Валерия Праздникова - Дневник Странных Путей. Книга 1 [СИ]

— Сиди-сиди, занимайся! — замахала руками, — я еще мыться пойду.

Вышла на улицу, подхватила горсть снега и растерла лицо. Мужики как по команде бросили свои занятия и обернулись.

— Как ты себя чувствуешь? — Рамирос оставил гирю и подошел ко мне.

— Нормально, — улыбнулась и стряхнула с лица остатки снега, — только снов никаких. А так все хорошо!

Посмотрела на небо, на высоченные деревья над крышами заимки. Хозяин, рубивший возле сарая дрова, воткнул в колоду топор и тоже подошел к нам:

— Ванятка должен скоро вернуться. А пока самое время червячка заморить! — и пошел в горницу. Там уже шипел самовар, лежали пироги на блюде, стояли мисы с нарезанной копченой лосятиной, квашеной капустой, солеными грибами. Хозяйка споро внесла дымящийся чугунок с картошкой.

Пока обедали, грохнули ворота, зацокали копыта: вернулся Ваня из скита с вестями. Младший кинулся принять коня. Шестнадцатилетний Иван прошел в горницу, доложил:

— Монах сказал, завтра приедет. Сегодня у них служба постная, заняты.

— Ясно, — хозяин кивнул сыну, — ну, вот и рассудилось.

Люба тем временем наложила старшему картошки, налила чаю.

День прошел мирно. Пока Рамирос гонял охранников с Вадимом тренировками, я то выходила в лес, то сидела с Любой в кухне. Тайга меня поразила до глубины души даже спящей: даже своими куцыми способностями я физически ощущала мощь древнего леса, исконную Силу Земли. По веткам иногда пробегала пушистая белка, цокала, разглядывая пришелицу со странным прибором в руках. Один раз высоко среди деревьев пролетела крупная темная птица.

Люба рассказывала мне сказки и таежные байки, про зверей и птиц местных, про скит и тамошних монахов. Выяснилось, что искомый нами монах в этих местах весьма почитается, будучи местной легендой.

На этот раз проснулась рано, только ненамного позже остальной группы. Умылась снегом, слегка позавтракала — от волнения кусок не лез в горло. Мужчины сидели необычно притихшие, сосредоточенные. Вскоре за воротами зашуршал снег, зацокали копыта. Иван с братом распахнули ворота и под уздцы ввели во двор бурого коня, запряженного в легкие санки.

Мы высыпали во двор. Хозяин с хозяйкой помогли вылезти седоку на утрамбованный снег. Монах был высоким, сухопарым. На изъеденном морщинами лице цепко смотрели колючие серые глаза. Оглядев людей, он благословил хозяев, подошел ближе:

— Мир вам, путники!

Мы нестройно поздоровались.

— Ну что ж, в ногах правды нет, пойдемте.

Рассевшись в горнице, замолчали, ожидая слов гостя. Перебросившись с хозяином несколькими вежливыми фразами, монах обратился к нам:

— Святейший писал, дело у вас ко мне важное, духовное, времен моей молодости?

— Так и есть, отче, — ответил Рамирос за всех, склонив голову.

— А вот Ваня говорил, ночью гость у вас был незваный?

— Был, отче, — пояснил хозяин, — сколько лет жили спокойно, а тут амба пришел к воротам!

— Амба… — монах в упор посмотрел на него, — и как спаслись? Стрельбы мы не слышали…

— А вот, — хозяин показал на меня, скромно сидевшую за Рамиросом, — девушка пошла, поговорила с амбой, тот и ушел.

— Прям так и пошла?

— Прям так, — подтвердил лесник, — ты меня не один год знаешь, отче. Я сроду не врал, не придумывал. И сейчас говорю, как есть. Подошла к первым деревьям, братом назвала, — амба и бежать!

— А потом что было?

— Потом она упала, мы ее в дом отнесли. В полдень проснулась только. Вот и все. Я следы ходил смотреть — амба только тогда подошел, а потом в тайгу ушел и не возвращался!

— Хм… — монах цепко вгляделся в меня, — и откуда же ты, славница?

— Из Петербурга, отче.

— Из Петрограда… хм…

Монах задумался. Люди в помещении замерли, боясь спугнуть мысли старика.

— Что ж, — начал монах, — от судьбы не уйдешь. Дело это давнее, но, видать, не оконченное… годы тогда были лихими, люди им под стать жили. Обители разгоняли, монахов мирянами жить заставляли… да… погулял и я по миру. Молодым был, смелым… Много разного тогда происходило. Много чертовщины разной повылезло. Я тоже тогда по краю пропасти походил немало. Бог провел через трясину, помог, надоумил… Ты, славница, — старец снова заглянул мне в глаза, — не бойся, главное. Если страха в душе нет, и нечисть всякая не подойдет, и помешать не сможет. Вижу, душа у тебя большая, светлая. Она, как добрый конь, всегда вынесет! Только вот опора тебе надобна надежная. Без нее стократ сложнее будет…

— Да где ж ее найти, отче?! — вдруг вырвалось у меня.

Старик внимательно, с пониманием глянул. Усмехнулся:

— Не бойся — вот главное. И помни крепко: не бывает идеальной дороги, но и ухабы длятся не вечно! Сколько не ошибаешься, а ответ правый все равно найдешь.

Я кивнула, чувствуя, как от монаха протянулась ко мне волна света, передавая знания, веру и Силу.

Монах еще раз внимательно, до пяток, взглянул на меня, потом легко поднялся:

— Теперь вы, парни: по одному в светлицу ко мне заходите. На вопросы ваши отвечу, помогу чем сумею.

И пошел на женскую половину, к печке. Первым за ним пошел Рамирос. Долго они беседовали. Слов было, разумеется, не слышно, только размеренное «бу-бу-бу». Наконец, Рамирос вышел — задумчивый, чуть мрачный. Видно было, как крепко он задумался над словами монаха.

Следом пошел Вадим. Тот выскочил почти сразу, веселый, сияющий. Потом по старшинству пошли остальные. Только к вечеру монах вышел из светлицы. Был он устал, молчалив. Отказавшись от ужина, только благословил хозяина и дом и ускакал в скит.

Вечерили молча. Каждый был наедине со своими мыслями. На следующий день спозаранку начали собираться — хорошо было здесь, но и дел предстояло немало.

В аэропорту нас встречали. Мама с папой стояли впереди, взволнованные, радостные. Игорь Иванович тоже ожидал сына. Веселый кавардак приветствий, поцелуев, торопливых рассказов смешал нашу компанию. Я познакомила родителей с начальником, Рамиросом и Вадимом. Те повели себя почти как на великосветском приеме, чем произвели на родителей неизгладимо приятное впечатление.

На следующий день слила в компьютер снимки Хабаровска, за которыми якобы поехала, утрясла с бухгалтерией все вопросы. Никого не волновало, что фото на флешке мне передал водитель тамошнего филиала, что был оплачен счет за охотничьи услуги. День покатился за днем совершенно как прежде.

Середина января по определению пустое время: люди отдыхают от праздников, приходят в себя, планируют работу на следующие месяцы.

Родители, успокоившиеся окончательно после первого взноса на машину, больше не приставали ко мне с неудобными вопросами. Мои занятия по совершенствованию Силы шли по плану. Таких активных посиделок с командой поиска, как раньше, не было: Вадима преподаватели терзали сессией, а Рамирос занимался своими делами, почти не выходя на связь. Во время немногих встреч или созвонов вел себя вежливо, но подчеркнуто бесстрастно.