Марк Лоуренс - Ошимское колесо

В ответ Кара оглянулась, её глаза были "по-ведьмински" расфокусированы.

– А-а, – сказал я.

Хеннан взялся за балку и начал поднимать. У муравья лучше получилось бы тащить дерево. Снорри наклонился, чтобы помочь ему.

– А это хорошая мысль? – Разумеется, я подразумевал, что мысль ужасная. – Не считая того, что там внизу может шнырять какая угодно тварь, да ещё это здание вот-вот рухнет окончательно. – Насколько я понимал, здание сейчас держалось на нескольких дюжинах мешков с зерном, а не на камнях и досках, которые теперь валялись на полу. Видимо люди бабушки были со мной согласны, поэтому и решили оставить мешки на месте. – Я говорю, – повторил я свои слова ещё громче. – Всё это здание в любой миг может рухнуть.

– Значит, тем больше причин работать быстрее и говорить тише. – Снорри бросил на меня взгляд. Он нагнулся, стиснул зубы, схватил своими огромными руками упавшую балку и попытался сдвинуть её с места. Некоторое время она не двигалась, а цвет лица Снорри менял оттенки от красного до алого. Вены пульсировали на бугрящихся мышцах его рук – позднее я рассказывал юной девушке, которая, кажется, излишне интересовалась северянином, что это было похоже на спаривание уродливых червей. Его ноги дрожали и напрягались, и балка в облаке пыли начала поддаваться.

Я пытался оставаться в тылу, объясняя, что такой опасный труд требует координации и надзора, но в итоге невежественные дикари заставили и меня надрывать спину. Я поставил шкатулку с призраками в угол и закатал рукава. Ушла целая вечность, возможно целый час, но в конце концов я стоял, весь в поту, в пыли и с больными руками, глядя на шесть ярдов чистого пола.

– Здесь нет никакого люка. – Это нужно было сказать. Не моя вина, что говорить это мне было так приятно.

Кара встала на колено в расчищенном пространстве и начала стучать по полу обломком плитки. Она двигалась методично, проверяя всю площадь, а потом вернулась к участку слева.

– Вот, слышите?

– Я слышу, как ты стучишь, – сказал я.

– Звук такой, словно там пусто.

– Звук такой же, как и в остальной сотне мест, где ты стучала.

Она покачала головой.

– Это здесь… но я не вижу люка.

– Здесь? – спросил Снорри.

Кара кивнула. Викинг передал ей орихалк и вышел через разбитую дверь в ночь.

Хеннан смотрел ему вслед.

– Куда он…

Снорри вернулся почти немедленно, и обломок камня в его руках явно весил больше, чем я. Судя по виду, он откололся от основных стен. Я вспомнил завалы сбоку от амбара.

Кару не нужно было предупреждать, чтобы она убралась с дороги. Снорри добрался до нужной точки, медленными размеренными шагами человека на пределе своих сил. Закряхтев, он поднял камень почти на высоту груди и бросил. Тот ударил в пол и полетел дальше. Когда улеглась пыль, я увидел тёмную идеально круглую дыру там, где Кара стучала своей плиткой.

– Надеюсь, доктор Тэпрут не стоял под этим люком, ожидая, пока его спасут… – Я жестом пригласил Кару взглянуть.

– Он уходит далеко вниз. – Она присела, чтобы взглянуть поближе. – Там в стене шахты ручки. – Без дальнейших обсуждений она опустила ноги в дыру и начала спускаться.

За ней последовал Снорри, потом Хеннан, бросивший на меня взгляд. Вряд ли он много разглядел, раз наш единственный источник света исчез в шахте.

– Давай, – махнул я ему. – Я замыкающий. Просто не хочу, чтобы кто-нибудь из вас упал на меня.

Я планировал отыскать удобный мешок зерна и пересидеть это всё. Но проблема с вонью гниющих трупов заключается в том, что к ней невозможно до конца привыкнуть. Про пищание шкатулки я забыл почти немедленно, но, глубоко вздохнув от облегчения, когда Хеннан исчез в дыре, я понял, что не так уж и одинок, как надеялся. Шорох почти наверняка издавали крысы – да тут их, видимо, было полно. Труп и зерно – пир для крыс! Но всё равно, одной лишь вероятности, что это мёртвая рука внезапно дёрнулась, оказалось достаточно, чтобы сделать меня человеком слова, и шесть секунд спустя я уже карабкался вслед за парнем.

Спуск навёл меня на мысли о нашем визите в копи Келема – ещё одном неблагоразумном спуске в темноту неизвестности. Ручки в литом камне, похоже, сделали вместе с шахтой, поскольку они были вплавлены в камень, а не вырублены из него, и оказались намного более надёжными, чем шаткие лестницы Келема. И к счастью, лезть до дна пришлось намного меньше. Я прикинул, что мы спустились ярдов на тридцать, и уж точно не больше пятидесяти.

К остальным я присоединился в квадратной комнате из литого камня. Из круглого блюда на потолке судорожно пульсировал тусклый красный свет, от которого наши тени то росли, то уменьшались. Это напомнило мне Ад.

– Мило. – Я вытащил свой меч.

На противоположной стене на блестящих петлях висела распахнутая круглая дверь из серебристой стали толщиной в добрых шесть дюймов. Если какому-нибудь кузнецу удалось бы найти огонь, достаточно жаркий, чтобы расплавить этот материал, то здесь было бы состояние, сравнимое с казной целой страны, только и ждущее, когда его перекуют в лучшие мечи, которые только можно купить за деньги.

Направо и налево вели коридоры. Левый был завален какими-то древними обломками, а правый – более свежими, со следами огня на камне. Я сдвинулся и уставился мимо Снорри, над головой Хеннана в щель открытой двери подвала. За ней была одна небольшая комната, также залитая пульсирующим красным светом с потолка. В ней стояло четыре стеклянных кабинки – две у одной стены, две у другой. В потолке было установлено четыре купола из серебристой стали, по одному над каждой кабинкой. Каждый можно было представить себе как огромную сферу из серебристой стали, девять десятых которой скрыто в камне наверху, и виден лишь небольшой кусочек. Ближайшая кабинка справа и дальняя слева стояли тёмными, их стекло потрескалось странными узорами. В ближайшей кабинке слева стоял мёртвый мужчина, освещённый каким-то невидимым источником света. Его плоть была всех оттенков гниения, частично отслаивалась от костей, некоторые уже отвалились, но всё же висели безо всякой поддержки на полпути к забрызганному останками полу. Он был привязан к стене чем-то вроде упряжи. В последней кабинке находился доктор Тэпрут, неподвижный, как труп, с выражением тревоги на узком лице, руки скрещены, длинные пальцы полусогнуты. Он выглядел примерно так же, как в прошлый раз, когда я видел его во плоти. На чёрном плаще директора цирка виднелись пятна пыли, на груди белая рубашка с перламутровыми пуговицами.

– Что с ним такое? – спросил Снорри.

– Он застрял во времени, – сказал я. – Вклеен в одно мгновение.

– А этот? – Хеннан скривился, глядя на гниющий труп.

– Думаю, он либо застрял не настолько прочно, и время всё-таки текло вокруг него, просто очень медленно, или же машина включилась и запечатлела его таким.