «Наш Беседующий занят. Я представляю его», — сказал он.

«А я говорю за Вейя-Лу, Микку, Тондун и Мэйякхур».

«Ты вождь всех этих племен?»

«В данном случае, по воле Тех, Кто Наверху, да».

«Имею честь приветствовать тебя. Как мне следует обращаться к тебе?»

«Она — Вейядан или Маита», — предложил Вапа. Некоторые из вождей сердито посмотрели на него, за то, что он заговорил без очереди.

Планчет узнал второе слово, означавшее что-то вроде «судьба» или «удача». Он выбрал другой, менее эмоциональный титул. «Имею честь приветствовать тебя, Вейядан. Сегодня здесь много мечей. Как нам оставить их в ножнах?»

«Много преступлений было совершено лэддэд против моего народа. Я расскажу тебе только о двух: вы — чужеземцы и вы — захватчики».

«У нас есть разрешение Сахим-Хана жить в его стране», — возразил Планчет.

«Сахим-Хан ответит за свою продажность перед Теми, Кто Наверху».

«Как и мы все, Вейядан».

Темные глаза Адалы стали жесткими. «Вы направили шпионов оценить нашу землю. Вы вошли в долину, священную для Тех, Кто Наверху. Это святотатство».

«Наш Беседующий не имел намерения богохульствовать», — невозмутимо ответил Планчет. — «Нам нужно место, чтобы жить, где климат не такой суровый. Он слышал, что Долина Голубых Песков была таким местом. Мы никогда не слышали, что она была священна. Мы думали лишь о том, что там мы были бы вдали от вашей пустыни и от ваших городов. Осквернение не входило в наши намерения».

Один из молодых военачальников недоверчиво фыркнул. Вожди вокруг него, хотя явно настроенные так же скептически, сердито посмотрели на него за дурные манеры.

Адала не отводила от Планчета взгляд: «Что сделано, то сделано, и вы должны ответить за это».

«Вейядан, мы должны где-то жить. Это право каждого живого существа — иметь дом».

«У вас были дома, и вы их потеряли. Боги повернулись к вам спиной, лэддэд ».

Со своего места позади Планчета, Гитантас с нарастающим раздражением прислушивался к этому обмену репликами. Он ожидал, что предводитель кочевников будет простым неотесанным фанатиком. Эта женщина им не была. В ней была сила, сила, которую распознал даже молодой квалинестиец, но, в то время как Планчет уделял внимание дипломатическим тонкостям, она настойчиво продолжала швырять оскорбления и эпитеты.

Планчет старался убедить Адалу, говоря, что темные силы устроили заговор с целью отобрать у эльфов их родные земли, и они лишь искали возможность взять свою судьбу в свои собственные руки и найти новое убежище. Если какие-то обычаи народа пустыни и были нарушены, он сожалеет об этом, но выживание эльфийской расы требовало энергичных мер.

«А как насчет обычаев ведения войны?» — Спросила Адала, в ее словах внезапно засквозила едва сдерживаемая ярость. — «Обычай, что никто не убивает жен и матерей, детей и стариков, тех, кто не может драться!»

Ход встречи мгновенно изменился. Ненависть исходила от кочевников, словно жар пустыни. Планчет был захвачен врасплох.

После непродуманного, но неопровержимо доказательного драматического поступка Львицы с мертвым песчаным зверем, он выбросил из головы слухи об этой резне. Как и городские жители Кхура, эльфы теперь верили, что если эти смерти и случились, они были работой дикого зверя.

К сожалению, эти кочевники ничего не знали об этом и о возможном участии мерзавца Фитеруса. Они по-прежнему обвиняли в гибели своих семей войска Львицы.

Надеясь, что ее ответ поможет ему сформулировать возражения, Планчет попросил Адалу пояснить свои обвинения.

«Сотни Вейя-Лу были убиты возле входа в Долину Голубых Песков. Там не было воинов, только дети, женщины, старики; каждый был безжалостно лишен жизни. Не просто предан мечу, а разрезан на куски, а затем сожжен!»