Элейн Каннингем - Терновый Оплот

Осадное орудие. В лавке с игрушками. Бронвин начинала понимать, какую роль играли во всём этом кольца.

— Зачем ты это сделал? — спросила она. — Мне кажется, Погибель Фенриса была бы здесь в большей безопасности.

Лич назидательно покачал пальцем.

— Хранить кольца и башню в одном месте может быть опасно. Объединять четыре артефакта следует лишь там, где присутствует достаточная сила, чтобы использовать и защищать их.

Лич остановился, наклонил голову и подался вперёд в угрожающем жесте.

— У тебя же нет с собой других колец?

— Я знаю, где они, но со мной их нет, — заверила она лича. — Одно — в руках другого потомка Самулара, ребёнка, защищённого могущественной магией. В случае угрозы она может мгновенно сбежать за крепкие стены.

Какой-то инстинкт заставил её не упоминать Башню Чёрного Посоха.

— Хорошо. Это хорошо. Твои предшественники подготовили тебя к использованию Погибели Фенриса во имя Самулара?

В его сухом голосе прозвучала хитрая нотка, вызвавшая недоверие Бронвин. Лич, очевидно, почувствовал её наследие — возможно, это было испытание её знаний и пригодности. Она ответила как можно более честно.

— Отец дал мне кольцо прямо перед тем, как погиб при нападении на его крепость. Он хотел, чтобы я использовала Погибель Фенриса для того, чтобы исправить это зло.

Лич закивал так энергично, что с него посыпались кусочки древней кожи.

— Хорошо, хорошо. Есть два потомка этой династии, и они согласны в том, как следует использовать кольца. Это необходимо — один человек не сможет полностью пробудить магию Погибели Фенриса. Иди же и сделай это.

Бронвин была только рада подчиниться, но подойдя к стене, она обернулась.

— Магазин игрушек.

— Глейдстоун, — нетерпеливо сказал лич. — Старый город эльфов с долгими жизнями и ещё более долгой памятью. Отыщи Тинтарио или его наследников. На этих эльфах и их лавке лежит двеомер. Они не могут закрыть лавку или продать Погибель Фенриса. Если возникнет нужда защищать орудие, они сделают это или погибнут. Позаботься, чтобы ты поступила так же.

У неё остался ещё один вопрос — тот, который она боялась задать.

— Кто ты? Или, если хочешь, кем ты был?

Лич помешкал. Бронвин показалось, что эта дерзость скорее опечалила его, а не разозлила.

— Я уже не помню имени, которое когда-то носил. Тот, кем я был — исчез. Сейчас я — страж ордена.

Лич издал сухой тяжёлый звук, который мог быть вздохом, исторгни его живое горло.

— Это ставит меня в парадоксальное положение. Паладины терпеть не могут нежить, и немедленно уничтожат меня, лишь завидев. К добру или худу, немногие из паладинов и жрецов в этой крепости знают, кто обитает в этой древней башне. Они просто считают её священным местом, а эдикт ордена запрещает им входить сюда.

Лич встряхнулся, сбросив с себя печаль — как, должно быть, делал уже много раз за долгие годы своего посмертия.

— Но теперь пришла ты. Я доверяю тебе третье кольцо и Погибель Фенриса. Я сделал так, поскольку ты происходишь от Самулара, и поскольку я не могу отдать эти вещи паладинам, для которых они предназначались.

Существо бросилось вперёд с пугающей скоростью и угрожающе нависло над Бронвин.

Одна костяная рука распахнула мантию. Мелкая летучая мышь выпорхнула из пустой грудной клетки. Лич не обратил на неё внимания, зато вынул из внутреннего кармана мантии крошечную сферу прорицания и показал её девушке.

— Я буду знать, что ты делаешь, — сказал он. — Не справишься — и я тебя разыщу.

* * * * *

Кара и Эбенайзер провели приятный день среди холмов. Он научил её прицельно плеваться и правильно держать нож для стругания. Она с энтузиазмом освоила оба умения и вскоре вокруг девочки появилась целая груда деревянной стружки. Щепки и зубочистки, заметил дварф, типично для первого опыта.

Девочка просила его рассказать сказку, как на корабле. Эбенайзер уже израсходовал все свои лучшие истории, но с готовностью принялся рассказывать байки второго сорта. Они были не так уж плохи, стоило лишь добавить немного шика и красноречия. Рассказывая, Эбенайзер выстругивал для неё игрушку. Она хотела орка, такого же, как у него в рассказах.

Сам Эбенайзер постоянно думал об орках. Он прекрасно видел их следы. Крупные отпечатки ног, экскременты, которые выдавали съеденную целиком мелкую дичь, исходивший из некоторых скрытых пещер сырой и зловонный мускусный запах. Эбенайзер знал, что у них будут неприятности. Орки всегда означали неприятности.

Но неприятности бывали разные. Тихий, резкий вздох Кары испугал его. Девочка схватила дварфа за запястье и указала пальцем.

— Вон там! Видишь эту белую лошадь рядом с серой в яблоках? Этот человек украл меня с фермы и гнался за мной в городе!

Эбенайзер напрягся, прищурился, но его глаза видели вдаль не так хорошо, как острые глаза ребёнка. Он не смог различить мужчину, но лошадь была ему знакома.

— Опять паладины, — пробормотал он. — И направляются в крепость.

Дварфу совсем это не понравилось. Все его инстинкты вопили о том, что это подвергает Бронвин риску. Но как её предупредить?

Кара резко свистнула. Неподалёку от них Лавочный Кот клевал кости, оставшиеся от жареного кролика, который был у них на завтрак. Ворон поднял взгляд, услышав свист, взлетел и сел на плечо девочки.

— Мы можем отправить Кота, чтобы предупредить её, — предложила Кара.

Эбенайзер стиснул губы и задумался.

— А он сумеет?

— Он может летать. Он сможет найти её и принести послание, — уверенно заявила девочка. Неожиданно она с сомнением прикусила губу. — Я плохо пишу. Можешь написать записку?

Он-то мог, но не на всеобщем. Вывеска на лавке Бронвин включала в себя руны детека вместе с буквами всеобщего и вьющимся, изнеженным письмом эльфов. Эбенайзер надеялся, что Бронвин не пришлось нанимать писаря-дварфа, чтобы тот писал детеком за неё. Он взял угольный карандаш, протянутый ему Карой, и нацарапал несколько рун на куске пергамента.

— Пора проверить, научил ли девчонку чему-нибудь полезному тот дварф, про которого она хвасталась, — пробормотал он, пока писал послание.

* * * * *

Краски заката уже угасали, когда сэр Гарет и Алгоринд торопливо подъехали к Саммит Холлу. По дороге они крикнули часовых в башне, поэтому ждать перед воротами не пришлось. Они промчались сквозь деревянные двери и наткнулись на испуганную группу, выходящую из часовни.

— Где девка? — властно спросил сэр Гарет, выскользнув из седла.

Мастер Лахарин шагнул вперёд, нахмурив свои жёлтые брови.

— Одно из правил этого ордена — вежливость, брат. Единственная женщина в этой крепости — почётный гость.

Отповедь была достаточно суровой для человека его положения, но Гарет как будто не обратил внимания.