Анастасия Анфимова - Отважная лягушка

— Ой, госпожа! — с облегчением выдохнула Риата. — Как же я рада, что вы вернулись!

— Я тоже, — хозяйка без сил рухнула на расстеленное овчинное одеяло.

Какое-то время они молчали. В стороне мирно сопел ослик, остро пахло навозом.

— Вы, наверное, пить хотите, госпожа? — как-то наигранно встрепенулась невольница.

— Наливай, — кивнула путешественница.

Женщина аккуратно нацедила из амфоры разбавленного вина. Осушив стакан, Ника вытерла губы рукавом и тут же скривилась от отвращения, совсем позабыв, что намочила одежду в канаве.

— Развесь где-нибудь, — проговорила она, стаскивая рубаху. — Пусть подсохнет

— Слушаюсь, госпожа, — поспешно отозвалась Риата, с гордостью сообщив. — Ваше платье я отчистила.

— Лучше ночную рубашку принеси, — буркнула Ника, развязывая ремешок на штанах. — Может, успею немного поспать.

— Ой, простите рабыню глупую! — всплеснула руками невольница. — Совсем забыла.

Охая и явно напоказ ругая себя, она метнулась в фургон, что-то там опрокинула, зашипев от боли.

"Довыпендривалась!" — усмехнулась про себя девушка, с негромким шлепком размазав по голому плечу комара.

— Скорее, не лето тут голышом стоять!

— Несу! — отозвалась Риата. — Уже несу.

Помогая хозяйке одеться, она всё же не смогла удержаться от вопроса:

— Что там, госпожа? Видели артистов? Кто так кричал?

— Один чересчур любопытный раб, — проворчала путешественница. — Хозяин приказал посадить его на кол, а чтобы не мешал пировать, велел вырвать язык.

— О, Дрин, пошли ему быструю смерть, — прерывисто вздохнув, прошептала женщина.

— Из актёров видела только Гу Менсина, — Ника зябко передёрнула плечами.

Возможно, ей следовало сохранить в тайне постыдные подробности, но Нику буквально распирало желание высказаться и не про себя, а вслух наградить Сфина Бетула теми эпитетами, которые тот безусловно заслужил, от души жалея, что радланский язык так беден ругательствами.

— Хозяин, этот бессильный лагир, мерзкий жирный мешок с дерьмом, заставил его изображать… хряка! Чтобы спасти Менрана его отцу пришлось… со свиньёй! На помосте! А эти гнойные рожи ржали, как… как… кобылы на случке!!!

— Ой, госпожа!

В царившей вокруг полутьме девушка скорее угадала, чем увидела, как собеседница в ужасе прикрыла ладонью рот.

— Даже думать не хочу, что пришлось делать остальным…

— Мне в Преграме рассказывали про одного богача, — пролепетала Риата. — Он специально покупал по дешёвке старых и больных рабов, чтобы мучить и убивать их всякими хитрыми способами. Городские невольники больше всего боялись, что хозяева продадут их ему.

"Вот где раздолье всяким маньякам и извращенцам, — ёжась подумала Ника. — Купил говорящее орудие труда и делай с ним всё, что заблагорассудится. Никто и слова не скажет. Частная собственность, батман".

— Ты только помалкивай о том, что я рассказала, — сурово сдвинув брови к переносице, предупредила хозяйка.

— Да, госпожа, — смиренно поклонилась невольница. — Клянусь Такерой.

Зевая, Ника забралась в фургон, но прежде, чем рухнуть на шкуры, пробормотала:

— Лучше вообще не говори, что я куда-то ходила ночью.

— Слушаюсь, госпожа, — покладисто согласилась женщина.

— И разбуди меня… как только… перед рассветом…

Путешественнице казалось, что после всего увиденного и услышанного она глаз сомкнуть не сможет. Слишком много страшных впечатлений свалилось на неё этой ночью. Но перегруженный негативом разум просто выключился, словно уже позабытая электрическая лампочка, погрузив сознание в блаженную темноту.

Увы, отдых оказался очень недолгим, и вкрадчивый голос вырвал Нику из небытия.

— Проснитесь, госпожа. Заря над горами. Скоро рассвет. В усадьбе давно тихо.

При последних словах девушка вздрогнула, вспомнив всё, что случилось. Рывком сев, протёрла глаза.

— Спасибо, что разбудила. Давай выбираться отсюда.

Первым делом она, вновь обрядившись в дикарский костюм, принялась расчищать путь. Пришлось изрядно повозиться, прежде чем подгоняемый руганью, проклятиями и ударами палки ослик, натужно хрипя, втащил фургон на дорогу.

Не желая попадаться на глаза обитателям поместья, путешественница отогнала повозку за холм, где переоделась и велела Риате заняться причёской.

Чувствуя, что не в силах просто так сидеть и ждать, Ника прошла немного назад, так чтобы видеть усадьбу Сфина Бетула, где этой ночью творились чересчур гнусные даже для этого мира дела.

Кутаясь в меховой плащ и переступая с ноги на ногу, чтобы не замёрзнуть, она не забывала оглядываться по сторонам. Но в этот серый, предрассветный час дорога всё ещё продолжала оставаться пустынной.

Возле господского дома уже суетились какие-то фигурки, когда ворота усадьбы распахнулись, выпустив большой фургон артистов.

Только после этого девушка вернулась к своей повозке.

— Едут, госпожа? — робко спросила невольница.

— Едут, Риата, — кивнула хозяйка, и погрозив пальцем, ещё раз предупредила. — Запомни, я ночью никуда не ходила. Всё остальное можешь рассказывать, как есть: и про сторожей, и про крик.

— Я лучше буду говорить, что всю ночь спала и ничего не слышала, — предложила собеседница.

— Не поверят, — возразила госпожа, усаживаясь на скамеечку. — Какой сон в таком месте?

Она потёрла озябшие пальцы ног. Надо бы шерстяные носки раздобыть. А то так и ревматизм заработать не долго… Или артрит какой-нибудь?

Ждать артистов пришлось довольно долго. Но вот из-за холма появилась полотняная крыша фургона, потом державший поводья Анний Мар Прест с сидевшим рядом Тритсом Золтом и головы мулов, как будто выраставшие из-под земли.

По мере приближения путешественница всё яснее видела бледные, осунувшиеся лица, а скулу Тритса Золта украшал внушительный синяк.

— Где мальчики? — крикнула Ника.

— Здесь, госпожа Юлиса, — глухо ответил Анний Мар, кивнув себе за спину.

Когда их повозка проезжала мимо, девушка услышала за матерчатыми стенками рыдания, которые не мог заглушить даже грохот колёс по плотно утрамбованным камням.

— Давай за ними, — приказала она Риате, хмыкнув про себя: "Что-то не видно большой радости. Но, может, они просто переживают те унижения и мерзости, которые пришлось перенести? Ну и сволочь же этот Сфин Бетул!"

Когда их маленький караван выехал на ведущую в город дорогу, та оказалась уже заполнена повозками, вьючными животными и просто пешеходами.

Привычно оглядываясь по сторонам, она наткнулась на осоловелый, неподвижный взгляд рабыни. Риата медленно, как большая кукла-неваляшка, раскачивалась из стороны в сторону, казалось, только чудом не выпуская поводья из рук. Присмотревшись, поняла, что хитрая невольница обвязала их вокруг запястий и теперь дремлет с открытыми глазами, рискуя в любой момент упасть на дорогу.