Александр Мазин - Мертвое Небо

– Держись! – крикнул он и звонко шлепнул по крупу парда Ниминоа. Тот с места сиганул шагов на пятнадцать и стрелой помчал по темному коридору. Небольшой паук сбоку прыгнул на Данила. Тот отмахнулся мечом – плашмя. Клинок спружинил об хитиновый панцирь, отброшенный паук плюхнулся на сородича, а тот не долго думая запустил в него жвала. Еще два чудовища прыгнули на Коротышку. Пард взвился на дыбы, сбросил их, ушел высоким прыжком от третьего. Но когда оказался на земле, не меньше полудюжины тварей повисли на бедняге. Пард завизжал, но Данил уже не мог ему помочь. Светлорожденный сжал колени, и его зверь дал волю своему страху: понесся огромными прыжками, мигом оставив позади и пещеру, и пауков. Данилу оставалось только надеяться, что они не врежутся в стену на скорости сорок миль в час. По счастью, коридор шел прямо. Двойное счастье – спустя четверть часа Данил услышал впереди топот.

– Стой! – закричал светлорожденный, и голос его громом раскатился в замкнутом пространстве коридора.

Пард Данила тут же затормозил всеми четырьмя лапами. А вот зверь Ниминоа и не подумал остановиться. Несколько мгновений – и стук его лап растаял впереди.

– Марш,– скомандовал воин, послав парда вперед. Но уже не сумасшедшим галопом, а размеренной рысью.

Ниминоа они нагнали только через четверть часа. Девушке потребовалось время, чтобы остановить своего зверя. Обрадованные встречей парды потерлись мордами. Их бока соприкоснулись, Данил ощутил коленом ногу Ниминоа и неожиданно для самого себя потянулся и обнял девушку. Ними прижалась к нему, но тут парды разошлись, и Данилу пришлось разжать объятия.

– Сейчас я разожгу огонь,– проговорил Данил, постаравшись, чтоб голос его звучал спокойно.– Мой светильник приторочен к седлу. Ты в порядке?

– Я жутко испугалась, когда пард понес,– призналась Ниминоа.– Но с тобой, господин, я ничего не боюсь!

– Меня зовут Данил,– мягко напомнил светлорожденный, высекая искру.

Через минуту желтый свет лампы раздвинул темноту.

– Что ж,– произнес Данил.– Вообще, я намеревался вернуться, но раз уж Судьба распорядилась иначе, тогда вперед! Будем надеяться, что проложившие этот тоннель не оставили впереди ловушек! – И засмеялся, дав понять,– шутка.

Впрочем, у шуток такого рода есть скверная особенность обращаться в реальные неприятности.

Интересно, как эти мелкие уродцы-земляхи ухитряются избегать пауков? Не иначе как не без помощи магии…

Спустя час они наткнулись на первое серьезное препятствие. Вода.

Данил поднял лампу повыше. Коридор был залит насколько хватало света. Данил спешился, промерил хлыстом глубину. Мелко, меньше полулоктя. Однако, если тоннель и дальше пойдет вниз, через сотню шагов придется плыть. Светлорожденный задумался. Камнепас говорил: пройдем верхами до самого Конга. А с пути они сбиться не могли – все пройденные ответвления тесноваты для пардов. Собственно, думать было не о чем. Путь назад отрезан.

– Держись за мной в пяти шагах,– сказал Данил Ниминоа и вскочил в седло.

Пард заартачился, не хотел в воду. Но светлорожденный силой и лаской его заставил. Зверь Ниминоа пошел без понуканий. За вожаком.

Плеск воды порождал многоголосое эхо. Ними казалось, кто-то крадется за ними. Или, наоборот,– едет впереди. Но тренированный слух Данила с легкостью вычленял отраженные звуки. Его больше беспокоила сама вода. И еще те, кто мог обитать под покрытой маслянистой пленкой поверхностью. Пард, разделяя опасения всадника, двигался очень осторожно.

Когда вода смочила брюхо парда, Данил оглянулся.

– Они здесь проходят,– сказал он.– Значит, и мы пройдем. Ты умеешь плавать?

– Нет.

– Тогда, если что, держись за упряжь. Или лучше оставайся в седле. Ты легкая, пард справится.

От воды шел запах земляного масла. Того, что используют при изготовлении огненного зелья. Данил старался держать светильник подальше от воды и стен. Он вспомнил об умении спутницы гасить пламя, но ничего ей не сказал. Хватит бедняжке и того, что есть. Перспектива сгореть заживо вряд ли укрепит ее силы.

Пожара не случилось. А вода, смочив верховые сапоги всадников, пошла на убыль. Спустя четверть часа они миновали залитый участок. Данил сжал коленями бока парда, и зверь с охотой перешел на рысь. Потому что замерз.

Коридор расширился, и Ниминоа поравнялась со светлорожденным.

– Ты как? – спросил он.

– Все хорошо.

Голос девушки дрогнул. Данил вспомнил, какими хрупкими показались плечи Ними, когда он обнимал ее, и нежность к этой маленькой отважной девочке перехватила горло. Он хотел сказать ей, что восхищен, что самообладание ее потрясающе, а отвагой и терпением она не сравнится ни с кем. Но сказал только:

– Ты молодец! – И послал парда вперед, не дожидаясь ответа.

Не умел он показать женщине, как много она для него значит.

Но Ниминоа и эта краткая похвала согрела сердце.

Внезапно тоннель разделился. На три совершенно равновеликих прохода. Данил смочил ладонь о шерсть парда и попытался уловить дуновение ветра. Не уловил, зато Ниминоа успела разглядеть более верный знак.

– Данил, крест!

Точно, над одним из ходов углем был намалеван полустертый пятиконечный крест.

Новый коридор сначала забрал круто вверх, затем еще круче – вниз. Пардам приходилось приседать на задние лапы и выпускать когти, чтоб удержать равновесие. А когда пол выровнялся, потолок стал настолько низок, что Данилу пришлось спешиться, а Ниминоа – припасть к холке парда. Еще полмили. А потом – новое разветвление. И никаких значков. По счастью, в одном из тоннелей Данил заметил высохший комок хрума [15]. Следующий отрезок преодолели за полчаса… и оказались в пещере, размерами не уступающей той, где погиб Камнепас. С тринадцатью выходами.

– Всё,– решительно произнес Данил.– Привал.

Развели костер (осталось еще четыре вязанки хвороста), поели.

– Можешь поспать,– предложил Данил.

– Не хочу,– обхватив колени, Ниминоа смотрела на огонь.– Данил…

– Да?

– А что они сделают с нами, когда мы выберемся?

– Кто – они?

– Конгаи.– Отсветы огня пульсировали в рубинах сережек Ниминоа.– Мама говорила: конгаи ненавидят хуридитов. Я хуридитка, а ты… чужеземец.

– Я не чужеземец, а светлорожденный Империи,– напомнил Данил.– Законы Конга строги, но власть Тилода Зодчего тверда. Так же, как и дружба Конга и моей страны. Никто не осмелится свершить над нами насилие.

Дело обстояло не совсем так. Его – да, никто не посмеет тронуть, а вот в отношении уроженцев Хуриды правила другие. Ни один из них не имеет права ступить на землю Конга вне оговоренных для торговли мест. Наказание – смерть. Но уж если Данил сумел уберечь ее в проклятой Хуриде, то всяко сумеет защитить и в благословенном Конге.