Вероника Иванова - Разрушитель: И маятник качнулся… На полпути к себе. Вернуться и вернуть

Кэл умирал. Умирал духом, а не телом — я почти чувствовал, как слабеет связь листоухого с собственной душой, и, надо сказать, совсем этому не радовался. Хотя бы потому, что, переродившись, он может легко решиться на быстрое и безжалостное убийство. Чьё? Моё, разумеется! Да, вот такие мы эгоисты…

Надо что-то делать… Надо что-то делать… Надо… Я тщательно держу Кэла на безопасной дистанции, стараясь не расплетать клинки. Если не смогу контролировать его рикту, это будет означать неотвратимую гибель. Нашу общую гибель. И неизвестно, кому будет больнее. Есть маленькая надежда, что Кайа или Мин вмешаются, но… Это произойдёт не раньше, чем они поймут, насколько осложнилась ситуация. А они не поймут, потому что не видят то, что вижу я…

Мысли проносятся в сознании вспышками в такт бликам солнца на светлой стали. Небо разъяснивается, вот только… Холод становится сильнее. Нужно рисковать…

«Хочешь умереть?»

Какая разница?

«Не делай того, о чём подумал!» — взвизгнула Мантия.

Ты не можешь запретить!

«Я… прошу!»

Прости, но я должен…

Под звонкий ритм ударов и предписанных движений так легко сосредоточиться — гораздо легче, чем в состоянии безмятежного покоя. И почему я раньше не пробовал так делать?

Уровни Зрения легли друг на друга, и виски протестующе заныли от такого кощунственного отношения к хрупкому здоровью. Пласт Реальности чуть потускнел, и это очень мешало следить за нырками рикт, но зато я смог подробно рассмотреть, что же творится с Кэлом.

Фрэлл! Ну как же так… Почему никто раньше не помог тебе, парень? Как дурно…

Больше всего это напоминало паука, цепко охватившего эльфа мохнатыми тёмными лапками. Тельце — пульсирующий сгусток тени — располагалось симметрично сердцу на правой стороне груди. И росло на глазах…

Я рывком выдернул себя из ловушки Внутреннего Зрения, пропуская очередной удар, царапнувший кожу на плече. Есть всего один способ… Не очень честный — придётся каяться и замаливать грехи, — но единственный. Мои пальцы на рукояти рикты напряглись, проводя через сталь клинка тоненький язычок Пустоты. Только так…

Я поймал остриё оружия Кэла и позволил стальным полоскам сплестись друг с другом — ровно настолько, чтобы эльф решил: атака захлебнулась. И как только его рикта пошла назад, я сделал быстрый и широкий шаг. Почти прыгнул.

Мой клинок недовольно звякнул, разрывая объятия, и со змеиным шипением ринулся вперёд, вдоль рикты Кэла. И когда до гарды, означавшей конец путешествия, оставались считанные дюймы, остриё моего оружия приподнялось, чтобы миновать плетёный щит, а тыльная сторона ладони, ссаживая кожу, оттолкнулась от лезвия противника…

Жало рикты вонзилось в то самое место, где сидел паук. Вонзилось, проникая внутрь слишком глубоко, потому что я поздновато начал гасить свой выпад.

Кэл вздрогнул, застывая на месте и недоумённо переводя взгляд на алый цветок, распускающийся на белом поле рубашки, а я держал рикту в ране. Держал до тех пор, пока слабый толчок рукояти не подсказал: тёмная Сущность сгинула между Складками . И только тогда я рванул клинок к себе.

Эльф покачнулся, роняя рикту, но устоял на ногах. Спустя миг (а может, ещё быстрее) выбежавшая во двор Кайа подхватила раненого Кэла и повела в дом. Я поднял с земли полотно, в которое были завёрнуты рикты, и вытер свой клинок. Потом добрался до клинка Кэла, дабы оказать те же почести. Поморщился, посмотрев на разодранную ладонь. Потрогал пальцами грудь. Да, порезы есть, но совсем не страшные… Жить буду. И что самое важное: он тоже будет ЖИТЬ. Своей жизнью…

Я не слышал шагов. Голос Мин, тихий и чуть звенящий — почти как рикты минуту назад, — прогнал мои сумбурные, но донельзя довольные мысли:

— Почему ты сразу так не ударил?

— Не мог, — честно признался я.

— Не мог? Врёшь! Мне показалось, что до последнего момента ты просто не знал, в какую точку нужно бить! — уверенно заявила Мин.

Ваш покорный слуга куснул губу. Вот ведь мерзавка, почуяла! Впрочем, на то она и воин, чтобы видеть Изнанку поединка…

— А если так? Это имеет значение?

— Для меня — нет. Для тебя — не знаю. Для эльфа — наверняка. — Серая сталь глаз блеснула чуть-чуть лукаво. Или мне просто почудилось?

— Вот у него и спрашивай: ему виднее!

Она не обиделась.

— Спрошу. Непременно. Кстати… Ты достойно сражался. Тебя учил настоящий мастер… Знавший, когда нужно остановиться и позволить ученику продолжать работать самостоятельно.

Я не сдержал нервного смешка, вспомнив свои «уроки». Ох, милая, ты даже не представляешь себе, насколько права! Мой учитель предпочитал не вмешиваться в процесс, предоставляя мне возможность теряться в хаосе ошибок и заблуждений. Наверное, так и следовало поступать…

— Я сказала что-то смешное? — Мин слегка наклонила голову, словно прислушиваясь.

— Вовсе нет! — поспешил я её успокоить, а то вдруг всё же решит обидеться.

— Ты любишь оружие? — после небольшой паузы спросила воительница, следя за риктами, которые я рассеянно перекладывал из руки в руку.

— Люблю? — Хороший вопрос. Вопрос, на который я никогда не искал ответа. — Наверное, нет. Уважаю. Восхищаюсь. Ценю. Но любить… Любят обычно не тело, а душу.

— Ты отказываешь клинку в наличии души? — А вот теперь она слегка обиделась. На что, интересно?

— Ну в какой-то мере…

— Мастер, выковавший оружие, оставляет в нём частичку себя. Иногда даже не частичку… Мастер, владеющий оружием, вкладывает свою душу в каждый удар. И ты считаешь, что сталь не имеет права на любовь?

— Имеет! Ты спросила — я ответил. Охотно допускаю, что тысячи людей ЛЮБЯТ своё оружие! А я…

— Ты просто не нашёл СВОЁ. — Мин посмотрела мне в глаза. Печально и… Заискивающе?!

— Очень может быть, — поспешно соглашаюсь, потому что следует заняться ранами, а не продолжать странную болтовню на холодном воздухе.

— В каждом клинке есть душа, — гнула свою линию воительница. — Даже в этих… юных и неопытных…

Она сдвинула брови, вновь переводя взгляд на рикты.

— Но… Этого не может быть… Дай сюда!

Клинки были бесцеремонно выхвачены из моих рук. Мин впилась глазами в сталь той рикты, которой довелось фехтовать. Поднесла к лицу так близко, словно хотела понюхать, и оцепенела, поглощённая непонятной медитацией над гибким стержнем. Но когда я двинулся с места, резко помутневшие, серые глаза тоскливо взглянули на меня.

— Она… мертва?

Я растерянно хлопнул ресницами. Мертва? Что за глупости?! Впрочем, если принять во внимание утверждение Мин о том, что в каждый клинок так или иначе вкладывается частица души… Очень может быть, что именно «мертва». Через полоску стали ваш покорный слуга потянулся своей внутренней Пустотой к безобразному захватчику, претендующему на место в теле Кэла… Магии в оружии не было — я не мог ничего уничтожить, но если оно и в самом деле обладало зачатками Сущности… Вместе с vere’mii [66]между Складками Пространства исчезла и тень души рикты…