Дмитрий Емец - Лестница в Эдем

Мамай пронесся по узкой прямой улице, снес левое зеркало о тесно припаркованные машины и круто вывернул руль направо. Мелькавшие вокруг дома показались Дафне смутно знакомыми. Память покрылась сетью трещин, и оттуда выглянул большеголовый кукушонок недавнего воспоминания.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Слышала песенку: «Поедем, красотка, кататься, давно я тебя не катал?» Катаешься – вот и катайся себе, – лениво бросил Арей.

Дафна быстро взглянула на него. Незримая муха-задируха куснула ее в язычок.

– А вы помните финал этой песенки? Советую вспомнить и сделать выводы! – сказала Даф.

Улита захохотала, сотрясая микроавтобус, мало приспособленный к перевозке буйно веселящихся ведьм.

– Один – ноль в пользу светлой! Признайте, что вас побили, шеф! Причем вашим же оружием! – едва выговорила она сквозь смех.

– Мое оружие меч. Если кому-то не терпится испытать дудочку – милости просим! – недовольно сказал Арей, однако от новых выпадов в адрес Дафны воздержался.

Мамай резко затормозил и, оглянувшись, посмотрел на Дафну с большим злорадством. Чем оно вызвано, Дафна поняла, только выглянув в окно. Эта была та самая площадка в конце Большого проспекта, куда они уже приезжали вместе с тем же Мамаем, и он, разумеется, это прекрасно помнил.

Сквозь затемненное стекло было видно, как по площадке, скрестив перед грудью руки, грозно прогуливается Таамаг. На стоявший у бензоколонки автобус она обращала не больше внимания, чем уличный пес на растрепанную ветром страницу конспектов по философии.

Ее могучий оруженосец, равномерно, как автомат, вскидывал ноги, качая пресс на турнике. Турник, рассчитанный по большей части на рахитичных старшеклассников, прогибался, плохо выдерживая его мощь.

– Здоровенький мальчик! Спорю, кашку в детстве он съедал вместе с ложкой и рукой мамы, – сказала Улита одобрительно.

Арей потянулся, с хрустом разминая пальцы. Меф ожидал, что он сейчас призовет меч, но не угадал.

– На всякий случай напоминаю: мы приехали сюда на экскурсию! Все согласно бортовой надписи! Всеми видами любоваться строго из автобуса! Эстетическое наслаждение тоже получать из автобуса! – предупредил барон мрака.

– То есть как это? Выходить разве нельзя? – озадачился Меф.

– Выходить нежелательно. Мы зрители шоу, но не участники, – подчеркнул мечник, с любопытством разглядывая Таамаг.

Как раз в этот момент валькирия каменного копья с таким негодованием уставилась на двух тихих студентов, собравшихся устроиться на скамейке, что оба сразу вскочили и ретировались. Один на ходу попытался что-то крикнуть, но его более осторожный товарищ, шепча, потянул его за рукав. Таамаг повернулась к ним спиной и вновь продолжила прохаживаться.

Арей хмыкнул.

– Воинственная дама – ничего не скажешь! Иногда я задаюсь вопросом, что влечет тех или иных людей к свету. Казалось бы, по всем внешним признакам это совершенно наш кадр.

Заметив, что Дафне такая категоричность не понравилась и она открыла уже рот, Меф решил предупредить ее выпад и принять удар на себя.

– Если этот «ваш кадр» узнает, что вы здесь, микроавтобус от копья не спасет! – выпалил он.

Надо отдать ему должное, Арей отнесся к этой реплике с места вполне миролюбиво.

– Она не узнает, – заверил он.

– Почему не узнает?

– По разным причинам. Одна из них та, что у нее не окажется на это времени.

Пока Меф пытался расшифровать это двусмысленное «не окажется времени», у площадки остановилось сначала два, а затем еще два автомобиля. Захлопали дверцы. Из машин стали выскакивать взбудораженные молодые люди. Кое-кто имел с собой и «довесок» в виде трубы или бейсбольной биты. Один держал дулом вниз новенький помповик. При этом ощущалось, что оружие его возбуждает и ему ужасно хочется пальнуть хоть во что-нибудь.

Поначалу обе группы замерли у своих машин, оценивающе разглядывая друг друга, а затем стали настороженно сближаться, не демонстрируя пока особой воинственности. «Довески» же несли так, будто они были захвачены случайно.

Меф прикинул, что встреча должна состояться примерно в центре площадки, недалеко от Таамаг и ее оруженосца.

– Связь мужчины с дубиной неразрывна во все века! Выкинь настоящего мужчину на необитаемый остров посреди океана, где растет всего одна пальма, а из хищников только старый попугай, и в первый же день он перегрызет ствол пальмы и изготовит себе дубину, – прокомментировал Арей.

Заметно было, что он получает удовольствие.

– Вот, взгляни на этих мальчиков! – продолжал мечник, обращаясь к Мефу. – Вначале они себя накручивали, а теперь драться им резко расхотелось. Но драться они все равно будут, потому что у большинства включится механизм: «А мне что, слабо?» А там в дело вступит адреналинчик, и, если повезет, кому-нибудь вышибут мозги.

– Семь и восемь! – посчитала Улита. – Шеф, это нечестно! С одной стороны дошколят чуть больше! Можно мне выскочить и стать восьмой?

– Не можно, – ответил Арей.

– Почему?

– Вначале ты восьмая, потом синьор помидор захочет стать девятым, я – девятым с другой стороны, и понеслось… У Мамая вот тоже сабелька чешется, но он же сидит и не выступает!

– Ну позязя!

– Без позязя! Мы – зрители! Наше дело зреть. Это касается и всяких прочих с флейтами! Попытаешься вмешаться – перерублю флейту. Кусать пальцы и падать в обморок разрешаю, не покидая сидений, – рявкнул Арей.

Враждующие группы сблизились и замерли шагах в десяти друг от друга. Так получилось, что Таамаг невольно оказалась между ними. Оруженосец спрыгнул с турника и подбежал к ней. Меф увидел, как Таамаг оглянулась сначала в одну сторону, затем в другую и сердито подбоченилась.

– Опа, как славно! Заметалась валькирия! Ощущает подвох, но понимает, что копье применить нельзя! Отдел проектирования ссор сработал недурно, даже при том, что меня гаденыш Лигул поставил в известность только сорок минут назад, – одобрительно произнес Арей.

Толпы вновь пришли в движение. Если поначалу они были обращены лицами друг к другу, то теперь все как-то сразу повернулись к Таамаг и ее оруженосцу. Голосов Меф не слышал, но догадывался, что у Таамаг и ее оруженосца, видимо, требуют убраться куда подальше. Один из мужчин нетерпеливо двинулся в сторону валькирии, делая рукой прогоняющее движение, а та, разумеется, осталась на месте.

– Отлично! Так я и думал. Сработал замещающий принцип «Расступись, народ! Дядя драться будет!» – удовлетворенно сказал Арей.

– Что за принцип? – спросил Меф.

Арей нетерпеливо взглянул на Улиту. Он терпеть не мог разжевывать, считая, что умный догадается сам, а дураку все равно не объяснишь.

– Допустим, есть два парня из классов «А» и «Б». Оба в своих классах самые крутые, и оба примерно равны по силе и практическим навыкам членовредительства, – неохотно сказала ведьма. – Случается так, что им надо подраться, чтобы не упасть в глазах своей свиты. Оба выходят на школьный стадион и начинают топтаться. На стадионе места, понятное дело, для Пунической войны хватит. Но этим драться втайне не хочется, потому что это заведомо тупик, а отступать вроде как нельзя. И вот они случайно видят какого-нибудь робкого мечтателя из класса «В», который в стороне кормит колбасой бездомную собачку, и начинают на него орать, чтобы он уматывал. Если мечтатель не слышит по причине разрядившейся батарейки в слуховом аппарате, оба его с удовольствием пинают, доводят до слез и расходятся, искренне считая, что не они не подрались, а им помешали.