Alesya-Grey - Оборотень [СИ]

Подпрыгиваю на месте от залетевшего камня и покатившегося по паркету к двери. В гробовой тишине, этот звук особо показался громким. Только бы мои не услышали этого! Быстро метнулась к окну, пытаясь рассмотреть визитера. Мелькнул темный силуэт мужчины за угол дома — Джексон. Сама себе довольно улыбаюсь, рада, что это не Алекса. Готова как человек-паук выпрыгнуть из окна, догнать и броситься ему на шею от счастья.

Аккуратно вылезаю в окно на карниз. Плохо, что так темно и тихо, с моей координацией очень трудно быть незамеченной даже для людей. Стараюсь тихо, но быстро переставлять ноги. Подхожу к крыльцу и вот думаю, спрыгнуть или же попытаться сползти вниз по стойке, которая где-то под крышей? Если я вывихну ногу и закричу, то точно выбежит папа и поймает меня. А сползать наугад, что ухвачусь ногами за столб — шанс один на миллион. Вдруг я вообще не стой стороны буду спускаться — темно хорошо не разобрать где именно стою.

Глубоко вздыхаю, пытаюсь захоронить свой страх поглубже. Сажусь спиной к обрыву и начинаю свисать, пытаясь ногами нащупать тот самый спасательный столб. До пояса на крыше, а ноги где-то внизу и болтаются в пустоте. Как я и подозревала — сползаю не там где надо. Но назад дороги нет, придется прыгать. Вот бы еще руки удержали, чтоб мешком на пятую точку не упасть. Отбить ещё все себе не хватало для полного счастья.

Ещё один холодок в душе делаю рывок и свисаю на руках. Пытаюсь посмотреть, что под ногами, но ничего не видно. Мне так страшно не было, когда убегала из волчьего особняка. А здесь прыгнуть не могу, где нет ни ворот, ни охраны. Руки начинают соскальзывать, раскачиваюсь в два подхода и отпрыгиваю от крыльца. Приземляюсь на корточки и причем так тихо — сама от себя в восторге. Я молодец — восторгу нет предела!

Быстро бегу за дом, куда мелькнула тень Джексона. Обхожу и через задний двор покидаю небольшие владения Браунов. Выхожу на дорогу, но никого не видно. Здесь то, что прятаться? Медленно и боязно шагаю вниз по пустой и темной улице. Где-то ниже у пятого или шестого дома припаркована машина прям на обочине. Открывается дверь и выходит из нее мужчина — это точно он! Тут же прибавила скорость и побежала к нему, не откладывая, заныло внизу живота. Пытаюсь дышать ровно, чтоб прекратило и перехожу на быстрый шаг. Несмотря на то, что уже пошла третья неделя после родов. Сняли швы и остался только фиолетовый припухший шрам, хирург сказал, что и он будет почти незаметен со временем. Но ссылаясь на боль по всей видимости физические нагрузки, мне еще противопоказаны. Как сказала Лара: — «Береги себя хотя бы для девочек — им ты нужна сильной!» Здесь я с ней согласна, как никогда.

Ближе начинаю подходить и все больше сомневаться, что это стоит Джексон. Останавливаюсь и стою в десяти шагах от машины, холодная дрожь пробежала по телу. Как же я сразу не догадалась, вечеринка под луной! Я же гуляла под луной только с одним человеком, и это был далеко не Джексон.

— Эмили, — это Роберто. И знал же, что позови меня своим голосом — я не пойду к нему.

— Какого черта?! — психую, а ведь все признаки указывали на Джексона.

— Эмили, малыш, — идет ко мне, а я стою и не могу даже выругаться от нахлынувшей злости. Какая же я наивная и глупая! Ничему жизнь меня не научила! Снова попалась на уловки Роберто!

— Стой, где стоишь! — преграждаю рукой к себе путь. — Не смей подходить ко мне! — идет, словно не слышит.

Хватило же наглости приехать за мной, после того что сделал. Таким хитрым способом вызволить из дома. Зачем было так заморачиваться? Выжидать время, ползать под моим окном в темноте, кидать камни. Он мог просто связаться со мной телепатически, как это делал раньше в лесу. И звонить не пришлось бы! Но этот нагадивший лис, прекрасно понимает свое поведение и хорошо оценивает всю ситуацию, раз проделал такой длинный путь.

— Роберто, не трогай меня, — пытаюсь сдержанно сказать, вот только не очень получается. Злость кипит, комок в горле душит, что нормально не высказать — слезы хлынут не спросив.

— Я Ларе голову оторву за то, что влезла, — нежно ладонью ведет по щеке, трется носом о мой нос.

— За то, что помогла выбраться из лап террористов в белых халатах, которых ты на меня натравил? — голос задрожал, не могу сдержать обиды.

— Что ты такое говоришь? — пытается поймать мои губы. Как же меня достало его лицемерие! Сейчас начнет отпираться и говорить, как он любит меня и что ему важна наша семья. — Разве я мог? — ухмыляется и так не искренне звучат слова.

— Как неудобно-то получилось, скажи блондинчик, — губы нервно кривятся в улыбке, а перед глазами темно, чувствую только его запах. Сногсшибательный одеколон, вот только во мне все так остыло к нему, что это теперь совсем не трогает. А даже наоборот, начинает подташнивать. Тошнит от лжи, от не настоящих эмоций, от прикосновений, которые сулят ничего хорошего. — Кто же знал, что возьмет и поможет презирающий меня человек?! Удар ниже пояса!

— Не неси чушь! — не выдержал и встряхнул меня за плечи. А вот и настоящий Роберто — грубый и злой.

— Чушь?! — пытаюсь отпихнуть его от себя. — Ты отобрал у меня детей! Бросил меня одну в больнице! И это я здесь несу чушь?! — смотрю в голубые глаза, которые загораются от злости в темноте. — Ненавижу тебя!

— Ненавидишь? — с болью в голосе. — А когда в последний раз ты ко мне хорошо относилась? Хоть раз чего доброго сказала в мой адрес? На мое присутствие ты только фыркала и огрызалась на каждое брошенное мною слово. И все это не один, два дня, а длится с того момента, когда я тебя снял с автобуса!

— Не нужно было вытаскивать меня тогда с автобуса! — рыкнула вспоминая тот день. Не появись он тогда, все пошло бы по-другому. Уже давно бы с Джексоном наладили наши отношения…

— Эмили! — кричит мне в лицо. — Я живой! Я тоже живой человек, как и ты! У меня есть чувства, есть сердце, которое также бьется, как и твое! Как ты не поймешь, мне больно, обидно! Я пытаюсь перетерпеть, пережить те невзгоды, которые между нами. Стараюсь простить твое увлечение к Джексону, захоронить поглубже и не вспоминать. Но твои слова и твои действия бьют меня, убивают меня. Но я снова просыпаюсь утром и переживаю одно и тоже, день за днем. И плевать я хотел на эту дуру рыжую, пусть катиться к чертям! А ведь твое отношение такое из-за него! Ты всё рассчитываешь, что увлечение Джексона перерастет во что-то большее и более серьезное? Ты же его ждала здесь увидеть?! Всё летаешь где-то в облаках. Спорить буду, а он за всё время даже не позвонил тебе, — слушая исповедь Роберто, многое сказанное трогает за живое. Мне стыдно и берет обида на себя за него. Во многом он прав — я не справедлива к нему, причем постоянно. Но как речь зайдет о Джексоне, так он начинает выворачиваться и врать. Или может он ещё не знает, что Джексон вернулся или что заезжал ко мне утром? Или это очередная защитная реакция, в которой он пытается казаться лучшим для меня?