Alesya-Grey - Оборотень [СИ]

— Что? — палата вокруг меня закрутилась…

— Что? — палата вокруг меня закружилась. — Кто позволил? Кто разрешил? — воздуха не хватает, от злости не могу собраться с мыслями только и крутится: Кто? Зачем? Куда?..

— Тише, тише! — Медсестра насильно уложила мена на спину. — Не нужно провоцировать и так прогрессирующий послеродовой стресс.

— Чего? Нету у меня никого послеродового стресса! — Я соскочила с места и почувствовала боль в области шва, но попыталась сдержать гримасу боли, чтобы к этому не придралась медсестра. — Верните обратно моих детей! — злобно смотрю на женщину вдвое старше меня.

— Пациентка готова? — В дверь вошел мужчина преклонного возраста. Готова к чему?

— Не могу с ней справиться! — всплеснула руками медсестра.

— Вы ещё кто такой? — готова выцарапать им глаза. У меня снова начинается паника, при виде белых халатов. Сердце бьется бешено, дышу через раз.

— Боюсь, что в таком нервозном состоянии мы с тобой даже поговорить не сможем! — кивнул кому-то в коридоре и вошли ещё два медбрата.

— Что здесь происходит? — не даюсь им в руки, выгибаюсь, чтоб не уложили обратно. — Не трогайте меня! Вы не имеете права!

— Что вы с ней возитесь? Да вколите ей уже успокоительное! — скомандовал недовольно врач.

— Нет! — какого черта они решили меня успокоить? Я всего лишь спросила, где мои дети?

Не успела пикнуть, как в плечо вонзилась игла. Рука онемела, в глазах помутнело, в горле пересохло, но я в сознании. Слышу и понимаю, о чем говорят врачи. Ненавижу Роберто, как он мог вот так, взять и забрать девочек, даже слова не сказав мне?! Врачи что-то лопочут, они успокоили меня только физически, а внутри сгораю от гнева и ненависти ко всем окружающим меня людям. Второй раз убеждаюсь, что безжалостней людей в белых халатах нет в этом мире.

— Извините, а что за делегация собралась здесь? — знакомый голос. Вот что ей-то тут нужно? Позлорадствовать пришла, змея рыжая не упустит момента! — Неужто ль смертельно больна? — довольный голос Лары, хуже меня изводит. Не упустит шанса позлорадствовать надо мной.

— А кто вас сюда впустил? — раздраженный голос врача, видимо она бесит не только меня своими выходками. — Выйдите немедленно! Посещения сейчас запрещены!

— А когда будут разрешены? — невероятно она решила меня проведать. — До тихого часа ещё далеко!

— Девушка, будьте любезны пройти со мной, — один из медбратов, лояльно пытается вывести Лару из кабинета.

— Интересненько и куда? — хитрый голосок, эта кокетка себе не изменит.

— Пойдемте, пойдемте, — слышу, как голоса удаляются и образы мутнеют.

— Лара, — тихо промямлила. Не люблю её, но такое ощущение, что сейчас она одна моя надежда на спасение. — Лара, помоги, — снова зову, знаю, что она-то точно слышит меня своим волчьим слухом. Может и были у нас разногласия, но на войне же своих не бросают! Хотя она меня никогда не считала за свою, но я и не одна из них. На что я рассчитываю, она же меня ненавидит — она наверно всё ещё считает меня своей соперницей.

— Так стоп! — Лара развернулась и отодвинула мужчину в голубом халате. — Эмили? — быстрыми шагами подошла ко мне.

— Лара забери меня отсюда, — шепчу с еще большей надеждой.

— Что происходит? — нагнулась ко мне, не обращая внимание на врача и его персонал. — Эмили, почему Роберто забрал детей домой?

— Я не знаю, — мотаю головой, кажется, что по-другому она меня не поймёт. — Позвони Джексон у…

— Я её забираю! — выпрямилась и заявила врачу.

— Вы не можете ее забрать! — возмутился мужчина.

— Давайте выписывайте её! Что там должно прилагаться к досрочной выписке? Письменный отказ от вашего лечения? Ну или что там ещё? — затараторила Лара. А на душе у меня волнения, с чего вдруг она решила мне помочь?

— Вы не можете забрать Эмили Браун! — снова повторил доктор.

— Она совершеннолетняя, и как мне кажется этого достаточно, чтоб вы ее добровольно выписали! — заладился спор на повышенных тонах.

— Вы кем ей приходитесь? — голос врача раздраженный. — Близкий родственник? Сестра?

— Нет! Но мы… — и Лара застыла в словах.

— Ну уж точно и не мать! — подытожил доктор.

— Да какая разница? — возмутились в бешенстве рыжая.

— Большая! Вы ведете себя неадекватно, как можно доверить под вашу ответственность больную? — доктор начал перебираться к Ларе.

— Да вы провоцируете такое поведение! — тут же огрызнулась рыжая. — Как еще реагировать на то, что вы ее уводите куда-то против ее воли?

— У Эмили Браун неверный срыв был! Мы ее всего лишь переводим из родильного отделения в неврологическое. И посещать будите ее там! Можете придти уже сегодня после обеда, если так переживаете за неё! — доктор говорил так, словно ничего не происходило странного. — Увозите её! — обратился к своему персоналу врач и каталка покатилась. — Устроили тут концерт! — недовольно рявкнул и вышел вперед всех нас.

— Эмили, ты не переживай! К вечеру я тебя уже вытащу! — сжала мою ладонь крепко и тут же отпустила.

— А где Джексон? — не могу упустить возможность спросить о нём. Обидно, что его нет рядом, но кто знает, что с ним происходит?

— Эмили я не знаю, но он скоро приедет! — рыжая так ответила неуверенно, лучше бы я ее не спрашивала. Легче мне не стало, только более не понятна ситуация с его отсутствием.

Глаза закатывались, тяжелые веки закрывались. Уснуть не получалось, не получалось и забыться на мгновение. Мысли сводили с ума, собственные домыслы убивали во мне спокойствие окончательно. По длинному белому коридору, мелькают иногда светлые окна с ярким весенним солнышком. Весна в этом году пришла раньше, чем ожидалось. Наверно и лето будет жарким, но где буду я, где будут мои девочки и где будет Джексон? Смогу ли я быть с ними рядом? Неужели быть с ними только один выход — принять Роберто? Они сильнее и даже если я подниму бунт, собрав всех охотников нам не выстоять. Боюсь, что меня никто и не по слушает, а если послушает, то погибнут невинные люди или оборотни. Стая будет защищать детей вожака до последнего вздоха. Вот только мне без них трудно дышать и совсем не хочется открывать глаза и жить дальше. Жить дальше и понимать, что я плохая мать, которая выбираю свои интересы, а не малышек.

— Тоже нервный срыв? — голос сбоку послышался. — Болит голова и мир стал серым и совсем не нужным? — кто это? Что за чушь несется в правое ухо мне?

— Что? Вы… — с трудом открываю тяжелые веки. Голова тяжелая, в ушах стоил непонятный гул, словно ты находишься под водой.

— Я Рита, — девушка в полусидящем положении, листает книгу, а смотрит на меня. — У меня синдром частого суицида! — сказала так довольно, словно гордиться этим.