Элейн Каннингем - Терновый Оплот

— Я хочу, чтобы её вернули, — потребовал жрец. — Немедленно.

— Это будет не так просто, лорд Зорет, — ответил рыцарь. — Она в Башне Черного Посоха. Под защитой госпожи волшебницы Лаэраль Среброрукой, учится у неё.

Даг прошипел злобное проклятие. Неудобства, причиной которым была прекрасная волшебница, могли сравниться лишь с её красотой. Если она решила оставить Кару у себя, даже драконья стая не сможет заставить её передумать. Но архимаг, правитель Башни Чёрного Посоха — совсем другое дело. Хелбен Арансан был не только магом, но и правителем, игравшим немалую роль в политике города и окружающей местности. Если представить ему этот вопрос как политическую необходимость, он может и передумать.

— Используй своё имя и связи. Немедленно доставь ребёнка в Терновый Оплот, — приказал Даг. — И мою сестру, иначе закончишь так же, как Хронульф.

— Это вряд ли, — ответил старый паладин. — К несчастью, я больше не в силах сражаться с вооружёнными людьми во время осады.

Жрец тихонько рассмеялся.

— Хронульф скончался не от полученных в битве ран. Я вырвал его сердце собственными руками. Тебе стоит помнить об этом, пока будешь заниматься моим поручением.

Два дня Бронвин и Эбенайзер гнали лошадей так быстро, как только могли. Паладины не отставали, хотя Бронвин использовала каждый способ срезать путь и каждый трюк, которые узнала за несколько проведённых в путешествиях лет.

Наконец, перед ними предстали стены города. Позднее солнце сверкало на шпилях Тролльей башни и омывало высокую арку Северных врат приятным сиянием. Бронвин глубоко втянула в себя воздух и шумно выдохнула. Шея и плечи немного расслабились, и она потянулась потрепать лошадь по взмыленной шее.

— Камни! — воскликнул Эбенайзер с большей горячностью, чем обычно. — Взгляни-ка туда!

Бронвин проследила за его пальцем. Далеко на севере виднелось небольшое тёмное скопление, движущееся к Главному тракту с бесстрастной решительностью, свойственной миграциям муравьёв.

Она быстро пересчитала в голове дни. Столько всего произошло с тех пор, как капитан Орвиг оставил их в доках Глубоководья — трудно было поверить, что минуло всего десять дней.

— Десять дней, — вслух сказала она. — Тарламела согласилась остаться в городе на десять дней.

— Моя сестра — дварф своего слова, — мрачно сказал Эбенайзер. Он бросил на Бронвин беспомощный взгляд. — Что ж, мне пора.

Бронвин испытала глубокое чувство потери. Она взяла его за плечо.

— Я собираюсь посмотреть, как дела у Кары в Башне Чёрного Посоха. Или, если уж на то пошло, по-прежнему ли она там.

Бронвин слабо улыбнулась.

— Этот ребёнок почти такая же непоседа, как мы с тобой. Я приду, как только смогу.

— Не надо, — отозвался он. — Скорее всего, ты ничего не найдёшь.

Это подтверждало невысказанные опасения Бронвин. Эбенайзер считал, что уходит на север, чтобы умереть со своим кланом.

— Не уходи, — тихо сказала она.

— Я должен идти. В прошлый раз меня там не было. Не знаю, как смогу дальше жить, если это повторится.

Какое-то мгновение они сидели, глядя на полных решимости дварфов. Бронвин приняла то, что должно было случиться. Она заставила себя улыбнуться и на прощание потрепала дварфа по кудрявым волосам.

Эбенайзер поймал её руку и прижал к губам. Потом он резко отпустил её и ударом пяток заставил своего усталого пегого пони пойти рысью. Слабый морской бриз донёс Бронвин его ворчливый комментарий:

— Слишком много времени я провёл с людишками, вот так.

Бронвин сморгнула слёзы и повернула лошадь к Северным вратам. Поскольку сохранить секретность всё равно скорее всего не удалось бы, она выбрала скорость. Она оставила лошадей в ближайшей конюшне и наняла закрытый экипаж. По её приказу кучер-полурослик направил лошадей торопливым шагом вниз по Главному тракту, и когда Бронвин прибыла в Башню Чёрного Посоха, она вручила кучеру запрошенное им серебро и ещё половину сверху. Она спрыгнула с повозки и бросилась бегом, едва коснувшись мостовой.

Её сердце тревожно заколотилось, когда из чёрной стены ей навстречу вышел Данила с мрачным, как окружающий мрамор, выражением лица.

— Ты не захочешь туда идти, — сказал он угрюмо. Он поймал её за руку и потащил за собой.

Она пошла рядом.

— Что происходит?

— Леди Лаэраль собирает вещи для неожиданного путешествия. Похоже, она вернулась в башню после ночных празднеств в Морском квартале и обнаружила, что наше общее горе, сам великий архимаг, избавил её от многообещающей новой ученицы.

Ужас заставил Бронвин застыть на месте.

— Кара! Что он с ней сделал?

— Не останавливайся, — отрывисто сказал он. — Сомневаюсь, что у тебя много времени. Архимаг сделал именно то, что считал своим долгом. Похоже, наши добрые друзья в Залах Правосудия узнали о новом ученичестве Кары. Они убедили Первого лорда, что этот ребёнок находился ранее и должен находиться впредь под опекой Рыцарей Самулара, что судьба девочки — быть с избранными братьями её знаменитого предка, и спели множество других песен с таким же посылом.

— И Хелбен просто взял и отдал её? — в голосе Бронвин сражались между собой ярость и недоверие.

— Он решил, что выбора всё равно нет. За ней явились три молодых рыцаря с эдиктом от самого Пьергейрона на руках. Хелбен — человек многих умений, и не в последнюю очередь — умелый политик. Он понимает, что разрыв между арфистами и некоторыми орденами паладинов растёт. Если он в открытую не подчинится прямому эдикту Пьергейрона, это создаст впечатление, будто мастер-арфист Глубоководья считает себя выше закона. Что в свою очередь, решил Хелбен, поставит под угрозу работу всех арфистов и самих агентов.

— И ты с ним согласился.

— Разве я так сказал? — возразил Данила. — Мы с архимагом истратили немало слов, обсуждая этот вопрос. Достаточно сказать, что мы использовали большую часть по-настоящему гадких. Но мой гнев бледнеет по сравнению с яростью Лаэраль. Боюсь, что визит леди-волшебницы на ферму сестры продлится куда дольше предыдущих поездок. Но с проблемами Хелбена должен справляться сам Хелбен, — заключил Данила. — Давай обсудим твои. Что ты нашла?

Она бросила на него долгий, оценивающий взгляд.

— Почему я должна тебе верить?

— Что бы ты там ни думала, я никогда не предавал твоё доверие. И не стану.

Он остановился и сбросил с левого плеча свою изящную зелёную накидку, открывая крошечную старую серебряную арфу внутри полумесяца. Он снял брошь, символ его принадлежности к арфистам, и вручил её Бронвин.

— Её дал мне человек, которым я глубоко восхищаюсь, и мнением которого всегда дорожу. Сохрани её для меня, пока всё это не закончится. Если ты посчитаешь, что я тебя обманул, верни брошь Брану Скорлсану и назови меня предателем перед лицом этого благородного следопыта и его полуэльфийской дочери. Я не стану оправдываться.