Анастасия Анфимова - Отважная лягушка

"Ого! — усмехнулась про себя девушка. — Юрист, кажется, успел вчера с кем-то подраться. Надо бы как-нибудь аккуратно узнать: из-за меня или сам по себе?"

Оглядев на прощание узницу с ног до головы, эдил одобрительно хмыкнул. Едва смотритель и сопровождавшие его лица вышли, из глубины тюрьмы раздался зычный голос.

— Эй ты, богохульница! Чего это они к тебе припёрлись всей кучей?

Проигнорировав вопрос, Ника посмотрела на сокамерниц.

Наклонившись к самому уху подруги, Кирса что-то рассказывала, помогая себе движениями рук.

Глаза у Вилпы потихоньку лезли на лоб, а нижняя челюсть наоборот стремительно опускалась. Натолкнувшись на пристальный взгляд девушки, она быстро захлопнула рот, резко ткнув локтем приятельницу. Та замолчала и, зло ощерившись, втянула голову в плечи.

В этот момент любопытному заключённому ответили из соседней камеры.

— Эдил ей баню устроил, чтобы она на суд чистенькой пришла!

— Богачам везде хорошо, — поддержал разговор товарищей по несчастью третий голос. — Мы тут голодаем, а этой аристократке рабыня каждый день жратву таскала!

— Заплати, и тебе принесут! — насмешливо фыркнул четвёртый узник. — И баню со шлюхами устроят!

— Да хоть зад подставят! — поддержал первый.

Арестанты дружно заржали, хотя сквозь смех ясно слышалось горечь и обида.

Благополучно пропустив весь этот диалог мимо ушей, Ника, не спуская глаз с нахохлившихся проституток, чем-то похожих на приготовившихся к прыжку облезлых, помойных кошек, нашарила присыпанный соломой кинжал.

— Чего это с вами? — растянула она губы в подобие улыбки. — Лучше съешьте лепёшки, пока на суд не повели. Я так понимаю: кормить нас здесь больше не будут?

— Нет, госпожа Юлиса, — настороженно усмехнулась Вилпа.

— Тогда тем более надо поесть, — наставительно проговорила Ника, и поставив ногу на край лежанки, приподняла подол, демонстрируя закреплённые на ноге ножны.

— Ловко придумано, — одобрительно кивнула Кирса. — А стражники знают?

— Хочешь им рассказать? — вскинула брови девушка.

— Почему бы нет? — проститутка встала, с наглым вызовом глядя на сокамерницу. — И про оружие, и про то, что ты под платьем прятала.

— Так чего эдилу не сказала? — издевательски усмехнулась путешественница, уже догадавшись, что шлюха не выдала её из-за элементарной трусости. Видимо, в уголовной среде любого из миров не поощряется открытое сотрудничество с властями, и другие заключённые могли неправильно понять благородный порыв уличной жрицы продажной любви.

Вернув клинок в ножны, Ника аккуратно оправила платье.

— А сейчас поздно. Дорога жертва к празднику.

— Так у тебя там в самом деле что-то было? — ошарашенно охнула Кирса, переглянувшись с Вилпой.

— Может было, — тем же тоном ответила девушка. — А может нет? Теперь-то какая разница?

Не сказав больше ни слова, она аккуратно присела на краешек лежанки и приготовилась терпеливо ждать. Узники всё ещё лениво переговаривались, жалуясь на богатеев, аристократов, начальников и всеобщую несправедливость жизни.

Сокамерницы жадно лопали лепёшки, бросая в сторону Ники взгляды, где явная злоба мешалась со скрытым восхищением. А арестантка мысленно готовилась к предстоящей схватке. И пусть оружием в ней послужат не кинжал и копье, а ум и находчивость, от этого она не перестанет быть менее опасной.

Как часто случается в подобных случаях, ожидание тянулось нестерпимо медленно, но тем не менее девушка вздрогнула от неожиданности, когда вновь хлопнула входная дверь, наполнив тюрьму лязгом доспехов и грубыми голосами.

Вытянувшись в струнку, она напряжённо прислушивалась к происходящему. Судя по всему, перед тем как вести на суд, узников связывали, а подобная перспектива не могла не настораживать.

Слух её не подвёл. Когда за решёткой опять появился эдил, на этот разв сопровождении стражников и незнакомца с унылой физиономией в коричневом плаще, сокамерницы дружно, как по команде, посмотрели на Нику, словно уступая ей право первой покинуть их общее узилище.

— Вы называете себя Никой Юлисой Терриной? — даже голос у неизвестного оказался какой-то тусклый, как лицо.

— Я и есть Ника Юлиса Террина… — гордо вскинула голову девушка, с удовлетворением отметив, что не только тюремщики, но и ещё какое-то несомненное начальство обратилось к ней на "вы".

— Выходите, — не дослушав, скомандовал собеседник.

Противно заскрипели петли, и узница, пригнувшись, вышла из камеры.

— Я, претор Попм Курий Аст, обязан препроводить вас на на форум славного города Этригии, где справедливый суд рассмотрит предъявленные вам обвинения в нарушении закона об умиротворении Дрина. Вам понятно?

— Да, господин Курий, — кивнула арестантка, слегка заворожённая такой торжественностью.

— Вяжите её, — скомандовал претор.

Глянув ему за спину, где стражники уже вели к выходу узников из соседних камер, Ника послушно вытянула вперёд сложенные руки. Один из тех, кто четыре дня назад лишил её кошелька, ловко обвязал запястье толстой грубой верёвкой.

Подобную процедуру проделали и с проститутками. Только к ним претор обращался на "ты" и обвинил в непристойном поведении.

Связанных сокамерниц вывели во двор, где их горячо и громко приветствовали товарищи по несчастью. Их заросшие щетиной грязные рожи расплывались в похотливых улыбках, слезящиеся от яркого солнца глаза раздевали арестанток, а щербатые рты щедро несли похабщину.

Впрочем, самых говорливых быстро заставили заткнуться стоявшие вокруг стражники с короткими копьями.

Один из них толкнул в плечо на секунду замешкавшуюся путешественницу.

— Ну, чего встала?

Нике очень не хотелось толкаться среди грязных, одетых во вшивые лохмотья вонючих мужиков, вот только её желание никого не интересовало.

Стоило девушке встать возле них, как рядом тут же оказался Сухан и прошипел на редкость противным голосом:

— Думаешь, чистое платье защитит твою задницу от кола? Или ты хочешь получить его в другое место, и поэтому подмылась?

— Заткнись, лагир, — презрительно фыркнула девушка. — В твоей заднице столько всего побывало, что любой кол будет болтаться, как ведро в колодце.

— Зато тебе в диковинку будет, ослица беременная! — мерзко хихикнув, парнишка попытался сдёрнуть с неё покрывало.

Та отшатнулась и едва не налетела на Кирсу.

— Чего на людей бросаешься, меретта подзаборная? — зло фыркнув, проститутка болезненно ткнула в бок бывшую сокамерницу.

— А ну стоять, обезьяны облезлые! — рявкнув, стражник звонко приложился древком копья к спине представительницы древнейшей профессии.

Зашипев рассерженной кошкой, Кирса попыталась втянуть голову в плечи. А Ника, все эти дни подкармливавшая проститутку, лишний раз убедилась в бессмысленности расчёта на человеческую благодарность.