Вероника Иванова - Разрушитель: И маятник качнулся… На полпути к себе. Вернуться и вернуть

У парадного входа дома Агрио стояла карета с королевским гербом, а в холле меня ждал разъярённый Мэй.

— Где ты пропадаешь?! Нас хочет видеть принц!

— На ночь глядя? — Пока я наносил визиты, день опасно приблизился к вечеру.

— Ты бы ещё задержался! Пошли скорей! — Он потащил меня за рукав.

— Я бы переоделся… и пообедал…

— Нет уж, времени и так мало!

Карета катилась довольно плавно, но отдельные неровности брусчатки заставляли морщиться от боли. Эльф возбуждённо тискал чехол лютни, а лиловые глаза вспыхивали лихорадочным огнём.

— Держи себя в руках, — советую, не в силах больше выносить его ёрзание по сиденью кареты.

— А? — Он вынырнул из облака своих мыслей.

— Дырку протрёшь.

— Где? — Мэй растерянно огляделся по сторонам. — А, ты снова шутишь!

— Не шучу. Ты так волнуешься, словно к невесте едешь…

— Вот ещё! — Он обиженно насупился.

— А что, невестой пока не обзавёлся?

— Твои шутки… — Эльф, видимо, собирался выразиться покрепче, но вовремя спохватился.

— Я слушаю.

— Как ты вообще можешь об этом говорить после того…

— После чего? — Лукаво щурюсь.

— Сам знаешь! — Мэй делает вид, что разглядывает улицу, неспешно проплывающую за окном.

— Не знаю. Расскажи, сделай милость!

— И почему ты такой? — Тихий вздох.

— Какой?

— Насмешник.

— Ой ли? Большей частью я смеюсь над собой. Над другими — только если они успешно на это напрашиваются… Что ж, если я такой плохой, как ты говоришь… Почему ky-inn вернулась к тебе?

Он молчит.

— Не можешь придумать ответ? Жаль. Я же такой бесчувственный шутник, как ты говоришь… Что мне помешало посмеяться над тобой? Была и возможность, и повод имелся, но стрелы насмешек не ранили сердце…

— Что ты сказал? — Лиловые глаза сверкнули. — Повтори!

— Я спросил, почему не…

— Я не об этом! Повтори… те стихи, которые только что произнёс!

— Стихи?

— Да, две строчки, рифмованные!

— Где же там рифма? — искренне удивляюсь. — Оч-ч-чень приблизительные стихи…

— Самые настоящие! Ты их прочёл или услышал? — Вопросы становятся всё утомительнее.

— Какая разница? Пришлось к случаю, я и сказал.

— Ничего ты не понимаешь в искусстве! — заключил Мэй, расстроенно прислоняясь к стенке.

— Помнится, об этом я уже говорил. Сам. Честно. Тоже мне новость… Лучше думай, чем будешь развлекать принца!

— Есть кое-что… Не волнуйся.

— Я и не волнуюсь… Ну так почему же я упустил шанс поиздеваться над тобой, а?

— Дурак ты… И вопросы у тебя…

— Дурацкие. И всё-таки?

— Хочешь, чтобы я воспел твоё благородство? — проворчал эльф.

— Зачем? Просто не хочу, чтобы ты считал меня тем, кем я не являюсь.

— Я и не считаю… А кем ты являешься? — Он снова перешёл в наступление.

— Сам придумай!

— Лень…

— Тогда зачем завёл этот разговор?

— Затем, что ты напомнил… — Мэй смущённо осекается.

— О том, что ты хочешь забыть?

— Я не говорил, что хочу.

— Вот как? Почему? На твоём месте я бы…

— На моём месте ты бы не оказался! — Неожиданный всплеск эмоций.

— Не уверен. Ошибиться может каждый. Я, например, уже столько раз ошибался…

— Ты же не принимал мужчину за женщину! — выпаливает эльф.

— Почему же? Принимал… Только не так близко к сердцу, как ты… Вовремя остановился. И потом, у меня был случай гораздо забавнее: я принял женщину за мужчину. И чуть не наделал непоправимых глупостей в связи с этим прискорбным событием.

— Правда? А что с тобой произошло?

— Я переписал свою судьбу. И её судьбу заодно…

— Как это? — Он ничегошеньки не понял из моих слов, но мгновенно загорелся желанием выяснить, о чём идёт речь.

— А вот так! Может быть, расскажу. Потом. Если будет время и желание.

— У-у-у-у-у-у! — заныл эльф. — Как всегда! Что ты, что Кэл: никогда не хотите рассказать самое интересное!

— Тебе ещё рано слушать такие рассказы.

— И совсем не рано! Как стрелы пускать, так я взрослый, а как…

— Ты уже влюблялся?

— М-м-м? — Он непонимающе смотрит на меня.

— Влюблялся?

Длинные уши начинают краснеть. Всё понятно.

— Ладно, снимаю вопрос как невежливый… Не буду больше тебя отвлекать, готовься к выступлению.

— Я…

— Только не забудь, что обещал подарить мне несколько дней, прежде чем приступишь к выполнению поручения Совета.

— Помню, — буркнул Мэй. — Но я хотел сказать…

— Вот что, малыш. Что бы ты ни думал, в том трактире я не собирался никого обманывать или разыгрывать. Меня попросили о помощи. Я согласился. Да, для этого понадобилось ввести вас в некоторое заблуждение, но старик был до смерти напуган… Я не мог оставить его наедине со страхом. Думаю, ты не обратил бы на меня никакого внимания, если бы Кэл не начал Игру, верно? Прости, что так получилось… Я не мог уступить. Не имел права проиграть. Потому что отвечал не только за свою жизнь, но и за жизнь иль-Руади. Твоё… влечение меня обеспокоило. На самом деле обеспокоило! И я сделал всё что мог, пытаясь погасить этот нелепый огонь… Не получилось сразу? Очень жаль. Но теперь, надеюсь, всё в порядке? Всё стало на свои места?

— И всё-таки ты дурак… — На губы эльфа бочком заползает улыбка.

— Мне так часто об этом говорят, что я и сам начинаю в это верить… Я не прав?

— Всё, что ты говоришь, правильно, но… Ты зря вернул мне ky-inn. Она твоя.

— Что?!

Мэй протянул мне золотистый кулон, покачивающийся на тонкой цепочке:

— Возьми.

— Я не могу.

— Я прошу. Ты уберёг меня от смерти и… кое-чего похуже. Это всё, что я могу тебе подарить. — Лиловые глаза торжественно серьёзны.

— Идея несколько неудачна…

— Возьми и надень.

— С ума сошёл?

— Поверх камзола.

— Мэй, ты хорошо себя чувствуешь? Понимаешь, что будут говорить?

— Мне всё равно. Мы с тобой знаем, что она означает, а остальные… Пусть давятся завистью!

— Хорошо, но… Если это осложнит твою задачу…

— Я справлюсь.

— Как хочешь…

Хрустальная капля прильнула к моей груди, и на мгновение мне показалось, что её прикосновение было тёплым… Даже через несколько слоёв ткани.

Ксаррон не ошибся. Я начинаю совершать немыслимые глупости. Неужели в этом виновата Мин? Её сухие, гладкие губы? Её сильные пальцы на моих плечах? Её…

«Эй, Джерон, проснись! Так недолго додуматься до совершеннейшего непотребства!»

А мне нравится ход моих мыслей…

«Извращенец!»

Это ещё почему?

«Почему?! А как ты себе представляешь… с мечом?»

Очень просто: берёшь меч и…

Я прикусил пальцы, чтобы не расхохотаться, но фырканье долетело до ушей лакея, показывающего нам дорогу в покои принца, и меня удостоили взглядом, полным снисходительного укора. Мол, конечно, что взять с дикаря, прибывшего из такого медвежьего угла?