Эми Хармон - Птица и меч

— Да, ваше величество. Но птицы летают только до какого-то конкретного места, — засомневавшись, начал объяснять Хашим. — Может статься, что королевская армия сейчас за пределами Фири, а сама крепость подвержена атаке. Тогда птица доставит записку в Фири, а капитан получит ее через некоторое время. Если получит вообще.

У меня оборвалось сердце. Я беспомощно отпустила руку Хашима.

— Какое послание вам нужно передать? — спросил он мягко.

Мне нужно услышать лично от капитана, что король мертв . У сокольничего просветлело лицо.

— А есть основания надеяться, что он жив?

Есть основания надеяться и основания бояться. Но капитан должен узнать, что происходит в Джеру. Лорды собираются захватить трон.

— Тогда я отправлюсь в Фири сам, ваше величество. И разыщу капитана.

У меня приоткрылся рот. Но… до Фири несколько дней пути верхом, и это может быть опасно. Вы нужны здесь . Хашим выдержал мой взгляд не дрогнув, доверяясь мне.

— Мне не понадобится столько времени, моя королева. И, по счастью, у меня толковые помощники. Птичник будет в надежных руках. Я вернусь самое большее через три дня.

Не понимаю.

— Видите ли, мы с королем схожи в некоторых отношениях, — прошептал он. — Я… полечу в Фири.

Лорды прибывали один за другим в сопровождении своих небольших армий, словно смерть короля автоматически означала войну. Они без спросу расположились в крыльях замка и заняли для совещаний тронный зал. Мне тоже велели прийти, хотя мое мнение явно никого не волновало. Лорды из Бин Дара, Голя и Билвика непрерывно спорили с лордами из Квандуна, Инука и Янды. Леди Фири наблюдала за ними, прищурив глаза и сложив руки на коленях, и я задумалась, не решила ли она последовать собственному совету — дождаться нужного часа и сделать ход.

Признание Келя братом короля привело в бешенство абсолютно всех лордов, включая наместников южных провинций, однако советники Тираса поспешно отыскали прецеденты в истории и сослались на соответствующий закон Джеру. Корвин заявил, что Палата лордов должна назначить регента, и предложил — на правах отца королевы — свою кандидатуру. Советники нервно переглянулись. Им было прекрасно известно, что Тирас не желал видеть Корвина на троне ни при каких обстоятельствах.

— Это королева запросила регента, лорд Корвин? — мягко поинтересовалась леди Фири, чем привлекла внимание остальных семи лордов.

— Желания королевы никому не известны. Она не может говорить и вследствие этого не способна править, — парировал отец.

— Это не доказано, Корвин, — прогрохотал лорд Янда, и лорд Инук, кузен моей матери, его поддержал.

Затем все снова начали спорить. Голоса с каждой минутой становились громче, а лица — краснее, но никто так и не попытался спросить моего мнения. Я достала свой блокнот из перевязанных листов пергамента и открыла его на чистой странице. После чего очень тщательно составила заявление для Палаты лордов, моего отца и тех, кто сомневался в моей готовности или способности править. Пока я посыпала лист песком, мужчины горячились все сильнее, а пока отряхивала его от крошек, чуть не полезли в драку. Когда я встала, лорды тоже поднялись, хотя не перестали при этом спорить и так на меня и не взглянули.

Я прошествовала к креслу леди Фири и протянула ей бумагу. Вас не затруднит это прочесть? Брови девушки удивленно взметнулись, но она тотчас встала и приняла из моих рук лист.

— Королева подготовила заявление и просит меня прочесть его собранию. — Голос леди Фири с легкостью взвился над перепалкой.

Я убедилась, что привлекла всеобщее — подозрительное — внимание, вернулась на свое место и склонила голову, приглашая леди Фири начинать.

— «Я Ларк Корвинская, ныне Дейнская. Я была коронована как королева Джеру в присутствии Палаты лордов. Я коренная уроженка Джеру благородного происхождения. Я здорова телом и духом и ношу под сердцем наследника престола. Я лишена голоса, но могу читать и писать, изъявлять свои желания и отдавать приказы. Я верна Джеру и покойному королю. Он желал, чтобы правила я. Если Палата лордов настаивает на назначении регента для помощи мне в делах войны и мира, я прошу, чтобы Кель Дейнский, брат короля, выполнял обязанности консорта до тех пор, пока королевский наследник не достигнет совершеннолетия».

Мое заявление было встречено гробовым молчанием и косыми взглядами. Леди Фири так и не подняла глаза от пергамента, и у меня болезненно свело желудок. Мне нужен был союзник. Хотя бы один человек на моей стороне.

— Меня интересует… знает ли королева законы касательно Одаренных? — вкрадчиво поинтересовался лорд Бин Дар, наконец нарушив воцарившуюся в зале тишину.

Я спокойно встретила его взгляд, поощряя его развернуть мысль. Он не замедлил продолжить.

— У меня есть свои глаза в Джеру. Источники. Обеспокоенные граждане. Ходят слухи, что наша королева общалась с Целителем. Покойному королю не хватило решимости с ними покончить. Он пренебрежительно относился к своим обязанностям и, как итог, лишился жизни в битве с вольгарами, коих же и вскормил своим попустительством. Джеру охвачено войной. Мы должны уничтожить Одаренных, или они уничтожат нас.

Мне вдруг вспомнились слова Буджуни: «Тому, кто беспощаднее всех, обычно есть что скрывать». Я задумалась, что скрывает лорд Бин Дар и что на самом деле выигрывают лорд Голь и лорд Билвик, поддерживая его.

— Мой вопрос заключается в том, королева Ларк, — последние слова Бин Дар произнес с чуть заметной усмешкой, будто мое имя в сочетании с этим титулом звучало нелепо, — как вы относитесь к Одаренным? Ваша мать была Рассказчицей. Позволите ли вы им и дальше жить, плодиться и отравлять Джеру? Хватит ли вам мужества окончательно выкорчевать эту заразу?

Он знал, что я не могу ответить вслух. Они все знали. Я поочередно окинула взглядом каждого лорда: тучного и худощавого, потного и бледного, строящего козни и смертельно уставшего от всей этой возни. Билвик и южные наместники думали о том, чем их будут кормить за ужином, — мы совещались почти целый день. Лорд Голь и леди Фири оставались в стороне, непроницаемые. Отец в ужасе смотрел на меня, молясь, чтобы я не начала швыряться стульями, а лорд Бин Дар спокойно ждал моей реакции, крутя перо в руке, напоминающей кисть скелета.

Я задержалась взглядом на светлом острие, которое вращалось между его пальцами — и неуловимо изменилось, стоило мне моргнуть. На какую-то долю секунды перо превратилось в узкий бокал, словно жажда лорда Бин Дара взяла верх над его самоконтролем. Я моргнула еще раз, и перо вернулось на место — крутясь, крутясь, крутясь. Мои глаза расширились, его — сузились, и ответ стал очевиден. Я взяла собственное перо, обмакнула его в чернила и вывела на пергаменте буквы такие крупные, чтобы их могли без труда прочитать все члены Палаты лордов: