Дмитрий Емец - Лестница в Эдем

«А сейчас люди дробные. Вроде и убивают реже, зато гадят чаще. И любят, точно дохлую кошку гладят, и сердятся половинчато, и прощают в треть сердца. И все как-то вяло, без силы, без желания… И кому мы такие нужны? Эх, зажег бы кто нас!» – подумала Ирка.

Когда они вернулись на площадку, там уже дежурили Ламина и Хола. Их оруженосцы с апломбом рассуждали, каким способом можно быстрее натянуть тетиву у арбалета. Когда же тема исчерпалась, перешли на способы закалки дамасской стали.

Насколько Ирка могла определить на первый взгляд, оба оруженосца относились к породе всезнаек-эрудитов, которые все и обо всем знают понемногу, вглубь благоразумно не ныряя и размазывая знания по мозгу тонким слоем, как масло по хлебу.

Ламина сидела на краю песочницы и, точно загорая, смотрела на луну. Хола прохаживалась взад и вперед, как тигрица в клетке.

– Ну как дела? – спросила Таамаг.

– Чудесно, – отрешенным эхом откликнулась Ламина.

В ее взгляде сквозила лунная пустота.

– Новых атак не было?

– Нет, – ответила Хола. – Комиссионеры – те шныряли, но близко не совались. Хотела я одного копьем подшибить, но смазала.

– Злиться надо меньше. Кипят только чайники, – сказала Ламина.

Не принимая участия в разговоре, Ирка отошла и остановилась, глядя на дремлющую в ночи бензоколонку. Память укусила ее беспокоящим воспоминанием. Она готова была поклясться, что в микроавтобусе с разбитым стеклом, кроме лица Арея, она видела мелькнувшее лицо Мефа. Но почему он там? Зачем? Как он мог смотреть и не вмешаться, не помочь?

Таамаг она ничего не говорила и говорить не собиралась, но на душе у нее стало неприятно. Нет, не обиду она испытывала, а недоумение, какое бывает, когда человек, которому ты доверяешь, вдруг совершает непонятный, скользкий и необъяснимый поступок. Необъяснимый потому, что объяснение, если его давать, станет приговором.

«Я должна увидеть Матвея! Немедленно, прямо сейчас! Мне необходимо его увидеть!» – почувствовала Ирка.

Когда одна чаша весов перевешивает тоской и недоумением, на другую, чтобы не нырнуть в уныние, непременно надо положить что-то утверждающее и обнадеживающее.

Попросив разрешение у Таамаг отлучиться и услышав в ответ великодушное: «Ну топай!» – Ирка сосредоточилась и мысленно позвала Корнелия. Непутевый связной света появился минут через пять. Вид у него был заспанный, хотя он и уверял всегда, что раньше шести не ложится и вообще спит не больше двух часов.

– Ну чего тебе? – спросил он, зевая.

– Где Багров? В Эдеме? – задала вопрос Ирка.

– Так его и взяли в Эдем! Догнали и еще раз взяли! Эдем заслужить надо. Если меня оттуда вот-вот выпрут – чего тут о Багрове говорить! – заявил Корнелий.

– Но хоть подлатали? – забеспокоилась Ирка.

– Подлатали.

– А где он сейчас?

– У Эссиорха в Москве отлеживается. Вчера с утра жар был – ртуть чуть из градусника в космос не улетела, а сейчас уже ничего. Загромождает мой диван и грустит.

– А увидеть его можно? – спросила Ирка.

– Да запросто! Можешь даже с собой забрать. А то мне надоело на полу спать. Эссиорх на меня вечно свой мольберт роняет, когда ночью на него муза наступит. Лежишь себе, ворочаешься, и тут – хлоп! – на тебя сваливается бездарное полотно с непросохшим маслом! Не хило, да?

Перед тем как отправиться к Багрову, Ирка ненадолго поднялась в квартиру, чтобы захватить с собой ноутбук. Ей не хотелось, чтобы оруженосцы-всезнайки попытались туда залезть.

Корнелий с ней не пошел. Он уже достаточно проснулся для того, чтобы потрепаться с Холой и Ламиной, и направился к ним, выпячивая грудь, как молодой петушок. За те полторы минуты, что Ирка поднималась по ступенькам, он ухитрился выяснить, что Хола делает вечером, сказать Ламине, что у нее печальные глаза, попросить у Таамаг разрешения потрогать ее бицепс и вызвать на дуэль всех трех оруженосцев.

В темном коридоре Ирке попалась Инга Михайловна, бредущая на кухню. Одетая в белую ночную рубашку, она походила на шаткое привидение. В руках она держала кашляющую тревожным ночным лаем собачку.

– Кто там? – испуганно спросила Инга Михайловна.

– Я, Ира. А почему свет не горит?

– Лампочка перегорела. Но ты не волнуйся, я уже просунула под дверь серфингисту письмо с требованием принять меры. В прошлый раз меняла я и не хочу терпеть экономического ущерба.

– А, ну да… – сказала Ирка рассеянно. – А так сказать нельзя? Словами?

– Разговаривать с ним бесполезно. Я с этим субъектом не вступаю в контакт после того, как одна из его досок едва не убила Мими. И вообще, дорогая моя!.. Питер не тот город, в котором беззащитной молодой девушке следует гулять ночью! Советую принять это к сведению и впредь использовать как жизненное правило!

Захватив ноутбук, Ирка вышла. Лестничный пролет встретил ее такой же темнотой, как и квартира. Ступеньки слабо серели. Над ними нависла густая сосущая тьма, разбавляемая брызгами луны, когда поворот лестницы проходил мимо окна.

Вначале Ирка несла ноут перед грудью, но, опасаясь разбить, застегнула сумку и перебросила через плечо. Держась рукой за перила, она ногами осторожно нащупывала выщербленные ступеньки. Казалось бы, излишняя предосторожность, но ступеньки были разной величины, и Ирка даже при дневном свете ухитрилась пару раз с непривычки сверзиться.

Одиночка спустилась уже на два пролета и приближалась к третьему, когда что-то заставило ее остановиться. Позднее она приписала все интуиции, хотя на деле причина была более прозаичной. Ремень сумки ноутбука был слишком длинным, и сумка, раскачиваясь, при каждом шаге стукалась о бедро.

Ирка поправляла сумку, когда ей почудился неясный, смазанный звук, донесшийся оттуда, где чуть более светлая полоска перил прочерчивала темноту.

– Ау! – негромко окликнула Ирка.

Никто не отозвался.

– Кто там? Есть кто? – снова крикнула Ирка.

Пытаясь заглянуть через перила, она неосторожно поймала ногой выбоину (слава старым доходным домам!) и шесть ступенек до площадки прокатилась на боку, больше беспокоясь о ноутбуке, чем о своих костях.

Ощутив под ногами опору, Ирка сразу вскочила на ноги, вызывая копье. Шагах в пяти слабый лунный свет очерчивал неподвижную мужскую фигуру. Белым пятном расплывалось во мраке лицо.

– Эй! – опять крикнула Ирка.

Тень, не отвечая, взмахнула рукой. Ирка, не задумываясь, отпрянула вправо, ощутив холодное дуновение у щеки, после чего метнула копье. Фигура легко уклонилась и чем-то ударила по не успевшему разогнаться копью.

Полыхнула яркая голубоватая вспышка, ослепившая Ирку. Сухой удар грома раскатился по лестнице. Задрожали двери. Где-то открылась, захлопнулась и зазвенела форточка. Вновь призвав копье, одиночка приготовилась к новому броску, однако тень уже исчезла.