Галина Полынская - Эликсир для вампира

– Но ты не вампир?

– Нет, конечно.

– Но при этом обладаешь таким же бессмертием, как Феликс?

– Нет, совершенно другим бессмертием я обладаю.

– А ты добрая или злая?

Даана рассмеялась. Дон Вито впервые увидел, как она смеется. Ожила точеная маска лица, смягчились острые скулы, засияли мягким зеленоватым золотом глаза. Девушка проговорила сквозь смех:

– А Феликс злой или добрый?

– Кому как! – развел лапками крыс.

– Вот и я – кому как. – Даана вздохнула и стала смотреть на бокал. И рассматривала вино соломенного цвета до тех пор, покуда Дон Вито, по-своему истолковав ее молчание и взгляд, услужливо не предложил:

– Льдинку принести?

Даана очнулась. Она поднесла бокал к губам и поглядела на крысу.

– Только солнце?

Дон Вито торопливо закивал.

– Понимаешь, это очень важно. – Девушка вдруг надкусила край бокала, и стекло захрустело на белоснежных, крепких, как алмазы, зубах. – Если он хочет получить какое-то иное могущество…

– Нет! – воскликнул крыс. – Феликс желает лишь одного: увидеть солнце и остаться живым!

Даана встала, смахивая с губ хрустальные крошки. Затем произнесла глухим темным голосом:

– Ничего ему пока не говори. Если проболтаешься, уничтожу и тебя, и весь твой род крысиный.

– Нет-нет, что ты! Из могилы – ни звука! А ты с кем-то посоветуешься? Встретишься со своими? Попытаешься что-то сделать для него?

– Да, – коротко ответила Даана.

– Но… если ты найдешь возможность дать ему желаемое, будь осторожна, подумай, как преподнести. Феликс может и не взять. Из твоих рук.

– Почему?

– Потому что он – испанский дворянин! – усмехнулась крыса.

Паблито сопровождал Феликса до самого дома. Подойдя к двери подъезда, мужчина будто споткнулся и остановился. Вопросительно задрав клюв, ворон потоптался вокруг его блестящих новизной черных туфель. Птичьи когти, казалось, невыносимо громко цокали по асфальту. Всякий, даже незначительный, звук мучительно, раздражающе действовал на обострившийся слух вампира. Глядя снизу вверх, Паблито обеспокоенно рассматривал оцепеневшего мужчину – он походил на неоконченную скульптуру. Словно некий мастер вдохновенно вырезал все эти точные линии и забросил свое творение, оставив его стоять посреди шумного города.

– Феликс! – хрипло прозвучал птичий голос. – Отомри!

С видимым усилием мужчина опустил голову и посмотрел под ноги.

– Так ты идешь домой или не идешь?

– Иду.

– А чем займешься? Как украсишь свой досуг? – Ворон продолжал болтать, словно боялся, что замолчи он хоть на секунду – Феликс снова замрет.

– Не знаю, – ровным голосом ответил Феликс, почти не размыкая губ. – Телевизор посмотрю, почитаю что-нибудь…

Он уже начал ощущать подступающую болезненную дрожь. Еще немного, и ее острые коготки вцепятся изнутри, заставляя содрогаться всем телом.

– Нет у тебя телевизора, и все ты давно уже прочитал. Плохо тебе? Чем помочь?

– Ничем. Сам справлюсь.

– Уверен?

– Да. Увидимся завтра.

Вспорхнув с асфальта, ворон описал дугу над головой мужчины и скрылся за домами. Феликс проводил его взглядом, после открыл дверь подъезда и вошел в вестибюль. Призраком он проскользнул мимо стеклянной конторки охраны так, что его не заметил дежуривший в эти сутки Геннадий. Сидя за столом перед мониторами камер наблюдений, охранник читал книгу и даже не поднял головы, когда мимо промелькнула черная тень.

Феликс нажал на кнопку вызова лифта. Открылись-закрылись двери кабины, охранник выглянул на звук из конторки, но вестибюль с лифтовым холлом оставались пустыми.

Войдя в кабину, Феликс оказался посреди залитого ярким светом зеркального пространства, в котором отражалась лишь его одежда. Мужчина поднял руку, глядя, как в зеркалах сам собой движется пустой рукав пиджака.

– Человек-невидимка, – вслух произнес Феликс. И улыбнулся. Затем расхохотался.

Лифт остановился на двенадцатом этаже, и Феликс еле выбрался из кабины на площадку. Согнувшись пополам, на слабых ногах, держась рукой за стену, мужчина побрел к двери своей квартиры. Смех накатывал и накатывал безобразными неуправляемыми приступами, он смеялся и не мог остановиться. Из квартиры напротив выскочила маленькая растрепанная старушка в криво застегнутом халате и всплеснула руками:

– Феликс Эдуардович! Что с вами?! Что случилось?

– А-а-а-а… – только и смог выдавить Феликс, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

– Да что ж стряслось, святые угодники! – старушка юркнула куда-то ему под мышку, стараясь поддержать, чтобы не упал. – Побили вас? Ранили? Милицейских позвать?

Ключи выпали из непослушных пальцев и звякнули о мраморный пол.

– Ааааа… отойдите от меня! – из последних сил Феликс оттолкнул ее. – Отойдите! Не! Трогайте! Меня!

Поднять ключи с пола он уже не мог – боялся упасть. Старушка сделала это за него. Схватив ключи, она открыла замок и опять попыталась поддержать соседа, помочь зайти в квартиру. Но Феликс снова оттолкнул женщину, ввалился в прихожую и с грохотом захлопнул дверь.

– Святые угодники… – соседка припала к двери и прислушалась, готовясь позвать на помощь хоть охрану, хоть полицию, но за дверью царила полнейшая тишина: ни шагов, ни упавшего на пол тела. Покачав головой, старушка пошла домой, что-то бормоча себе под нос.

Добравшись до кухни, Феликс распахнул дверцу холодильника и схватил с полки бутылку крови. Ослабев от смеха, он натыкался на столы и кресла, пока добирался через комнаты к кладовой – маленькой комнатушке, где должны были храниться ведра, швабры, какая-нибудь рухлядь, которая когда-нибудь непременно понадобится. В пустом, полностью звукоизолированном помещении стоял манекен. Пугающе похожая на живого человека восковая скульптура в рваной, перепачканной засохшей кровью одежде изображала высокого молодого мужчину с лицом и телом древнеримского божества. Ухватившись за плечо куклы, чтобы не упасть, с надсадным животным хрипом Феликс вонзил клыки в искусанное восковое горло. Тело беспрерывно сотрясала сильнейшая дрожь, на лбу выступила испарина розоватого цвета. С остервенением он впивался все глубже, словно ожесточенно пытался прокусить манекена насквозь. На миг оторвавшись, Феликс воткнул горлышко бутылки с кровью себе в рот и жадно, захлебываясь, стал пить. После снова вцепился в куклу и долго терзал восковое горло, пока не почувствовал облегчение.

Отвалившись от манекена, мужчина ударился спиной о стену, вытер лоб рукавом пиджака и, пошатываясь, как во хмелю, вышел из кладовой, захлопывая за собой дверь.

Пройдя в гардеробную, Феликс полностью разделся, сложил одежду в пакет, тщательно, будто пиджак с рубашкой могли выпрыгнуть, завязал пакет и выставил за дверь. После снял с ближайшей вешалки костюм, рубашку, оторвал ценники, взял с полки белье, носки, туфли и пошел в ванную.