Александр Мазин - Малышка и Карлссон-2

– Почему – «на глазах»? Ты думаешь, я собираюсь овладеть тобой прямо на свадьбе? – фыркнул Ротгар.– Брачная ночь – в ресторане… Забавно, но не в моем вкусе. Нет, мы сделаем по-современному – сначала брачная ночь, а потом собственно бракосочетание. Представь себе, Катерина: просторное супружеское ложе, тончайшие простыни ослепительной белизны… Или ты предпочитаешь другой цвет? Может быть, красный? Или черный? Красное на черном… Как это романтично!

У Кати задрожали руки. Она поставила чашечку на блюдце, чтобы не расплескать кофе, и спросила:

– И когда вы планируете устроить эту романтику? Через неделю?

– Неужели я посмею терзать тебя ожиданием, малышка? – Ротгар ласково улыбнулся.– Сегодняшняя ночь вполне подойдет.

Когда Карина вошла в комнату, примыкающую к спальне Ротгара, ее окатила волна холодного воздуха. Здесь было холоднее, чем на улице, хотя окно – настежь. Снаружи лил дождь. Подоконник мокрый, на полу уже натекла лужа. Но пахло не сыростью, а цветами. Настоящим живым жасмином, а не какой-нибудь эссенцией (уж тут-то Карина ошибиться не могла), хотя никаких цветов в номере не наблюдалось.

Скорее всего, и запах, и холод – побочный эффект магических изысков Туат'ха'Данаанн.

Ротгар стоял спиной к двери, но когда Карина вошла, повернулся к ней. На высшем Ши были черные брюки и такая же черная, расстегнутая до пояса шелковая рубашка с белой вышивкой с правой стороны. Ни холода, ни сырости Туат'ха'Данаанн не замечал. Зато глаза его неестественно блестели, а взгляд блуждал.

«Наркотиков нажрался,– неприязненно подумала Карина.– Мы же готовимся к великому действу…»

Вслух она, разумеется, не сказала ни слова.

– Ну, как она? – спросил Ротгар.

Говорил он хрипло, неестественно быстро проговаривая слова.

Карина пожала плечами:

– Сидит в своей спальне.

– Плачет?

– Нет. Сидит у окна и о чем-то думает. На меня даже не взглянула. Попросила оставить ее в покое.

– Не надо было оставлять ее одну.

– Не беспокойся. Я ее немного знаю. Если уж она добровольно согласилась участвовать в твоем ритуале, то слово сдержит.

Ротгар облизнул губы.

– Воды дай,– сказал он.

Карина достала из бара бутылочку минеральной воды.

– Это хорошо,– промочив горло, Ротгар перестал хрипеть.– Это прекрасно. А теперь слушай меня! – Блестящие глаза Туат'ха'Данаанн встретились с глазами Карины, и она поняла, что ошиблась: Ротгар вовсе не был одурманен.

«С такими глазами можно убить, ничего не заметив; убить – и пойти дальше,– подумала она с дрожью.– И это не наркотик. Это – его сущность».

– Да, да, я слушаю.

– Сейчас ты выйдешь из номера и будешь ждать снаружи. Не просто ждать. Твоя задача – следить, чтобы никто не вошел внутрь. Обеспечь это любыми способами. Убей, если понадобится. Я разберусь с любыми осложнениями. Потом. Но во время ритуала здесь не должно быть никого, кроме меня и моей маленькой невесты. Тебя это тоже касается. Не вздумай сюда соваться, что бы внутри ни происходило. Хоть потоп, хоть пожар, хоть нашествие скорпионов. Нарушишь запрет – удушу собственными руками.

Ротгар говорил негромко, спокойно, чуть иронично, однако Карина нисколько не сомневалась: всё сказанное – не пустая угроза. Так и будет.

– Долго мне караулить? – спросила она.

– Не знаю. Час, два… Сколько потребуется.

– Когда я узнаю, что ты там закончил?

– Узнаешь. Когда разойдется ткань реальности, непременно что-то произойдет,– произнес Ротгар со смешком.– Может, отключится электричество. Может, умрет пара-тройка постояльцев.– Еще один короткий смешок.– Но, скорее всего, это будет какой-нибудь небольшой природный катаклизм. Снежная буря…

– Снежная буря? В августе? – не выдержала Карина. Ротгар ее реплику проигнорировал. Продолжал:

– …Гроза… Землетрясение…

– Ты шутишь?

– Не очень сильное. Так, тряхнет разок. Гостиница не обрушится, не бойся.

– Тогда сюда сбежится вся полиция Стокгольма: решат, что это был взрыв.

– Пусть,– надменно произнес Ротгар.– Когда я закончу, уже ничто не будет иметь значения.

Он еще немного поразмыслил – и добавил:

– А может, и не будет ничего внешнего. И никто ничего не заметит, кроме других сидов и магов… Хотя, о чем я… В этом мире нет магов, способных на что-то большее, чем испортить часы или согнуть вилку.

Взгляд Карины упал на пряжку «Последнего довода», гибкой сабли, обнимающей талию Ротгара. Карина подумала, что не так уж Ротгар уверен в безопасности этого места, если даже сейчас носит свое оружие. Если он, конечно, не собирается кого-нибудь убить.

«Он ее убьет»,– подумала она о Кате.

Разумеется, он ее убьет. Вся эта болтовня о свадьбе… Это пустое. Очередная ловушка. А может быть, Ротгар решил разделаться с кем-то из высших ши. Заманить якобы на свадьбу – и прикончить. Традиционная забава королевских особ здесь, в Стокгольме.

«Мне все равно»,– подумала Карина.

Все эти дни она старалась эмоционально отделить себя от этой девушки.

«Мне все равно»,– говорила она себе.

И ей действительно стало все равно… Почти.

«Какое эффективное, а главное – практичное оружие,– подумала она, исподтишка разглядывая меч.– Если не присматриваться – поясок пояском. Так удобно прятать. Через любую границу провезешь. Даже в багаж сдавать не надо».

– Ты всё поняла? – холодно спросил Ротгар.

– Всё,– ответила Карина.

– Тогда не стой столбом. Иди и сторожи!

«Избавлюсь от нее,– подумал Ротгар, когда за Кариной закрылась дверь.– Дерзка, упряма, бестолкова. Возьму себе в слуги настоящего Тил'вит'Тег. После этой ночи даже для высшего ши это будет высокой честью».

Хуже нет – ждать казни. Именно так себя чувствовала Катя, запертая в своей маленькой спальне.

Ротгар привез ее в «Шератон», пятизвездочный отель в центре Стокгольма. Здесь у него был уже снят номер. Пятикомнатый «люкс».

Кате отвели маленькую спаленку с отдельным туалетом и душевой кабинкой. С холодильником и телевизором.

– Комната для слуги,– насмешливо сообщил Ротгар.– Запомни ее, малышка, потому что больше ты никогда не будешь жить в помещении для слуг.

И запер дверь снаружи.

По ту сторону двери Катя слышала голоса. Ротгар и Карина. Потом – одна Карина. Она звонила куда-то, говорила… По-немецки, кажется. Потом вышла.

Катя подошла к окну. Из окна была видна река. Какие-то подсвеченные яхты у берега, а на той стороне – ратуша. Красивый город – Стокгольм. Всё сияет, переливается огнями…