Алина Лис - Изнанка судьбы

Но как он догадался, где нужно искать меня?!

— Всегда глаз не могу оторвать, когда добираюсь посмотреть. Сила инферно завораживает, — задушевно продолжил он. — Но долго находиться здесь опасно. Даже для меня. Так что будь зайкой, верни нас.

Я подчинилась. А что еще оставалось?

— Итак, ты освоила фокус с прошиванием реальности, девочка-иголочка. Сама?

Говорить я не рискнула, побоялась, что голос подведет. Просто кивнула. Кажется, даже в окружении грисков было не так страшно.

— Врешь ведь, — Блудсворд был доволен. Просто невероятно доволен. Лучился от восторга, сыто щурил глаза и кривил губы в странной полуусмешке. — Ты наловчилась врать, хитроумная Элисон. Почти смогла провести меня. Я-то уже подумал было, что ошибся в тебе, — он взял меня за плечо и притянул к себе поближе. — О, что это у тебя? Никак малышка Элисон заделалась воровкой!

После недолгой борьбы горбун завладел шкатулкой.

— Ты это искала, Элисон, не так ли? Для того и пришла в мой дом?

Я молчала.

— Я надеялся, что ты придешь за ней. Ты ведь знаешь, что внутри, не так ли?

Мое молчание не смущало мага. Казалось, он задавал вопросы лишь для того, чтобы услышать звук собственного голоса.

— Знаешь, что самое забавное, моя предприимчивая Элисон? Это я посоветовал Генри оформить бумаги тайно. Иначе был риск, что ваша истеричная матушка все же убедит его написать завещание по всем правилам, — граф театрально вздохнул. — Глупый Генри, ему стоило дать согласие, когда я просил вашей руки. Это избавило бы нас всех от лишней суеты.

Я не знала, что ответить на эти откровения. Блудсворд просил у папеньки моей руки?! И тот ответил отказом?!

В тот момент, несмотря на весь ужас ситуации, мне стало стыдно, что я так плохо думала об отце. А он защищал меня от чудовища, как умел. Как когда-то патер Вимано.

Разве они виноваты, что чудовище оказалось слишком сильным?

— Ладно, — Блудсворд хищно улыбнулся. — Будем считать, что свою роль завещание уже отыграло.

И он швырнул шкатулку в камин.

Я рванулась вперед, упала на колени перед пламенем и смотрела, как огонь медленно пожирает надежды моей семьи на лучшее будущее. Я бы вытащила ее из пламени, наплевав на ожоги, но граф стоял рядом. Он только и ждал чего-то подобного, чтобы продолжить издевательства.

— Полноте, Элисон. Не надо плакать. У нас впереди незабываемый вечер и ночь. Первые среди многих.

— Я здесь с братом, — сообщила я безжизненным голосом. — Он знает, что я пошла к вам. Если не вернусь к оговоренному сроку, будет меня искать.

Блудсворд запустил руку в мои волосы и потянул вверх, заставляя встать с колен.

— Отрадно слышать, что вы не лишились дара речи, как я готов был подумать. Но что-то подсказывает: вы опять лжете, маленькая плутовка Элисон. Даже обидно сознавать, что вы считаете меня идиотом, способным поверить в эту сказку.

Он был прав. Я не видела Саймона уже вторую неделю, только исправно передавала записки с заверениями, что со мной все хорошо, и просьбами не искать меня. Брат, наверное, с ума сходил от беспокойства, но я знала: стоит ему меня увидеть, как рондомионские приключения окончатся безвозвратной высылкой в Гринберри Манор.

А еще я ушла на встречу с Блудсвордом, не предупредив Рэндольфа. Побоялась, что он меня просто запрет, если узнает, что я задумала. Мы почти неделю спорили, как бы отобрать шкатулку у Блудсворда, и фэйри даже слышать не хотел о том, чтобы я приближалась к жилищу мага.

Блудсворд ухватил меня за шею, заставляя придвинуться ближе. Обдал запахом крови. И прошептал, почти касаясь губами моих губ:

— Признаться, я и не надеялся получить тебя так рано, моя беззащитная Элисон. Эх, надо бы чуть больше времени. Я мог бы, о да, мог бы посадить тебя на цепь и подготовиться. Но как устоять, когда соблазн так велик? Ты веришь в судьбу, беспечная Элисон? Нет? Зря. Говорят, она превыше даже воли богов.

Цепкие пальцы сжались на горле чуть сильнее, намекая, что не стоит дергаться. Крылья его носа затрепетали, словно что-то вынюхивая. Я замерла, и не думая сопротивляться.

— Я верю в судьбу, а она привела тебя сегодня в мой дом. Мы начнем прямо сейчас, — горбун потянул меня за волосы в сторону алтаря.

— Что вам от меня нужно? Зачем я вам? — как я ни старалась, в голосе зазвенели слезы.

— Уже плачешь? Отлично! Рыдай, кричи, зови на помощь. И знай: тебе никто не поможет и никто не спасет. Ты проведешь здесь остаток жизни моей игрушкой.

Он переигрывал, но мне было страшно. Мне было неимоверно страшно, аж живот подводило. Единственным, что странным образом поддерживало, не давая сорваться в панику, было понимание: графу нужен этот страх. Ни боль, ни крики не были для него ценны сами по себе. Он хотел, чтобы я обезумела от страха.

— Зачем вам нужно пугать меня?

— Догадалась? Умненькая девочка. Мне так больше нравится, — он швырнул меня на алтарь, и я на секунду задохнулась от смрада, стоявшего вокруг.

— Пахнет… смертью.

— Да, здесь многие умирали. Некоторые — очень долго.

Блудсворд навис надо мной. Его руки пробежали по моему телу, жадный, ищущий взгляд впился в лицо, выискивая что-то.

— Я долго шел к сегодняшнему дню. Годы на разработку ритуала. Потом годы подготовки и годы в неволе. И снова годы невмешательства, пока плод зрел, наливался силой. Ничтожества из Роузхиллс чуть было не испортили все. К счастью, судьбу не обмануть так просто. Ты предназначена мне, сладкая Элисон. Я ждал тебя почти столетие… но теперь пришло время пожинать плоды трудов моих…

Он склонился к моему лицу так, что губы снова почти касались моих. Я сделала тщетную попытку отвернуть лицо, но граф ухватил меня за челюсть, заставляя глядеть ему прямо в глаза:

— Ты — самое удивительное и невозможное творение этого мира, Элисон. Дитя гениальности, идеализма и самомнения. И при всем этом — сама невинность. Я даже не знаю, с чего нам лучше начать, чтобы наверняка. Как считаешь, насилие будет достаточно унизительным? — его рука клещами стиснула грудь.

Я почувствовала знакомую дрожь в руках и успела мысленно вознести благодарность богам за подступающее беспамятство. Сейчас это было настоящим подарком. Любые видения лучше, чем то, что ждало меня здесь.

Джованни

Даже отмытые волосы Адаль пахли дегтем. Джованни вдыхал этот запах, уткнувшись ей в плечо и слушая восторженные всхлипы. Ее ногти оставили десять коротких кровавых полос на спине Джованни, когда Адаль выкрикнула его имя и замерла.

Он чуть приподнялся на руках, застонал, врываясь в ее тело — такое опасное в бою и покорное сейчас, здесь, в полутемной комнате. Остановился, сжал Адаль в объятиях, переживая почти болезненное блаженство и накатившее сразу после изнеможение…