Дмитрий Зимин - Тригинта. Меч Токугавы

Втянув воздух сквозь зубы, выдохнула:

- Нет жизни и смерти... - и повела острие вбок. Завалилась вперед, упершись рукоятью в пол, но выпрямилась. - Есть только Путь. - и дернула лезвие еще раз, раскроив живот наискось.

Светло улыбнулась, будто и не было этой невозможной, чудовищной раны. А потом глаза её закатились, а голова упала на грудь.

Кровь густым потоком стекала на пол, заливая рассыпанные динарии, вампира и ангела, сплавленных воедино, как бы соединяя их с нею, с Ш'хиной.

А я ничего не мог сделать. Мне оставалось только ждать. И верить.

ГЛАВА 48

ГОЛЕМ

о. Сицилия.

Вглядываясь в рассветный горизонт, так же, как царь Эгей, ожидающий сына из опасного похода, я гадала, какой парус увижу: черный, или белый? Канул в Лету Эгей, вместе со своим сыном Тезеем, да и крутобокие корабли давно истлели на неведомом берегу... А я всё стою, всё жду своих героев.

Яхта наконец причалила и они, один за другим, сошли на берег. Король Таранис, целый и невредимый, но с постаревшими на целую вечность глазами; Счастливчик Лучано - а ведь его прозвище вновь оправдало себя! Молодой, рыжий, топая по сходням, он вовсю ухмылялся щербатым ртом.

Яррист нес на руках девушку. Голова её была запрокинута, ноги и руки безвольно покачивались в такт шагам. Я бросилась к ним, но Барбаросса, ревниво оттеснив меня плечом, не дал подойти. Архистратиг изменился. Волосы его поседели, один глаз стал мертв, черен, как потухший уголь, и пуст, да и во втором более не угадывался отблеск золотого ихора. Могучие плечи поникли под тяжестью оплавленных доспехов. А вот усмешка осталась прежней: вечная гримаса превосходства...

- А вы, драгоценная, какими судьбами оказались так далеко от дома?

Я отшатнулась, но взяла себя в руки. Ему многое можно простить. Сейчас - многое.

- Встретить героев - честь для меня и неизменный долг. - я попыталась издалека заглянуть в лицо девушки, бледное и изможденное. - Она жива?

- Мы не знаем. - обойдя меня, он ступил на узкие, вырубленные в скале ступени, ведущие наверх, в замок.

А вот Рефаим, в отличие от остальных, казался таким же, как и на протяжении шести тысяч лет, что я его знала…

- Рад вас видеть, Лилит. - Семъяза вежливо поклонился.

- Почему вы так долго?

- Они были мертвы, как высосанный досуха младенец. - рыжий разбойник притворно хлопнул себя по губам. - Прошу прощения, высокородная донна. Трудно вот так, сразу, отвыкнуть от старых привычек.

- Помнится, в посмертии вы не были столь вульгарны, Иегуда. - заметил Семъяза.

- Ах, мой бывший консильери… Долгие годы я был скучным стариком, и много ли мне было надо? - Счастливчик театрально развел руками. - Зато теперь я молод и безрассуден, как и в тот давний, трижды проклятый день, когда Гигант вошел в ворота отцовского дома в старом Ерушалайме. - тут он спохватился и заметил озабоченно: - Кстати, нужно незамедлительно принять меры безопасности. Как только Тригинта узнает, что я остался не у дел, слетятся стервятники. - и он тревожно оглядел небо, словно боялся, что птицы уже хищно парят над островом.

- Тригинты больше не существует, Маккавей. - бросил Таранис, проходя мимо. - Ты запамятовал, что был единственным, уцелевшим из первой Тридцатки?

- И то верно… - бывший вампир облегченно просветлел лицом.

Я повернулась к Лучано:

- Вы сказали, они были мертвы. Поясните, будьте добры.

- Самим бы хотелось разобраться, великолепная донна. Но, кажется, мы все еще не в себе. - он передернул плечами, укрытыми черным, с белым подбоем плащом, удивительно ему не шедшим. - Предлагаю подняться в замок. Там должна остаться кое-какая еда… Я имею в виду кладовые, что мы держали для живых слуг. Две тысячи лет я жаждал отведать копченого окорока, две тысячи! Представлял ломоть горячего хлеба - всякий раз, когда городские пекарни разжигали печи, я испытывал голод, по силе не сравнимый даже с вампирской жаждой крови! Мечтал выпить бутылку хорошего вина… Вы знаете, донна, мы тут, на склонах Этны, развели замечательные виноградники. Пойдемте! - он оглядел всех по очереди. - Надеюсь, древняя распря не помешает вам насладиться моим гостеприимством. Тем более, что сей конфликт исчерпан до самого донышка.

- Лично я проголодался, как волк. - откликнулся король Таранис. - Надеюсь, в ваших кладовых найдется добрый кусок сырого мяса?

- Они в вашем распоряжении, э-э-э… ваше величество.

Я смотрела в спину Ярристу, поднимавшемуся всё выше.

- Позвольте проводить вас, Лилит. - предложил руку Семъяза и мы вместе направились к ступеням.

- Что там произошло? - спросила я снова.

- Из-за раны, полученной копьем Всевышнего, я никак не мог повлиять на ход событий…

- Но вы видели!

- В этом-то и трагедия, прекрасная Лилит. Видеть, как они умирают, как Наоми убивает себя, и ничего не в силах изменить…

- Что вы сказали? - я вырвала руку из-под его локтя. - Ш'хина покончила с собой?

- "Смертию смерть поправ". - помните, Иегошуа не раз повторял эти слова? - он посмотрел так, словно взглядом хотел передать какую-то мысль. Будто опасался высказать её вслух.

- Умерев, он надеялся воскреснуть, тем самым сравниться с бессмертным Создателем… - задумчиво произнесла я. - Вы надеетесь, у нее получится? Исполнить предназначение?

Он только пожал плечами и вновь взял меня под руку.

Некоторое время мы поднимались в полной тишине. Затем я заметила:

- Лучано стал человеком.

- Наверное, это и было самым заветным, самым сокровенный желанием вампира. - кивнул Иван.

- А Яррист? Что с ним?

- Простите, Лилит, я и сам не понимаю. Кто знает, какие сюрпризы таятся в дарах Ш’хины? Я, например, обрел свободу. - Семъяза слегка пожал плечами. - Нас всех нашел король Таранис. После схватки с братом он спустился в пещеру...

- Это оно? - мы одновременно взглянули вверх. Таранис поднимался по ступеням, небрежно опираясь на копье с длинным листовидным наконечником, испещренным древними знаками.

- Маккавей отыскал его после исчезновения Форега, и хранил все эти годы. Не беспокойтесь, теперь копье в надежных руках.

- Смертию смерть поправ. - задумчиво повторила я. - Вы думаете, она…

- Ничего я не думаю! - оборвал меня Семъяза. - Но верю. И давайте не будем об этом.

…Счастливчик постарался на славу: стол ломился от яств. Блюдо с жареным фазаном, другое с молочным поросёнком, груды фруктов, источающие сдобный аромат хлеба… Даже несколько древних, в паутине и пыли, кувшинов с заплесневелыми боками и залитыми черным воском горлышками. На серебряных столовых приборах - отблески сотен свечей.

Семъяза вышел к столу в черном смокинге, Лучано - в белоснежном фраке, король Таранис раздобыл где-то кожаную куртку с множеством замков и заклепок и такие же штаны - не иначе, порылся в гардеробе Вито.