Вероника Иванова - Разрушитель: И маятник качнулся… На полпути к себе. Вернуться и вернуть

Сначала нужно разрушить стенки, удерживающие Силу Ниды. Нет, не разрушить, что я говорю?! Изменить. К фрэллу незыблемость! Мне нужна податливая и мягкая структура… Посмотрим. Ага, три слоя — их вполне хватит, чтобы выдержать нажатие. Но только одно… Какие из ниточек формируют каркас? Эти? Нет, слишком густо переплетены… Нашёл! Разумеется, самые жёсткие — самые блеклые, но когда у вас перед глазами маячит целый пучок, поди разбери, какая из волосинок ярче, а какая бледнее! Приходится ориентироваться по другим ощущениям…

Хорошо, первый шаг сделан. Теперь… Я провёл пальцами по стержню, размыкая направляющие чары, обрывки которых Мантия, следующая за мной по пятам, складывала в обратном порядке. Отток Силы из Кружева Ниды прекратился. Застыл в шатком равновесии шарика на вершине горки. Этого я и добивался…

Моя ладонь обхватила кридду, сплющивая «проплешины», выталкивая отобранную Силу назад, к истинной владелице… Движение получилось судорожным — я боялся замешкаться и выдернул стержень в тот же момент, как стенки карманов рассыпались под воздействием моего прикосновения…

Робкой струёй Сила хлынула в Кружево девушки. И из-за такой малости маг хотел пресечь юную жизнь? Да это… Просто кощунство!

Нида открыла глаза и… закричала. А что бы сделали вы, увидев склонившегося над собой человека, совершенно голого и с ног до головы забрызганного кровью?

Я отпрянул, не удержался на ногах и рухнул на пол, немилосердно отбивая то самое место, которое находится аккурат пониже спины.

— Простите, ради Всеблагой Матери простите, — жалобно приговаривала Нида, оттирая с моих ног корку засохшей крови. — Я испугалась… Простите, Мастер!

…Услышав крик девушки, ведунья, забыв обо всём на свете, бросилась к постели и сжала очнувшуюся Ниду в своих объятиях. Но нож из руки не выпустила, и я вынужден был дожидаться того момента, когда старуха убедится: всё закончилось, и закончилось весьма удачно. Только тогда ваш покорный слуга был признан «спасителем» и удостоен свободы и кое-чего ещё… В частности — трогательной заботы юной девушки, которая, борясь со слабостью и головокружением, бойко побежала греть воду. Старуха не принимала участия в омовении, потому что ей нашлась другая, но не менее нужная работа — зашить мою порванную в нескольких местах одежду: «отступник» так торопился, что не удосужился быть аккуратным…

— Да стойте, пожалуйста! — Я невольно постарался отодвинуться от уверенных рук девушки, и она лукаво хихикнула. — Я вполне могу сам…

— Уж позвольте нам делать то, что мы умеем, Мастер! — Моя стеснительность казалась Ниде чрезвычайно забавной, а вот мне самому было совсем не до смеха. Я как-то привык сам следить за чистотой своего тела…

— Когда вы прекратите меня так именовать? Сколько раз уже было сказано: я не претендую на этот титул!

Старуха на мгновение оторвалась от шитья и многозначительно заметила:

— Но никто не поручится, что этот титул не претендует на вас…

Я поперхнулся:

— Это даже не смешно!

— А я и не смеюсь, — подтвердила ведунья.

— Вы… принимаете желаемое за действительное!

— Это наше право, Мастер.

— Да уж… — На слова женщины мне нечего было возразить. Их право, на самом деле. Спорить бесполезно. И не только потому, что я, как отчаянно ни искал, никак не мог подобрать аргументы в свою пользу, просто глупо возражать той, которая опирается в своей жизни не только на доводы разума…

— Я не такая умелица, как Рина, но не бежать же за ней по морозу? — Ведунья вручила мне приведённую в относительный порядок одежду, которую я и поспешил натянуть, чем вызвал новый приступ тихого смеха у Ниды.

— Можно подумать, мы мужчин никогда не видели… — вполголоса фыркнула девушка, рассчитывая, что я всё услышу.

— Это не повод пялиться на меня! — недовольно хмурюсь.

— Простите… — Она закашлялась, чтобы хоть как-то скрыть хихиканье.

Я почувствовал, что подошёл к злости так близко, что скоро не смогу противиться её жестокому очарованию. Надо сменить тему беседы… Но каким образом?

— Почтенная, я могу задать вам несколько вопросов?

— Как можно отказать Мастеру?

— Хотя бы на пять минут перестаньте упоминать это слово! Иначе… Иначе…

— Зачем защищаться от того, что не принесёт вреда? — задумчиво спросила ведунья.

— Это моё личное дело!

— Как будет угодно Мастеру…

— Я же просил!

— Хорошо, я выполню вашу просьбу, юноша. Так о чём вы хотели спросить?

Я куснул губу.

— Зачем вы послали за мной? Только честно!

Она отвела глаза, но я успел увидеть то, что и предполагал найти, — корень всех своих сегодняшних бед.

— Я хотела спасти Ниду и себя.

— За мой счёт?

Старуха горестно вздохнула, но не посмела что-то сказать в своё оправдание.

— А вы понимаете, почтенная: если бы я знал, что именно меня ожидает, всё прошло бы мирно и гладко!

— Да, я понимаю… Теперь, — призналась ведунья.

— А раньше? Раньше вы считали меня лакомым кусочком для «отступника»?

— Простите старую… Я ошиблась…

— Ошиблась? — Я хмыкнул. — И на миг не поверю, что вы не расспрашивали обо мне водяника.

Она смутилась и тем самым подтвердила: моя догадка верна.

— Расспрашивали, ведь так?

— Да, Мастер…

На очередной «титул» у меня уже не было сил реагировать, и я мысленно махнул рукой: нравится так ко мне обращаться, и фрэлл с ней!

— И что сказал водяник? Или вы беседовали с кем-то из его свиты?

— Речная нежить называет вас «dan-nah» … Большего мне не открылось.

— Но вы знаете, что это означает? — Я сдвинул брови.

— Знаю… «Хозяин».

— Вы поступили опрометчиво, решив пожертвовать тем, кому не смеют перечить даже водяные духи, — сурово объявил я. — Ваш поступок может иметь неприятные последствия.

Ведунья побледнела и, не успел я даже подумать о протесте, опустилась на колени.

— Я приму любое наказание, только… Пощадите мою девочку…

— Не устраивайте балаган, почтенная! Никто никого не собирается наказывать… Я всего лишь хочу, чтобы вы впредь думали, что творите!

— Я не понимаю… — Старуха растерянно подняла на меня глаза.

— А и нечего понимать! — почти простонал я. — Вашим заботам вверено столько людей, а вы… До сих пор не научились жить для них, а не для себя. Страх потерять собственную жизнь и жизнь преемницы затмил ваш разум, почтенная, и чуть было не привёл к… К очень нехорошему концу. Неужели вы поверили, что, убив меня, «отступник» сжалится над вами обеими? Какая глупость! Нида уже была при смерти, разве вы этого не заметили? Изъятие зашло слишком далеко, и я сам не понимаю, каким чудом удалось справиться с криддой!

Тут я немного слукавил: никакого чуда не было. Обычная рутинная процедура — подобные ей упражнения в иное время приходилось проделывать по нескольку раз за урок. Правда, практика проходила не на «живых моделях»…