Алексей Кошкин - Факультет некромантии имени меня покойного

Дальнейшее напоминало ремонт боевого дракона звездой некромантов на лету. Куски ткани, булавки, нитки, все подавали одновременно. Фея приколдовывала и мельтешила вокруг. Пару раз, булавки прикололи прямо в меня. Но я честно стоял и не двигался.

Через час, костюм был полностью готов. И снимается ли он вообще, я понятия не имел!

Меч вернули на пояс. И кошель, прицепили на застежку глубоко в разрезе одежды, убрав всю мою одежду в него. Порылся и достал все кольца, включая банковское.

— А крылья так и будут? — спросил крыс?

— Крылья как крылья! — отмахнулась фея — захочет уберет, захочет выпустит!

Понял, что крылья, пока меня обшивали, я так и не убрал.

В голове еще шумели колокольчики, а феи уже и след простыл. С прощанием у них как-то в традиции не сложилось.

— Как вам? — полуфея спрашивала скорее Крыса.

— По-моему даже слишком! — возмутился Крыс

— Уверен, его сестре очень понравится. А вот мне бы зеркало. Я тоже хочу полюбоваться собой.

— Да не, серьезно слишком!

— Один скромный мальчик только что выбрал себе сразу все самые новые и модные аксессуары для придворного платья. Мы смогли уместить в наряде сразу только лучшую половину из них. В остальном пришлось соответствовать. Так что мы сейчас и десятка два новых платьев не сможем пошить. Хозяйка уже во всю пишет письма сестрам во все королевства с заказами.

Я наконец то подошел к зеркалу и сам себя не узнал.

Рубашка из тончайшего поупрозрачного струилась по руке, но снаружи рукава не были сшиты. Кинжал был виден в прорезь. Локоть, запястья, воротник, все это перехватывалось разными модными шнурочками, штучками и лентами. Поверх рубашки шла накидка, с фальшивыми рукавами, и тоже с кучей прорезей. Ее отделка была куда как богача на мелкие и крупные элементы. Одна только окантовка тесьмой двух видов чего стоила. По золотому за два пальца тесьмы. И вся одежда выходила безумно воздушная, с кучей прорезей, и совершенно не мешающая движению.

Крылья тоже выходили в свои прорези. Отдельно в рубахе, отдельно в накидке. Причем, там ткань наслаивалась, и просто так спины видно не было.

Поверх накидки, была еще и вторая накидка, уже воланом, закрывавшая от плеч и до гульфика. Но и на ней были сплошные прорези. И перекинута под левой рукой, что бы не скрывать меч на поясе и кинжал на руке.

Под темный цвет кинжала и яркие камни подобрали камешки для расшивки верхней накидки. Так что яркостью я мог бы соперничать с птицами, чьи перья нашли свое место в пряжках ботинок, накидок и на берете. Перья на берете даже добавляли мне высоты и внушительности.

Ниже пояса шли короткие штаны, из нежной ткани, по ноге. Поверх вторые штаны, боле свободные, и опять с разрезами. А еще бантиками, тесьмой, камнями, Кроме моего скоромного пояса еще было аж два, на которых разместили модные брошки. Как орнамент, по кругу.

Даже чулки, крепились к каким то особым подтяжкам, на особый ремешок. А уж тапочки для танцев блестели россыпью камней и штучек.

— Пожалуй, оплачу сам. Не буду принимать от твоего папы такой дорогой подарок. У вас есть кольцо гномьего банка? — я направил скове на полуфею и та тут же подскочила со своим, маленьким.

— Книжник! — Крыс чуть не поперхнулся воздухом, когда полуфея отошла довольная как кошка, баюкая свою руку с кольцом. — Во сколько это стало?

— Пять золотых. — Полуфея хихикнула а книжник не понял шутки.

— Клянусь, с моего счета списали пять золотых.

— Гномьих? — дошло до него.

— Не важно!

— Это месячный доход мелкого благородного в провинции! Если ты будешь сорить деньгами полученными от сам знаешь кого, то на долго их не хватит! — Это Крыс сказал когда мы уже выходили. Полуфея тоже не обременяла себя прощаниями.

— Не хочу быть должен короне и тем более твоему папе. Такие люди дарят подарки только зная, что они окупятся.

— Зря ты так. Он просто хотел что бы его дочь была в безопасности на балу.

— Тогда ее надо было держать очень далеко от меня. Дома например.

— Ты обещал.

— Вы этого не знали, когда брали ее с собой. И потом, она может соврать что я ее обесчестил. Если к примеру ей уже подобрали партию и эта партия ей не нравиться.

— Уверен, отец скажет ей, что тебе лет сто, ты беден, безроден, женат на ревнивой бабе и работаешь на него.

— А я скажу, что не работаю на твоего отца, но он бы очень этого хотел, по причине моих особых умений. И даже предложил младшую дочь, но она пока мала, так что на показ привел старшую. Ну и буду расспрашивать про младшую. Такого не выдержит ни одна сестра! Пойдет наперекор и отберет либо во спасение либо на зло!

— Ты коварный. Но младшей все только три года.

— Уверен, старшая ее уже ненавидит.

— Лиландра не такая. Она добрая и светлая девушка. Очень веселая и непосредственная.

— Или вся в отца. Поэтому даже брат не знает ее настоящую.

— Ты преувеличиваешь коварство моей семьи.

— Дай угадаю. Твой отец и мать встретились, он полюбил ее, но что бы не подвергать семью жены опасности и не ставить их в трудное положение, начал расследование против будущего тестя, нарыл что то очень плохое, и под угрозой расправы, заставил откупиться от себя выдав замуж за себя твою мать. И весь двор знал о судьбе несчастного семейства и их великой жертве.

— Нет, — замялся Крыс — так сделал дедушка. Папа взял осиротевшую девушку из приличного, но не богатого семейства. А прадед, получил свою должность женившись на старшей дочери другого высокопоставленного и не любимого советника.

— Будешь навещать королевскую тюрьму, поговори с палачом. У него точно такие же проблемы с женитьбой. Своей или своих детей.

— Сын! — Повернулись. У одного из проулков стоял высокий статный мужчина, темный маг. На нем был дорогой костюм, под серым плащом. А рядом, миниатюрная девушка.

— Отец. — Крыс чуть поклонился. — Мой друг, Мозарин. — Мой отец Кордарий, и моя сестра Лиландра.

Поклонился папе Крысу, снял берет и размашисто «протер» им пыль с дороги приветствую Лиландру. Девочка была действительно миниатюрнее и ниже меня. С золотыми кудряшками, тонкой шеей, большими озорными глазами.

— Ах, прелестная леди Лиландра. Я пленен красотой ваших глаз. Кордарий, позвольте пригласить вашу дочь на бал в школе магии. Она затмит всех чародеек. Просто стоять тут и видеть вас, леди, уже самое прекрасное, что случалось со мной в жизни. — я улыбнулся, искренне и радостно, протянув руку.

Лила раскраснелась, и не смела подала свою. Легкой поцелуй, одной магией, коснулся ее пальцев. Девушка даже вздрогнула.

— Пап? — в ее глазах читалось «Не прощу! Не прощу!».

— Лиландра, мы же договаривались.

— Твоя охрана может постоять в сторонке!

— Мозарин… Сын рассказывал о вас много лестного. Я не буду против того, что бы вы танцевали с моей дочерью.