Александр Мазин - Мертвое Небо

– Дуй,– сказал Керанраон сигнальщику.

И трубач протрубил.

Шесть улиц сходились в гавани. Всадники показались одновременно на всех шести. На трех, самых широких,– синие сарбурские латники.

И пошли.

Ах, как завопили гурамиди. Как сладко звучали эти вопли для Керанраонова уха. В восторге он хлопнул парда по загривку, повернулся к Гангу и захохотал.

А стремительная синева с невероятной скоростью пожирала белизну мостовых. Командиры гурамиди орали, пытаясь хоть как-то построить солдат, но Керанраон не оставил им времени. Ах, что такое четверть мили для летящих пардов! Миг!

Один из Черных Охотников вскрикнул. Удивленный Ганг посмотрел на него. Черный Охотник показывал на небо. А на небе…

Сгусток черной клубящейся тьмы стремительно падал вниз. Наперерез катящейся волне всадников. Керанраон резко оборвал смех, замер с открытым ртом. Позади верховный жрец пронзительно вскрикнул:

– Тур! Тур!

…И тысячи огненных раскаленных нитей пронзили живую тьму буквально над самой землей. Грохнуло так, что боевой пард под Гангом присел и нервно мяукнул. Черные рваные клочья зашипели, сворачиваясь, как волосы, соприкоснувшиеся с огнем, а внизу, под ними, синие латники Сарбура врезались в толпу гурамиди. Боевой клич конгаев прокатился по улицам Ангтьяна, смешавшись в визгом вздергиваемых на копья гурамиди. А в небе над столицей Конга возник Огненный Демон. Быстрей, чем видит глаз, Демон покрыл полную милю и повис над гурамским флотом. Выдох, ослепительная вспышка – и вместо могучего четырехмачтового корабля – белый кружащийся пепел. Еще один выдох – и еще один корабль сгинул в ярчайшем пламени.

Черные Охотники переглянулись с пониманием. Правду говорили старейшины: демоны дышат чаще, чем люди. И жарче.

Путь, на который Данилу и Ниминоа потребовалась полная неделя, всадники благословенного Конга прошли за двое суток. Ночь и еще полдня – и перед воинами встали стены Кариомера. Командующий Виг предпочел бы обойти его, как прочие крепости и города, попадавшиеся на пути,– и двигаться в Воркар. Но Данил воспротивился. У него были свои счеты с этим городом. Кроме того, не худо лишний раз показать хуридитам, что такое настоящие воины. А заодно и проверить, известно ли за пределами Засова о договоре между завоевателями и «черными повязками». Виг не стал спорить, но поставил условие: если город не будет взят за два дня, войско тронется дальше.

Штурмовать крепостные стены силами одних только всадников, без пехоты, без тяжелых осадных машин и прочего хозяйства – только зря класть солдат. Данил понимал это не хуже Вига. Поэтому предложил Турфангу слегка поколдовать. Жрец расхохотался.

– Как ты себе это представляешь? – осведомился он.

– Зачаруй привратную стражу.

– Я,– сказал Турфанг,– мог бы погрузить в сон человек десять. Но спящие не откроют нам ворота. Я мог бы очаровать двоих-троих, чтобы они открыли ворота, но как ты думаешь, что в это время будут делать остальные?

– А ты одних усыпи, других зачаруй,– предложил светлорожденный.

– Не выйдет. К сожалению.

– Ну, тогда устрой землетрясение.

Турфанг улыбнулся.

– Это я могу,– сказал он.– Но только не могу поручиться, что развалятся именно стены, а не половина домов в городе. Исходя из моего опыта, полагаю – именно дома и развалятся.

Данил мрачно поглядел на темнокожее насмешливое лицо, повернулся и ушел к себе в палатку.

Разъезды конгаев патрулировали вдоль городских стен. На достаточном удалении, чтобы не схлопотать арбалетный болт. Дорога в обе стороны была пуста. Окрестные селения – тоже. Хотя конгаи никого не обижали. За весь путь от Засова до Кариомера вздернули только троих обожравшихся дурманом монахов, сдуру не пожелавших уступить дорогу двадцатитысячному войску. Даже провиант конгаи не брали, обошлись тем, что запасли в Засове.

Осажденные вылазок не предпринимали. Народ толпился на стенах, разглядывая иноверцев. В Кариомере чужеземцев видели только купцы да бывшие пираты. И тех, и других – кот наплакал. Остальным прочие обитатели Мира представлялись чем-то вроде мелких демонов, чему немало способствовали рассказы об урнгриа, не так давно прогулявшихся по западу Хуриды. Но в Кариомерском обиталище Святого Братства слухам не верили. Помолились Величайшему и взялись за дело. Хоть и не искушен был Брат-Хранитель Треос в осадах-защитах, но зато грамотен. В книгах же, как оказалось, подробно расписано: как защищаться, как снаряды метать с огненным зельем, как бревном таран ломать и прочее полезное. Насчет метания, правда, вышло неладно. Ни одна из баллист стрелять не могла. Паутинные канаты давным-давно подменили обычными, металлические части, те, которые не поснимали, поела ржавчина. Мастер огненного боя, в прошлом пират, а ныне добропорядочный смотритель рынка, только руками развел. Надо чинить. Но Треос не пал духом. В лагере осаждающих он не заметил тяжелых осадных орудий, подробно описанных в книге. А без оных орудий, согласно той же книге, стены, подобные кариомерским, не взять. Так что Треос не только сам успокоился, но даже сумел подбодрить Отца-Наставника. Пускай иноверцы топчутся под стенами, сколько хотят. Как сожрут провиант, так и уйдут. Оброк в деревнях собран, а на том, что осталось,– не разживешься. Чего не нашли хуридские сборщики, того чужеземцам ввек не отыскать. А там, глядишь, и войска из столицы подойдут.

Так размышляли воинствующие монахи, но город их оптимизма не разделял. Поскольку уже с полудня начались по домам обыски. Забирали еду, забирали парней помоложе – в ополчение. Лица же у солдат, шаривших по домам, были мрачные. Поскольку пайку им урезали, а отнятый провиант велено свозить в кладовые обиталища. И ничего не припрячешь. Заметит монах-командир – вмиг повиснешь головой вниз.

Сожри-Всё обыска не боялся. Поскольку узнал о нем загодя и побеспокоился, чтобы обыскивали его дом уже прикормленные монахи. Но все это ни ему, ни прочим «повязкам» совсем не нравилось. А Сожри-Всё – не тот человек, который спокойно терпит. Поэтому в середине ночной стражи к западным воротам Кариомера подъехали шестеро в одеяниях воинствующих монахов. Караул, вопреки обыкновению, бодрствовал, все до единого. Первый день осады, как-никак. Даже в привратных башнях не пьянствовали, а старательно пялились вниз. Ничего, впрочем, не видели, поскольку ночь выдалась облачная. Командовавший караулом монах вышел с важностью. Но когда вновь прибывший сунул ему под нос левую руку с перстнем Отца-Взымателя на среднем пальце, гонор с начальника караула враз слетел. «Отец-Взыматель» и сопровождавшие его проследовали в помещение. Спустя несколько минут туда же вызвали обоих десятников. Еще через десять минут четверо монахов сменили стражу на привратных башнях, а еще через полчаса западные ворота с омерзительным скрипом распахнулись, а за воротами уже ждала наготове отборная тысяча Береговой Стражи Конга во главе со светлорожденным Данилом. Предусмотрительный Сожри-Всё заранее спустил со стены одного из своих. Передать Демону: добро пожаловать в Кариомер.