Окина Баба - Да, я паук, и что же? 8

Если наши пути совпадут, тогда я с радостью помогу ей. Если нет… Будем надеяться, что этого не произойдет.

К тому моменту, когда я все для себя решил, как раз наступило время обеда, но как это не странно, госпожа Широ на нем не появилась. Вместо нее за столом сидела София, которая была сама не своя и к еде практически не притронулась.

Скорее всего, она все ночь так же думала о многом, после встречи с Папой. Но, что у нее на уме я понять по ее лицу не могу.

Она родилась в стране, которая поклоняется Религии Богини, и насколько я понял, ее родной город был уничтожен Религией Божественного Мира. Мою родную деревню так же уничтожили люди, так что я могу до некоторой степени понять ее чувства. Чувство гнева настолько ослепляющее, что ты просто теряешь над собой контроль.

В моем случае я сумел отомстить своими собственными руками. Но София не может этого сделать. И не потому что сил не хватит, а потому что в этом нет смысла. Поскольку она увидела, насколько Папа целенаправлен. Увидев его неудержимую веру, думаю, что даже София поняла, что просто убить Папу будет совершенно бессмысленно.

Месть, является ли она верным решением? Не знаю. Вот только, поскольку я испытал это на себе, то я абсолютно точно знаю, что пока ты не отомстишь, ты не сможешь продолжить жить спокойно.

По сию пору, София жила не имея возможности отомстить. Возможно именно из-за этого, она делала то, что делать в принципе нельзя, и начала скатываться ко злу? Возможно, желание мести сжигало ее изнутри, меняя ее характер. Стоит об этом подумать.

И вот, даже если она и убьет его, она не сможет отомстить. Обычно месть заканчивается в тот момент, когда человека убьют. Но с Папой все не так. Даже если его и убить, это ничего не решит. Если хочешь отомстить ему, надо разрушить все, что ему дорого. Думаю София это поняла, и так же поняла, что это будет кошмарно сложно.

Так и не прикоснувшись к своей еде, София встала.

— Может быть все-таки перекусишь?

Я сказал эти слова не подумав. Явно не следовало их говорит. Поскольку в глазах Софии я увидел нескрываемое раздражение.

Что он там ляпнул? «Может быть все-таки перекусишь»? А ведь только недавно, он же сам и запретил мне питаться. Наверно он издевается надо мной.

Нет, я поняла. Он просто ничего не понимает. Он так и не понял, что для вампира, едой и является кровь других.

Но знаете что. Он же только недавно называл меня злом, наверное он просто не понимает, что он на самом деле сказал, когда предложил мне перекусить?

Я смотрю на него не говоря не слова. Лицо Вратха исказилось, как будто он смутился. Но могу поспорить, что он так и не понял, почему я разозлилась.

— «Перекусить» да? Значит ты мне советуешь выпить чью-то кровь, да? А ведь ты только недавно за это назвал меня злом?

Эти слова вырвались из меня практически против моей воли, когда я смотрела на тупое лицо Вратха. Увидев, что он от моих слов запаниковал, я почувствовала себя чуть лучше.

— Или может быть ты хочешь предложить мне свою собственную кровь? Ведь, ты же сам сказал мне, что я не могу использовать гипноз на других, верно? Это же ужасное преступление лишать другого его воли, верно?

Используя эту возможность, я обрушила на него волну своего негодования. Обычно в споре мне не победить. Но в этот раз он сам загнал себя в угол, и я собираюсь ему отомстить по полной, за то, что он мне недавно высказал.

— Скажи. Вот недавно, когда ты назвал мои действия злом и все остальное, ты сам — то понимаешь, насколько сложно для вампира получить кровь от других, если не использовать гипноз?

Вратх молчит. Похоже он из тех людей, которые, когда не находят аргументов в свою пользу, стараются замолчать проблему.

— Может быть с точки зрения людей — вампиры это зло. Хорошо, а мне тогда что прикажешь сделать? Сдохнуть?

— Я не это имел ввиду…

— Что правда? А по-моему именно это ты мне и предложил? «Не использовать гипноз». И какие варианты у меня тогда останутся? Нападать на других и забирать кровь силой, или молить их как нищий, чтобы они поделились своей кровью? Я уже это говорила, но неужели ты думаешь, что люди так легко расстанутся со своей кровью? Конечно же нет. Тогда получается, что единственный метод, который ты мне оставляешь, это нападать на них и забирать кровь силой? Но разве это будет не значительно хуже, чем то, что я делала до этого.

Вообще-то поскольку я Истинный предок, со мной все немного не так, я могу жить, не потребляя кровь. Но после того, как я попробовала вкус крови, если даже я и захочу жить, не выпивая чужую кровь, не уверена что я смогу отказаться от нее. Но если он об этом узнает, то разговор явно усложнится, с другой стороны, откуда он это узнает, если я ему сама не расскажу. А я рассказывать это не планирую.

— Если я использую гипноз, я могу стереть воспоминание о произошедшем, и кроме того, они получают удовольствие. Ты это не знал? Вообще-то, когда вампир высасывает из тебе кровь, то ты чувствуешь удовольствие. И я тоже счастлива, когда пью кровь. В этом случае мы оба получаем удовольствие, все счастливы. Это же самая лучшая ситуация, верно?

Вроде бы то, что я сказала про то, что укушенный чувствует удовольствие — это правда. Хотя я в общем-то никогда укушенной не была, но я слышала об этом от тех, кого кусала я, они говорили, что получаешь такое же удовольствие, как от секса. Именно из-за этого, после того как я кого-то кусаю, все обычно заканчивается сексом.

На лице Вратха какое-то странное выражение, когда я описала ему эти ощущения. Что с ним не так? Он что девственник?

— Ты что девственник?

— Бргх!?

Вратх аж поперхнулся от удивления, прямо как в комедии.

— Ч-Ч-Чт-Чт-Что за вопрос!?

Понятно, девственник. Хммм-ммм

— Давай так, ты даешь мне выпить своей крови, а я лишу тебя девственности?

Я сама удивлена тем словам, которые я сама и сказала. Вратх же настолько огорошен, что просто застыл как статуя. Мы смотрим друг на друга в молчании.

— Я не опушусь до такой непристойщины.

Первым опомнился Вратх. Слегка неуверенным голосом он дал свой гордый ответ.

— Скажи, а ты не слишком полагаешься на свой опыт из прошлой жизни?

Эти слова снова вылетели из меня, похоже я заговорила не умом, а своим сердцем. Все верно. Прошлая жизнь, она потому и прошлая, что ее уже нет. В прошлой жизни я была человеком, и хоть в текущей жизни я и сохранила человеческие черты, но внутри я совсем не человек. Так что понятно, что мой взгляд на мир существенно поменялся.

«Могли бы Ваши родителями гордится Вами, видя как Вы ведете себя?»

Эти слова Меразофиса навсегда поселились в моем сердце. Похоже я нашла свой ответ, пусть и не до конца. Пока я еще не подобрала точных слов, но я уже поняла, что брать за исходную точку.