Дмитрий Зимин - Тригинта. Меч Токугавы

- Мой мудрый консильери прав, сынок. Если Яррист вздумает предъявить счет за убийство любимой ученицы, мне ничего не останется, как предложить ему твою жизнь.

- Ты уже предал меня один раз, отец! - иногда меня пугают упорство и безрассудство Вито.

- И ты, разумеется, никогда мне этого не простишь. - дон не спрашивал, а утверждал. - Что ж, это как раз похвально. В духе Семьи. - он поднял ногу в бархатном, расшитом бисером шлепанце и аккуратно поставил её на грудь сына. Из горла Вито фонтаном хлынула черная, со сгустками, кровь, заливая тапочек отца. Лучано брезгливо отдернул босую ногу, сбросив испачканную туфлю.

- Я сильнее тебя. - сказал он. - И так будет, пока я - член Тригинты. - дон поднялся и, припадая на босую ногу, направился прочь от сына.

ГЛАВА 3

НАОМИ.

Россия, Тверская область.

Сердце выпрыгивает из груди, темнеет в глазах - я теряю силы. Остановившись на минутку, задрала майку и осмотрела бок. Рана снова открылась: край джинсов и бельё под ними насквозь промокли. Пока идет кровь, вампиры ни за что не потеряют след, никакая скорость не поможет. Нужно предпринять что-то неожиданное.

Выбравшись на открытое место, я понюхала воздух: мокрый снег, прелая листва, застоялая вода. Затем пахнуло старым, истлевшим в труху железом. Ржавчиной. Значит, они уже близко.

Прислонившись на минутку к гладкому стволу, перевела дух. Из трещины на уровне лица сочился прозрачный нектар, и я припала к струйке губами. Несколько глотков душистого березового сока смягчили дыхание, придали сил. Похлопав по дереву в знак благодарности, оттолкнулась и ринулась в бурелом.

Впереди болота. Бочаги с черной ледяной водой, едва прикрытые тонким слоем молодой весенней травки… Я легкая, проскачу по кочкам, как коза.

Должно получиться: заманю их в самую глубь, в трясину, из которой даже кровососы не выберутся.

На первом же шаге нога провалилась в яму, в щиколотке что-то явственно треснуло, прошив болью до самого колена. Ктулху меня дери, что за невезение!

Кое-как отряхнувшись и вылив воду из кроссовка, похромала дальше. Бок дергало, внутренности будто пронзал раскаленный гвоздь. Да ладно, ерунда. Не так уж много крови, и важного ничего не задето, иначе я давно бы свалилась. А кишки сводит от голода. Сколько я уже на ногах? Не помню…

… Носферратувышлинастоянкуподутро , всамыйслепойчас , когдате , ктоубегалпоохотится , ужевернулись , выпотрошилиисожралидобычу , атеперьвповалкуспаливокругкостра .

Почтигод . Почтигодябеспечноколесиласостаейоборотней - байкеров , позабывиовампирах , иоЯрристе , иомече .

Стаякочевала , незадерживаясьвгородах , тамнельзяохотиться . Иобходясторонойдеревни : крестьяненелюбятбродяг , аудержатьстаюотворовстванемогдажевожак , вервольфАкела .

Кицунэ , моялучшаяиединственнаяподруга , утверждала , чтоворовствоцыплятулисвкрови …

Снова споткнулась и растянулась поперек гнилого бревна. Бок прошило новой, неизведанной болью. Я застонала, звук одиноко заметался по темнеющему лесу.

Говорил Никодим: - когда уходишь от погони, ни о чем другом не думай…

Пыхтя сквозь стиснутые зубы, побежала дальше.

Мне не убить Носферрату. Если б их было двое - традиционно убийцы охотятся парами, за это их прозвали «неразлучниками» - можно было б попробовать. Но они послали четверых. Мне не справиться без меча.

И ведь я сама отдала его! Не знаю, что на меня тогда нашло… Теперь никакого оружия, кроме метательного ножика, спрятанного за косточкой лифчика, у меня нет.

Услышав далекий гудок паровоза, я не придала ему значения, но через секунду задумалась: а если добраться до путей и запрыгнуть в товарняк? По крайней мере, у меня появится фора! Успею залечить рану и набраться сил до того, как Носферрату вновь меня найдут.

Прикинув направление и скорость поезда, я побежала.

Совсем рядом сухо защелкало, будто кто-то ломал толстые ветки. Подскочила от неожиданности: казалось, что в лесу, кроме меня и Носферрату, никого нет. Охотничий карабин, судя по звуку... Пошла на выстрелы, прячась за стволами берез и шиповниковыми кустами.

Выглянув на полянку, увидела мужика в камуфляже и бронежилете. Горло его было разодрано, голова неестественно вывернута. Рядом, почти скрывшись под ветками ели, лежал вервольф. Тело его, редкого, бурого с пепельным окраса, сливалось с жухлой травой.

Сначала я испугалась, что это кто-то из стаи решил помочь на свой страх и риск… Но нет. Акела был черным, и он остался лежать там, у костра. Сашка? Нет, это точно не Сашка.

Чужак хрипло дышал, бок его тяжело вздымался и опадал, шерсть слиплась от крови. С языка капала розовая, с пеной, слюна. Вервольф скосил на меня желтый глаз и судорожно вздохнул. Не может перекинуться: стреляли серебряными пулями.

Опустившись на колени перед зверем, я поднесла ладонь к его носу. Пусть понюхает, поймет, что я не враг. Теперь осмотрим раны...

Одна в плече, пулю задержала лопатка. Вторая - в подвздохе, очень плохая. Если пена - значит, пробито легкое, и брюшина впридачу, от того и кровь идет горлом. Третья рана в бедре, пуля расплющилась о кость. Серебрушки мягкие, но часто в рубашку из серебра закатывают стальной сердечник. Ладно, нужно вытащить пули, и тогда вервольф сможет перекинуться.

У меня при себе ничего, кроме ножика. Наскоро осмотрев браконьера, нашла только фляжку со спиртом, патронташ и ружье.

Засранец! Выехал на природу, поохотиться на разумную дичь. Вот в Канаде, например, за охоту на оборотня - смертная казнь. У нас пока не дозрели.

Интересно, почему отстали Носферрату? Услышали выстрелы и решили притормозить, чтобы не светиться? Вампиры отличаются завидным терпением. Час или день ожидания - для них не существенно.

Сунув руку под майку, я достала ножик. Показала оборотню - тот только коротко вздохнул, прикрыв глаза. Господи, как же ему больно!Но если извлечь пули - всё заживет, даже нехорошая рана в брюхе.

Подобрав белый от старости обломок корня сосны, сунула волку в пасть, чтоб не прикусил язык.

Итак, приступим… Пуля в плече засела неглубоко, я её нащупала, введя в рану лезвие. Теперь подцепить… Вервольф заклокотал горлом и судорожно забил хвостом по земле.

Всё это время меня подмывало вести себя с ним, как с собакой: разговаривать, успокаивать, похвалить за то, что он хороший песик и вообще красавчик, а потом, в награду за терпение, почесать за ушком…

Как только вышла первая пуля, вервольф задышал глубже. Из раны ключом забила темная кровь, но быстро остановилась: организм начал себя латать. Я прислушалась к своему боку. Людям такой регенерации, как у оборотней, не видать, как своих ушей. А жаль.