Галина Полынская - Эликсир для вампира

– Не умею жаловаться, Даана, прости, – глухо проговорил он.

– Может, сядешь наконец? А то все время кажется, что ты сейчас уйдешь, не успев толком прийти.

– Хорошо.

Феликс отошел от окна и присел в кресло за стол. Оплывающий воск свечей капал на голую деревянную крышку, выстраивая затейливые пирамидки. Даана подошла ближе, встала за спиной мужчины, разглядывая иссиня-черные с редкими серебристыми нитками волосы. Хотела коснуться этих жестких на вид прядей, но не решилась. Обойдя стол, девушка села в кресло напротив и взяла бокал.

– Это скука, Феликс, да?

– Можно и так назвать.

– А как на самом деле? Что ты чувствуешь?

– Что я чувствую? – На бледных губах возникла тонкая, как лезвие, улыбка. – Что я могу чувствовать?..

В теплом свете свечей благородные, портретные черты лица Феликса казались почти живыми, без сырой мраморной белизны, уродующей, превращающей лицо в посмертную маску.

– Если ты смог откровенничать с воронами и крысами, почему бы тебе хоть раз не поговорить со мной? Я же не умею читать мысли, откуда мне знать, как сильно ты страдаешь!

Феликс поднял на нее тяжелый взгляд непроницаемо черных глаз. Неподвижная мертвая чернота статуи из обсидиана.

– Дон Вито тебе все разболтал?

– Он не говорил конкретно о тебе. – Даана поставила бокал обратно на стол. – Разговор шел чисто гипотетический. И не разболтал, а просто советовался. Он почему-то считает меня ведьмой, а у меня нет надобности что-то объяснять крысе. Теперь понятно, что Вито за тебя переживал.

– Очень рад, что за меня переживает крыса. – Феликс подставил указательный палец под капающий воск.

Даана резко встала и пошла к окну. Открыв его, девушка глубоко вдохнула запах подступающей ночи, деревьев, травы, земли – их все же не мог заглушить даже вечно шумный, закованный в бетон и асфальт мегаполис.

– Мы почти две сотни лет знакомы, – произнесла она. – Сколько еще требуется времени?

Сняв остывший воск с руки, Феликс поднялся и направился к выходу из комнаты.

– Пора мне, Даана. Сегодня кровь еще забрать надо…

– Стой! – Выкрик прозвучал настолько странной звуковой гаммой, что Феликс замер в дверном проеме. – Кем ты меня видишь? Кем?!

Феликс обернулся. Смуглокожее существо с пылающими гневом золотыми глазами парило над полом, проливаясь вниз сапфировой синевой.

– Что ты хочешь, Даана? Чтобы я попросил о помощи? Но тут невозможно помочь. Никто, никак и никогда не сможет этого сделать. Чтобы я откровенничал и жаловался? Так жаловаться не умею, а откровенничать у меня правда лучше всего получается с крысами. Ты другая, Даана. Ты не можешь знать, что чувствую я, а мне никогда не понять, что чувствуешь ты. Мы с тобой из разных вселенных, как бы ни пошло это звучало. Мне пора, отпусти меня.

Мужчина отвернулся, собираясь уходить. Но тут словно жаркий ветер ударил в спину, и Даана очутилась рядом. Коснувшись ткани пиджака на его груди, она тихо произнесла, почти прошептала:

– А если можно? Можно помочь? Нет выхода в твоей вселенной, а вдруг в моей найдется путь?

Феликс молчал. Он словно растворился в темноте, бесшумно распавшись хлопьями сгоревшей бумаги, и, если бы не ткань пиджака, Даана потеряла бы его.

– Я хочу помочь тебе, быть может, и смогу… Но мне надо знать, чего ты хочешь, что тебя мучает, – всю твою историю с самого начала. Я не настолько ночное существо, как ты, мне сложно находиться в полной темноте. Помоги мне, хоть немного помоги.

– Дон Вито в курсе, все расскажет, – невесело усмехнулся Феликс. – Добавить нечего.

Он поднял руку – в темноте его кожа источала тусклое лунное свечение, – слегка сжал обжигающие женские пальцы и шагнул сквозь запертую дверь.

Стемнело, и ночь упала на город тяжелым душным покрывалом. Стояла безветренная тишина, какая обычно бывает перед дождем. Феликс шел через сквер и продолжал ощущать на себе взгляд Дааны так, если бы она стояла у окна и пристально смотрела ему в спину. «Кажется, я задержался в этом городе, – подумал он. – Чересчур задержался…»

Перейдя через дорогу, мужчина обогнул здание ночного клуба-ресторана «Империал» и направился в глубь дворов. Погруженный в свои мысли, Феликс не захотел обращать внимание на грузную фигуру, стоявшую у неприметной двери с торца клуба. Но фигура все равно окликнула его:

– Уважаемый! Что мимо проходим, к нам не заглядываем?

Феликс нехотя замедлил шаг.

– Привет, Айдын. Сегодня не загляну.

– А что так? – Фигура шагнула из темноты, и фонари высветили лысый череп с близко посаженными глазами и сломанным носом. Невысокое коренастое тело было втиснуто в черный костюм, в котором оно явно ощущало себя скованно и некомфортно.

Феликс остановился, и Айдын подошел ближе.

– Времени нет, да и настроения.

– А кто испортил? Феликс, ты только скажи, мигом все поправим.

Свет фонаря, как нарочно, светил охраннику не столько в лицо, сколько в шею. Похожую на обрубленный, кое-как отшлифованный пень шею. С парой крупных, толчками пульсирующих вен.

– Так в чем проблема, Феликс? Кто настроение испортил? Да ты зайди хоть на минутку, если играть не хочешь, так посиди. Папа Гога на месте сегодня. Выпивка, как всегда, бесплатно.

Феликс смотрел на пульсацию вен таким долгим завороженным взглядом, будто в жизни ничего не видал интереснее.

– …и настроение поправится! – как сквозь вату, доносился голос охранника.

Феликс тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и отвел взгляд.

– Ты же знаешь, я не пью. Для игры нужен настрой. А его нет. Просто нет настроения.

– Ладно, раз так, – пожал плечами охранник. – В другой раз тогда заходи. У нас всегда для тебя открыто.

– Хорошо. Папе Гоге привет.

И Феликс пошел прочь, ускоряя шаг.

Когда после запрета игровых заведений в подвале ресторана «Империал» появилось казино, Феликс изредка стал захаживать туда, коротая бесконечно долгие ночи за игрой или разговорами с хозяином, которого все звали не иначе как Папа Гога. Шумный, многословный толстяк в неизменно мятых костюмах, с масляными прядями длинных волос вокруг обширной лысины, собранными в кудрявый жидкий хвостик, он неожиданно оказался достаточно неплохим собеседником. Они могли часами сидеть за персональным столиком Папы Гоги, смотреть шоу-программу и наблюдать за посетителями и игроками.

Но в этот вечер никаких шоу-программ и разговоров не хотелось. Коротким путем через дворы мужчина вышел к проспекту, где по ту сторону вечно шумящей машинами дороги возвышалась башня сталинской высотки. В этом доме последние пятьдесят лет проживал Феликс.

Не успел он поднести ключ к домофону, как дверь услужливо открыл охранник Алексей. Невысокий, пожилой, сухощавый, с выправкой военного в отставке, он поприветствовал жильца и сообщил, что в холле его ожидает посетитель.