Валерий Теоли - Печать бога (СИ)

Но, если реально смотреть на вещи, чего он добьётся без посоха, аккумулирующего дарованную ему богами духовную силу? Для совершения чудесного воздействия необходимо сосредоточение; где его найти в шумной камере, забитой отпетыми негодяями, так и норовящими поиздеваться над ним, слабым и беззащитным? И чего такого чудесного он способен сделать, даже если бы с ним был его намоленный посох? Высшие силы откликались на его призывы неохотно, как бы подчёркивая его маловерие, потому он мог творить лишь простейшие чудеса: зажечь огонь в промасленной лампадке, подчинить своей воле крошечное живое существо, скажем, таракана, создать кратковременную иллюзию, исцелить лёгкие раны. Небогатый арсенал, короче говоря. Огонь. Может, устроить в камере небольшой пожар, пускай прибегут тюремщики, начнут тушить, создастся паника, и появится шанс в суматохе сбежать. Нет, маловероятно, что у него получится сбежать; входы-выходы наверняка тщательно охраняются, незаметно пройти мимо бдительных сторожей с собаками вряд ли возможно. Зато есть вероятность пострадать при пожаре в случае нерасторопности тюремщиков.

А что, если сотворить иллюзию пожара? Нет, вряд ли на неё поведутся тюремщики, которых не будет в камере в момент создания фантома. Подчинение таракана или нескольких вшей, в изобилии лазающих по полу, стенам, потолку и одежде заключённых, тоже мало чем поможет.

Когда ведовство бессильно, в ход пускается ум, ловкость, смекалка и все доступные предметы, как любил говаривать мастер Констанций Дерво, упокой Господь его бессмертную душу. Значит, придётся обойтись без помощи вышних сил. Что бы эдакое придумать...

Как на зло, на ум не приходило ничего путного. Силы были слишком неравны, изощрённость ума тоже не дотягивала до необходимого для придумывания плана побега уровня. Горбун точно что-то придумал, не зря он обещал святому охотнику, что тот не застанет его вечером в темнице. Хотя вечер наступил, и святой охотник с минуты на минуту мог объявиться; при мысли о нём Виктора охватывал неосознанный страх. Чего в нём, спрашивается, такого страшного кроме злого голоса, злого взгляда, бредовых идей и власти над судьбами заключённых? Тот же Аполли его ничуть не боится. Вон, сидит за стенкой и наравне со всеми обсуждает несправедливость темничного режима и недостатки питания заключённых.

Зайдя в тупик собственных опасений, страхов и подозрений, Виктор ощутил сжимающееся пространство камеры. Стены сдвигались, потолок давил на грудь неподъёмной ношей, не дающей свободно дышать, недовольные возгласы заключённых гудели в черепной коробке, угрожая взорвать голову. Тише, тише, успокойся, братишка, всё будет в порядке, ты только не бери близко к сердцу; помнится, один из гранд-мастеров так разволновался по поводу гибели любимого хомячка, что у него случился сердечный приступ, и душа его отлетела в заоблачные высоты, к пушистому грызуну. Нет, нам такого не надо, братишка. Дыши ровно, глубоко, сосредоточься на дыхании, как учили делать в чрезвычайных обстоятельствах наставники Ордена Мудрости.

Спустя некоторое время дыхательная гимнастика помогла. Давящая безысходность отступила, и как-то само собой получилось войти в молитвенное состояние души, в котором осуществлялся контакт молящегося с высшими сущностями.

Виктор поудобнее умостился на покрытом гнилой соломой полу и постарался отгородиться от раздражающих звуков, дабы предаться жаркой молитве. Вера, являвшаяся источником его духовной силы, не подвела и на сей раз: вскоре он ощутил, что находится в полной темноте, наполненной звенящей тишиной. В ответ на горячий призыв вереницей потянулись туманные, расплывчатые образы. От них веяло силой огромной, несоизмеримой с жалкими возможностями бывшего старшего послушника. Внутренне сжавшись от соприкосновения с таинственным проявлением божественной мощи, Виктор вынырнул из тишины в галдящую реальность камеры.

- Сволочи! - возмущался рыжий детина, давешний любитель золотых зубов. - Они кормят нас раз в день помоями, а жирному борову носят отменную еду по десять раз на дню! Мимо нас проносят блюда, чтобы мы поскорее окочурились!

- Поднимем бунт! Покажем ублюдкам! - подстрекал из соседней камеры горбун.

Случайное чудо. Совершенно непрогнозируемое, неконтролируемое чудо. Опаснейшая вещь, о которой упоминал Наставник Андрэ как о проявлении безответственности у ведуна, совершающего случайное чудо, поскольку последствия его неизвестны. Значит, Виктор безответственный ведун, которому, кажется, нечего терять.

Осенённый внезапным прозрением, Виктор принял молитвенную позу и обратился мысленно и чувственно к богу Чусиилу. Сила вливалась в него бурным потоком, переполняла его, и казалось, пожелай он, чтобы дверь исчезла, она разлетится в щепки. Он никогда прежде не испытывал подобного, учитывая отсутствие у него намоленного посоха, помогавшего концентрировать духовную силу и высвобождать её по желанию.

"У-у-у, противные тюремщики! Сейчас вы пожалеете, что прошлись по моим рёбрам этими вашими тяжёлыми деревянными дубинками! У-у, гадкий горбун, сейчас ты пожалеешь, что связался с таким могущественным ведуном, как я!" - злорадно думал Виктор, всем существом своим желая наказать повинного в его несчастье Аполли и выбраться из темницы.

Из коридора доносились шаги десятков ног, по стенам скрежетали дубинки тюремщиков, нагоняя страх на заключённых.

- Кто тут болтает про бунт? - гаркнул низкий полный мужичок с перекошенным от гнева лицом - начальник темницы. - Отбивную сделаю, демонское отродье! Повешу!

Губы шептали молитву богу Чусиилу, Стоящему Отдельно. Мольба явить его чудесную силу заглушалась рёвом особо непримиримых борцов за справедливость в темничном питании и отменной бранью с обеих враждующих сторон. Тем не менее, заключённые поутихли при звуке голоса начальника темницы, известного страстью к жестоким истязаниям преступников. Примолк и заваривший кашу горбун.

Чусиил откликнулся на зов. Случайное чудо приближалось, Виктор чувствовал его нутром. У него спёрло дыхание от небывалой ранее мощи, сердце словно кто-то стиснул ледяными клещами.

Тюремщики открыли дверь камеры, в которой сидел Аполли, вошли, разгоняя заключённых ударами дубинок.

- Вали свиней! - закричал горбун, подавая сигнал к нападению.

Не меньше десятка заключённых с голыми руками набросились на тюремщиков, пытаясь повалить и отобрать оружие. Горбун увернулся от дубинки и от души врезал кулаком в тройной подбородок начальника темницы, отправив его отдыхать на дощатый пол. Обескураженные видом павшего лидера, тюремщики подались назад, потом вперёд, стремясь отвоевать его тело.

- Вали свиней! - повторил боевой клич Аполли, потрясая подобранной дубинкой в правой руке и отнятым факелом в левой.