Александр Мазин - Белый Клинок

Арин дернулась, присела, широко разведя колени. Эйрис тоже резко опустилась, но ее колени были плотно соединены. Она была похожа на надломленный цветок.

Руки Арин замелькали…

С Несмехом что-то произошло. Он вдруг совсем перестал слышать. Оглох. Зато стремительный вихрь превратился в замедленный, плавный танец четырех гибких рук. Он увидел, что Арин пытается соединенными пальцами коснуться тела Эйрис. Он даже ощущал, куда направлены ее удары. Видел места, к которым она тянулась, словно от пальцев ее к коже Эйрис шли лучи света. Но лучи эти обрывались, когда раскрытые, натянутые отогнутыми назад пальцами ладони Эйрис встречали руки Арин.

А потом колени Эйрис медленно распрямились. И одновременно она медленно-медленно начала поднимать ногу, подтягивая колено к груди. И Арин, словно соблюдая условия ритуала, тоже распрямила колени. Нога ее оторвалась от земли, делая шаг назад, а ступня Эйрис, с поджатыми пальцами, подтянутая под острым углом к голени,– потянулась к ней.

Несмех увидел, как нога Арин опускается прямо на голову, на лицо вкопанного в землю ребенка и тот зажмуривает глаза. Но в последний момент, когда до запрокинутого лица остается совсем немного, нога уходит в сторону, касается земли, вминается в нее всей тяжестью тела, поднимая облачко рыжей пыли. И вторая нога Арин отрывается от земли, неторопливо уходит назад.

Но плавное движение ступни Эйрис быстрее медленного отступления Арин. Колено светловолосой полностью распрямляется, стопа вытягивается, составив прямую линию с голенью и вторая, опорная, нога тоже распрямляется, пятка ее, поворачиваясь, скользит по земле… Покрытые налетом пыли пальцы поднятой, вытянутой, перевитой вздувшимися мышцами, неестественно длинной ноги медленно-медленно догоняют уходящее назад тело Арин и легким, кажущимся нежным, прикосновением дотрагиваются до выступающей косточки между маленьких грудей Арин. И, дотронувшись, словно отталкиваются. Нога Эйрис столь же плавно начинает движение назад, а ее противница медленно опускает голову; колено ноги, на которой она стоит, сгибается, тело, продолжающее движение назад, запрокидывается, и всей спиной, неторопливо, будто поддерживаемая невидимыми руками, Арин ложится на землю, а потом и темноволосая голова ее опускается на землю, затылком, разбрасывая пряди волос…

Слух вернулся к Несмеху так же внезапно, как и пропал. Звуки окружающего мира показались ему болезненно громкими.

Эйрис, опустившись рядом с Арин, положила ее голову на свое бедро и принялась осторожно растирать маленькие уши темнокожей девушки. Спустя минуту веки Арин дрогнули, и она, слабо застонав, вдохнула воздух.

Эйрис помогла ей сесть.

Повернув голову, Арин отыскала глазами Несмеха.

– Я виновата, полубрат! – проговорила она и закашлялась. И, справившись с кашлем, добавила: – Дух Огня овладел мною!

Несмех заметил, как шевельнулись уголки рта Эйрис.

– Ему следовало бы поблагодарить тебя! – заметила наставница Несмеха. И, юноше: – Ты сумел обратить этот огонь, верно?

– Если это означает – замедлить время, то – да! – ответил конгай.

Тень обиды легла на лицо Арин, но светловолосая не обратила на это внимания.

– Оу! Так даже? – сказала она, глядя на Несмеха с удовольствием и любопытством одновременно.

– Ты должна была предупредить меня, сестра! – недовольно проговорила Арин.

– Да? – В голосе Эйрис была ирония.– Разве не сказал Благородный Учитель: используй движение чужой жизни, чтобы укрепить свою!

– Но мы…– попыталась возразить побежденная.

– Арин! – властно сказала наставница юноши.– В моей крови – его кровь! Ты тверда на Пути. Но я – Харрок!

– Да…– шепнула Арин.

Взгляд Эйрис остановил Несмеха, собравшегося задать вопрос.

– Ты в порядке? – спросила она соплеменницу.

– Да! – Арин легко поднялась на ноги.

– Идем. Большой! – сказала Эйрис .– Ты увидел то, что необходимо! И сверх необходимого!

«Следующей ночью я начала рассказывать ему Предание.

…Шел двадцать первый год после восшествия на трон императора Ферроса. Двадцать один год назад закончилось Время Смуты, когда от Империи, раздираемой усобицами, отпали Тайдуан, Конг и Хурида, а Гурам перестал отправлять на север корабли с данью. Империя потеряла две трети своих земель, а по оставшимся бродили озверевшие от голода солдаты. Все, в ком текла хотя бы капля доблестной крови Вэрда Смелого, были вырезаны подчистую. Кроме одного [9]…»

Стихотворение, написанное Благородным Учителем, светлейшим Ролфом, сыном Асхенны, за день до ухода в Нижний Мир

– Твои пятки не должны касаться края! – крикнула Эйрис.– Только – носки!

– Но я могу упасть! – резонно возразил Несмех.

– Значит, ты упадешь! – твердо сказала девушка.– Но, владея основой Тверди, как ты можешь упасть? Следи за клинком, болтун!

Меч девушки замер в четверти ладони от кожи Несмеха.

– Угу! – Несмех с опозданием отбил клинок.

Тело его балансировало на краю обрыва. Причем стоял он только на половине ступней. Пятки должны были висеть в воздухе, вернее, «искать в нем опору»… Вспомнив о своей власти над Твердью, Несмех дал этой власти выход – и словно прирос к камню. Ему даже показалось: откинься он назад, его «прилипшие» подошвы, не дадут ему упасть. Так ли это, или он попросту полетел бы в пропасть?

– Ты должен чувствовать оружие! – Клинок Эйрис опять остановился у лица Несмеха.

– Дай мне прямой меч! Такой, как у тебя! – попросил Несмех.

– Глупости, Большой! – Она легонько уколола его в грудь.– Прямой меч – ленивый ручей! А тот, что ты держишь в руках – морская волна! Подними ее, взбушуй, позволь взойти пеной – и она поглотит целую реку, целый город, весь мир! – Металл звенел о металл.– Основа Воздуха, Большой! Дай клинку ветер! Дай! – И обрушила на Несмеха шквал ударов. Если бы Эйрис не удерживала свой меч, Несмех был бы уже мертв.