Алина Лис - Изнанка судьбы

Он не стучится. Проходит мимо.

Может, оно и к лучшему. Рядом с ним я становлюсь странной. Будто демон за левым плечом толкает говорить и делать глупости.

Со мной вообще происходит что-то странное. То трясет от злости, то рыдаю, как истеричка.

А еще это ужасно, отвратительно, унизительно, но мне не хватает ошейника. Не хватает Маленькой Фран… и без него я чувствую себя беззащитной, почти что голой.

Разве Элвин снял бы его, если бы любил меня, как утверждает?!

Он снова вздыхает. И, кажется, впервые за последние дни смотрит мне в лицо:

— Франческа, в чем дело?

— Не понимаю, о чем вы, сеньор.

— Зачем ты устраиваешь все это? — его голос звучит грустно, в нем нет привычной насмешки.

— Вы забыли? Я вас ненавижу.

— Может, объяснишь, за что?

Я теряюсь под его измученным взглядом.

Это наш первый разговор начистоту после того раза, когда он снял ошейник.

Что я могу сказать? Что схожу с ума? Что каждую ночь во сне собираю огромное зеркало, а в дверь снова и снова ломится нечто, умоляет впустить высоким мальчишеским голосом. Просыпаюсь от пугающего чувства одиночества, поворачиваюсь, чтобы обнять кого-то рядом, но встречаю пустоту. И постель кажется неуютно огромной. А в память лезут обрывки нежеланного, непрожитого…

Я гоню их, иначе и вправду можно сойти с ума.

Пустота рядом, пустота внутри. И осколки, клочки памяти. Как издевательство. Как приманка в мышеловке.

Кто я на самом деле? Какая из Франчесок настоящая?

Нет, о таком не рассказывают никому.

Запинаясь, перечисляю свои обиды — сейчас они звучат мелочно и неубедительно даже для меня, но он не глумится. Только кивает.

— Я понял. Что я должен сделать, чтобы ты забыла все, и мы начали заново?

Я растерянно моргаю. Он что, серьезно?

Почему, ну почему он всегда оказывается правым?! Почему не даст мне хоть раз почувствовать себя победительницей?!

…так непривычно видеть его печальным. Я помню его злым, веселым, высокомерным, жестоким. Но печальным — никогда. Непохоже на Элвина…

…и эта нежность во взгляде. Она почти пугает…

Он поднимает руку, чтобы коснуться моей щеки. Я отшатываюсь и фыркаю:

— О, не трудитесь, сеньор. Мне ничего не нужно от вас.

— Не хочешь дать мне шанс?

— Нет! И никакая сила не заставит меня простить или взглянуть на вас иначе.

Наградой за мои слова становится знакомая ухмылка:

— Очень по-квартериански, леди. Думаю, ваш духовный отец мог бы вами гордиться.

Я не успеваю рассказать ему, что квартерианство не для таких наглых безбожников. Потому что слышу за спиной неуместный в стенах дома звук, похожий на блеянье.

Слишком много всего случилось за эти дни. Я совсем выкинула из головы козу. Просто не до того было. Тем более что я больше ее не встречала. И вполне готова была поверить, что вредное животное мне просто привиделось или приснилось.

А вот и не приснилось!

Она стоит в дверях. И меланхолично жует кусок ткани, в котором я узнаю свой любимый шелковый шарф.

— Хейдрун?! — изумляется над ухом Элвин. — Как ты сюда попала, божье наказание?!

Коза издает звук, похожий на хрюканье, выплевывает недожеванный шарф и игриво отпрыгивает в сторону, снеся по дороге вазу из марунского стекла. Та разлетается с жалобным звуком, и пол снова весь усеян осколками. Совсем как в тот день, когда я впервые встретила эту мерзавку.

— Вот и ставь после этого защиту! Толку от нее, когда любая коза… Иди-ка сюда, грисково отродье!

Заслышав в голосе мага хищные нотки, коза, бодро взбрыкивая устремляется к лестнице.

— А ну стой!

Кресло вдруг отрывается от пола, взмывает куда-то к потолку, а потом падает на пол. Забористую ругань почти заглушает громкий треск дерева. По полированной спинке идет некрасивая трещина.

Перед тем как взбежать по лестнице, коза останавливается, чтобы кокетливо потереться о перила.

— Обязательно кидаться мебелью? — я хотела сказать это ехидно, а получилось весело. Появление наглой козы сгладило повисшие в воздухе напряжение и безысходность.

— Промахнулся. Я метил в козу. Интересно, как она влезла в дом, если ни ты, ни я ее не впускали?

Я краснею, но не спешу опровергнуть его заблуждения.

— Разве это не твоя коза?

— Хейдрун? Нет, она своя собственная.

Элвин улыбается, и вид у него не разгневанный, а даже как будто довольный.

— Этой старушке больше лет, чем мне, — продолжает он как ни в чем не бывало. Как будто не было жестоких слов, которые я только что бросила ему в лицо. — Клянусь, я не встречал твари с более шкодным характером. Среди Стражей одно время ходила байка, что Хейдрун — аватара богини Хаоса. Я начитаю в нее верить.

— Да уж, — я оглядываю холл. На полу опять вода и осколки вазы, в луже лежат уже чуть увядшие цветы и пожеванный шарф, кресло на боку, а на перилах клочья белой шерсти. И все это — меньше чем за минуту.

Он подмигивает:

— Предлагаю поймать ее, пока эта бестия не разнесла нам весь дом.

— Давай попробуем, — отзываюсь я с чрезмерным воодушевлением.

Смешно, но коза как будто сблизила нас разом. О ней легко говорить. Не то что о нашем прошлом, которого я не помню. Или о будущем, которое меня пугает.

Охота на плутовку напоминает детские игры в прятки с Риккардо. Мне удивительно хорошо от установившегося хрупкого мира между нами. Только бы ничего не испортить…

Мы перебрасываемся фразами и даже шутками, с азартом заглядываем в очередную комнату. Маг осматривает помещения медленно, разве что на каждую полку не заглядывает. Словно и не особо спешит найти рогатую бестию.

Я не тороплю Элвина. Если мы ее найдем, все закончится.

Гостиная, столовая, библиотека. Незваной наглой гостьи нет нигде, но, присмотревшись, можно заметить следы ее присутствия почти в каждой комнате: пожеванные шторы, клочья белой шерсти на обивке дивана и царапины от копыт на полированном паркете.

— Вот ведь зараза! — Элвин озадаченно поворачивается ко мне. — Где еще она может прятаться?

— Сейчас… — я порываюсь воззвать к своей кошачьей половине. От нюха Маленькой Фран не скрыться.

Не получается.

Рука касается горла. Почему он его снял?!

…Потому что я сама попросила.

Я тогда подобрала ошейник. Унесла в свою комнату. Даже надевать пробовала, но, когда я сама затянула пряжку, чуда не случилось. Кусок кожи на шее остался просто куском кожи. И я больше не могла превращаться в кошку.

Ну вот как сказать: я хочу, чтобы ты надел его обратно? Это же совершенно невозможно — произнести такое вслух. А сам он никогда не догадается, чурбан деревянный!

У дверей в мою комнату я останавливаюсь.

— Подожди меня, пожалуйста.

Скажу: пусть наденет его, чтобы я нашла козу. А потом не буду напоминать, чтобы снял. Может, забудет?