Марк Лоуренс - Ошимское колесо

– Снорри капнул своей кровью на ключ, чтобы привязать его к себе. Поэтому, когда я открыл им дверь, он стоял с другой стороны. – Я подставил руку под подбородок, отметив, насколько тот зарос щетиной. Всего лишь день в компании Снорри, и я уже отращиваю бороду. – Но изначально предполагалось, что это ты будешь помогать ему вернуться, это ты привязала верёвку ему на палец… или что там ведьмы делают, когда хотят кого-нибудь отыскать. А я большую часть месяца был в Вермильоне… – Я указал на неё пальцем. – Это ведь из-за возвращения Снорри ты сказала старому Изену покинуть свой пост, а?

Она сердито посмотрела на меня, ничего не ответив, но цвет её щёк ясно всё показал. Я взглянул на Снорри, но тот сосредоточился на еде, и я не смог разглядеть выражения его лица.

– Что ж. – Я помедлил, допивая своё вино, и махнул мальчишке, чтобы принёс ещё. – Это было мило. И рад снова видеть тебя, юный Хеннан. Но мы со Снорри выполняем опасную миссию, в которой время не терпит, так что нам придётся уехать. – Я оторвал ножку от холодного жареного цыплёнка, стоявшего посреди стола. – Когда закончим обед. – Я позволил мальчишке наполнить мой кубок. Местное красное оказалось весьма приятным. – Так что мы вынуждены попрощаться с вами, и пожелать вам счастливого пути, куда бы вы ни направлялись.

– Куда вы едете? – спросил Хеннан. Прошло меньше полугода, а он вымахал, как весенний побег. Лицо вытягивалось, становилось более угловатым, принимая ту форму, каким станет у взрослого человека. Конечно, если раньше мир не расколется на кусочки. – Мы бы тоже могли поехать.

– Категорически исключено, – сказал я. – Я не подвергну ребёнка смертельной опасности.

– Но куда вы едете? – Повторила Кара вопрос парня – благопристойности ей так же не хватало.

– Боюсь, это государственная тайна. – Я улыбнулся ей своей лучшей улыбкой принца.

– В Ошим, – сказал Снорри.

– Как раз туда я вела Хеннана, – ответила Кара без промедления. – У него есть родственники неподалёку от Колеса. – Она кивнула туда, где я привязал Убийцу. – А у вас четыре лошади.

– Ты не умеешь ездить верхом. – Сказать это казалось проще, чем "нет".

– Мы провели довольно утомительное лето в качестве пленников графа Изена. Хотя он настоятельно называл нас гостями и давал некоторую свободу. Сэр Тант обучил нас обоих верховой езде.

Я посмотрел на Снорри, не ожидая от него никакой помощи, после того, как он столь быстро и вероломно открыл нашу конечную цель.

– Вот видишь? Это Колесо. В конце концов оно получает даже вёльв. Она даже думает, что это её идея… – Я снова посмотрел на Кару. – Нет. Вы будете нас замедлять. И к тому же, за нами, возможно, гонятся – без нас вам будет намного безопаснее.

Кара по своему обыкновению решительно выпятила челюсть.

– А ты не думаешь, что с нами у вас больше шансов? Думаешь, от нас никакого толку?

– Хеннан всего лишь мальчик! – Я развёл руками. – Вряд ли ты до конца понимаешь, что на кону…

– Хеннан всю свою жизнь прожил в дне пути от центра Колеса. Его семья жила в этой долине не меньше четырёх поколений, а возможно и сорока. Из них все, кто чувствовал зов Колеса, ушли уже век назад. Кто может быть ценнее, чем человек, который может сопротивляться тамошним чарам, когда и ты, возможно, утратишь рассудок?

– Надо взять парня, Ял. – Снорри сказал это таким тоном, будто вопрос был решён. А тут ещё Кара вероломно использовала логику, и к тому же я был слишком измотан, избит, сыт, пьян и травмирован, чтобы спорить, и потому позволил северянину поступать, как он хочет.

***

Следующие пять дней мы ехали на восток. Осень продолжала изображать сносное подобие лета, по утрам воздух был бодрящим, а закаты – тёплыми и золотыми. Красная Марка раскрывала свою красоту, одеваясь в традиционные осенние цвета, и, хотя ехали мы довольно быстро, все тяготы путешествия смягчала возможность выспаться в хороших гостиницах и пообедать на открытом воздухе у дороги. На самом деле мало какое времяпровождение может сравниться с верховой прогулкой по Красной Марке прекрасным осенним деньком.

Мы все, по-разному стесняясь, возобновляли наше знакомство. Хеннан сначала был застенчив, держал рот на замке, а уши открытыми, но когда, наконец, начал задавать вопросы, они полились сплошным потоком.

Кара держалась дольше, явно ещё не простив меня за то, что я выкрал ключ и не дал ей триумфально вернуться к Скилфе. Я указал на то, что граф Изен, скорее всего, забрал бы ключ у неё с потенциально пагубными последствиями, но эта логика, похоже, вёльву не умиротворила.

Снорри, как он и сказал во дворце, видимо, пребывал в мире с собой. Он наслаждался нашей компанией, хотя явно не хотел рассказывать, что с ним случилось. Я-то в Аду каждую минуту находился в состоянии ужаса – а уж возможность остаться там одному и вообразить не мог. И воображать не хотел.

Впрочем, довольно скоро Хеннан стал задавать вопросы о том, что случилось со Снорри и со мной после того, как мы прошли в дверь в пещере Келема. И вскоре я понял, что разделяю желание Снорри ни о чём не рассказывать.

– Что ты видел?

– Я… – Я и правда не хотел об этом говорить. И уж точно не хотел облекать это в слова. Казалось, если произнести это вслух, то это не будет уже простым кошмаром, чем-то нереальным, чем-то совершенно из другого места. Словно, если начать говорить об этом при свете дня, то всё воплотится в реальном мире, станет настоящим и конкретным, и с этим придётся разбираться. И мне пришлось бы думать о том, что всё это значит, а мысль, что после короткого пребывания на Земле, нас ждёт вечность в таком месте, была весьма гнетущей. Когда смерть – загадка, то нет ничего плохого, что священники тратят лучшую часть воскресенья, бубня что-то о ней. А встретиться с ней напрямую – это сущий ужас, с которым мне не хотелось сталкивать ни ребёнка, ни себя.

– Хеннан, сейчас прекрасный день. Задай другой вопрос.

Как я ни пытался забыть воспоминания о Вермильоне, мой старый добрый талант с этой задачей не справлялся, и все они следовали за мной по дороге, скрывались за каждой изгородью, готовились выскочить в любой спокойный миг, или проявлялись на каждой поверхности, будь то небо или тень.

Мой разум всё возвращался к смерти Дарина, к нежити в Миланском доме, к последнему взгляду на Мартуса. И каждое из этих событий – камень в дорожке к холодному и отвратительному факту, что моя сестра, наконец, явилась в мир, который так долго её отвергал. Моя сестра, нерождённая, осёдланная нежитью, и по-прежнему жаждущая моей смерти, которая ещё сильнее будет удерживать её от непреклонного зова Ада.

Я решил спросить мудрости у Кары, надеясь, что вёльва возможно изучала нашего врага в то время, как мы были разлучены.