Эми Хармон - Птица и меч

— Мой отец давно болеет. Не знаю, сколько еще выдержит его сердце. Когда начали приходить вести о гнездах вольгар на побережье, он настоял, чтобы я отправилась сюда. Он так хотел уберечь меня от опасности, что я не решилась спорить.

— Мы получили предупреждение из Фири несколько дней назад, — подтвердил Кель, и леди Ариэль кивнула, уставившись в пространство между ним и королем.

— Меня сопровождали члены отцовской стражи, но на исходе второго дня на нас напали вольгары. Кажется, они преследовали нас от самого Фири. — Леди Ариэль прервала рассказ и прижала к губам трясущуюся руку.

Я мгновенно вспомнила собственную дорогу из Корвина в Джеру, когда впервые увидела птицелюдей, их грубую кожу и огромные крылья, то, как они срывали всадников с седла.

— Мы не смогли дать отпор. Они просто обрушились на нас с неба. Мой конь бросился к деревьям, и я положилась на него, так и не осмелившись обернуться.

— Что случилось потом? — мягко спросил Тирас.

— Он бежал и бежал, — прошептала девушка. — Он был жутко напуган. А когда наконец остановился, упал на колени и уже не поднялся. У него текла пена изо рта, а на груди была кровь. Видимо, его ранили в битве, но я даже не…

— И вы прошли остаток пути пешком, — закончил за нее Кель.

— Да. — Девушка беспомощно вскинула на него глаза — темные, мерцающие и столь прекрасные, что даже у меня захватило дух.

Кель медленно перевел взгляд на Тираса:

— Что будем делать?

Мы с тобой поедем в Фири , — сказала я, поворачиваясь к Тирасу. — А Кель останется в Джеру с леди Ариэль. Кто-то должен остаться.

— Я капитан чертовой стражи, Ларк! — перебил Кель. Его горячим облаком окутывало напряжение.

Тирас предупреждающе посмотрел на брата, но тот уже отодвинул стул и без единого слова покинул комнату. Леди Ариэль проводила его понимающим взглядом и встала, чтобы уйти следом.

— Вам лучше отдохнуть, леди Фири. Мы примем решение завтра, — пробормотал Тирас, тоже поднимаясь и протягивая мне руку. — Госпожа Лорена покажет вам ваши покои.

— Ваше величество, вы когда-нибудь признавали Келя своим братом? — неожиданно спросила девушка.

У меня округлились глаза от ее дерзости, и она тут же присела в реверансе, низко опустив голову.

— Простите меня, — сказала она с искренним раскаянием. — Я сама не своя от всех этих событий… И очень волнуюсь за Келя. Я сказала, не подумав.

Тирас бросил на нее внимательный взгляд, и его губы слегка изогнулись. Но меня было не так просто одурачить. Дерзость леди Фири встревожила его. А ее вопрос — еще больше.

— Я понимаю, — кивнул он, прощая гостью. — Отдохните как следует.

Но леди Фири еще не закончила.

— Ваша светлость, пожалуйста, не ездите в Фири, — взмолилась она, обращаясь уже ко мне. — Если с вами или с ребенком что-нибудь случится, я себе не прощу.

Я машинально коснулась едва заметной выпуклости под платьем, удивленная, что ей все известно. Живота еще не было видно. Возможно, среди челяди пошли слухи о моем утреннем недомогании и кто-то из них проболтался леди Фири, пока ей прислуживал?

Девушка тепло улыбнулась.

— Вам нужно беречь себя, моя королева.

Я склонила голову, не подтверждая, но и не отрицая ее слова.

— Мы рассмотрим все варианты. Доброй ночи, миледи. — Голос Тираса был холоден, и она услышала его недовольство.

Госпожа Лорена выступила вперед и попросила леди Фири следовать за ней. Мы молча наблюдали, как они удаляются по коридору. Когда эхо шагов стихло за поворотом, я обернулась к Тирасу. Если со мной, а значит, и с моим отцом, что-нибудь случится, кто следующий в очереди на престол?

— Если нет наследников ни Дейна, ни Корвина… — начал Тирас.

Но наследники Дейна есть. Кель принадлежит к королевской династии.

— Да, но мой отец никогда его не признавал. Он Кель Джеруанский. Не Кель Дейнский.

А если его признаешь ты? Публично объявишь своим братом?

— Кель не хочет быть королем. Что бы там ни думала леди Фири.

Наши желания мало что значат , — напомнила я его собственные слова после битвы с вольгарами. Тирас задумчиво посмотрел на меня, и уголки его губ опустились. Если ты признаешь Келя… тогда, если со мной и нашим ребенком что-нибудь случится… он будет следующим в очереди на трон. Дополнительная защита для Джеру.

— Да. Только Кель меня никогда не простит.

Я тебя простила.

— Без желания все превращается в обязанность, — прошептал Тирас, цитируя меня, как я недавно цитировала его. — Но иногда наше величайшее желание заключается в том, чтобы исполнить свои обязанности.

Он закрыл глаза, словно прося небо послать ему сил, но я слышала в его мыслях только тоску, и сердце у меня сжалось.

Тирас провел весь следующий день взаперти, в окружении карт и своих офицеров. Их приглушенные слова долетали до меня из-под закрытых дверей. Я с легкостью могла бы призвать их к себе, если бы захотела. Но я не хотела. Я проснулась с чувством тошноты и чугунной головой и предпочла остаться в комнате в компании сухариков, мятного чая и Буджуни. Я лежала на кровати, разметав волосы по одеялу, а тролль бережно расчесывал их щеткой, словно в прошлой жизни был дворцовой служанкой, и, надо сказать, отличной.

Его распирало от кухонных сплетен, и я вяло прислушивалась, плывя на волнах его любви и нежности. Закончив с пересказом слухов, он принялся мурлыкать себе под нос, и я охотно вплела свой мысленный голос в его напев.

Неожиданно Буджуни замолчал, и щетка у меня в волосах замерла, словно наткнувшись на колтун. Когда он так и не вернулся ни к пению, ни к расчесыванию, я открыла глаза и приподняла голову. Тролль уставился на серебристый перелив моих волос, видя за ним что-то, чего там нет.

Буджуни? — позвала я. — Что случилось?

— Птичка, ты когда-нибудь задумывалась, что это могло быть не проклятие, а пророчество? — спросил он туманно, наконец обратив ко мне взгляд.

О чем ты?

— О дне смерти твоей матушки. И о словах, которые она сказала тебе и твоему отцу.

Я с трудом сглотнула. Меня и без того тошнило, а из-за болезненных воспоминаний желчь поднялась к самому горлу.

— Возможно, матушка не запрещала тебе говорить, — продолжил Буджуни. — Возможно, она лишь пообещала твоему отцу, что ты будешь молчать, и велела беречь тебя, желая защитить.

Я недоуменно уставилась на него.

— Мешара не умела повелевать словами, как ты. Ее сила заключалась в другом. Она обладала даром предвидения, предостережения . Но не могла менять словами реальность.