Ольга Романовская - Гранит науки и немного любви [litres]

– Дожили: девочки на парней спорят! – рассмеялся Ксержик. – Из-за учебы, говоришь? Ну-ну! Парень умный, способный, таверну «Гусиная шейка» любит. Часов в восемь всегда застанешь. А остальное… Нюни с забора сними. Или на тебя так помолвки действуют?

Перебравшись ближе, госпожа Тайо обняла меня за плечи и кивнула некроманту:

– Вон поди со своей тактичностью. Шоколадный пирог купи, поедим потом. Правда, – она усмехнулась, – половина все равно попадет в твой бездонный желудок. Сахара в крови немерено, как не забродил еще!

– Да что ты к сладкому привязалась? – обиделся Алоис. – Или раз некромант, должен кости жевать?

– Он все подарки от учеников слопал, – пожаловалась ректор. – Увидит шоколадку – шасть, и нет.

– Ты сама же отдавала, Ара, – напомнил Ксержик.

Он повеселел, встал и направился в прихожую. Оттуда крикнул:

– Маргарита, в такой час только черствый добуду. Давай что-нибудь другое?

– Да что угодно, просто погуляй полчасика. Хочу с Агнией познакомиться, о женском поговорить.

Некромант хмыкнул и хлопнул входной дверью.

Вот как, как, скажите, Маргарита Тайо умудрялась вить из Алоиса веревки?

– У него день рождения скоро, купи конфет с фундуком, – заговорщицки подмигнула виновница торжества и попросила: – Дай кружку.

– Вам нельзя, госпожа ректор, – запротестовала я, когда будущая мачеха потянулась к бутылке.

– Когда очень хочется, можно, – подмигнула госпожа Тайо, плеснула себе полынной настойки и начала водить над кружкой ладонью. – Понижаем градус и пьем. Я ведьма, знаю, что вредно, а что полезно.

Ректор опрокинула кружку в рот и закусила краюшкой хлеба. Потом обернулась к печи и поманила пальцем сковороду с ужином. Госпожа Тайо ловко подхватила ее за ручку, будто чугун ничего не весил, и водрузила на стол. Я достала тарелки и вилки, и мы предались чревоугодию.

Оказалось, модифицированная ректором настойка, смешанная с морсом, намного вкуснее, чем чистая. Под картофель с грибочками – загляденье.

Слово за слово, и ректор окончательно превратилась в Маргариту. Она сама настояла на том, чтобы я звала ее по имени. Невеста отца мне и прежде нравилась. Как умело она укрощала учеников! Казалось бы, такая миниатюрная, хрупкая – а утрет нос любому преподавателю! О ней отзывались с уважением, боялись.

Ксержик все не возвращался, а я не помнила, какую кружку выпила. Маргарита тоже пила, но разбавляла настойку сильнее и цедила маленькими глоточками. Однако это не спасло от лекции на тему «Мужчина и жизнь с ним». От некоторых замечаний я хихикала и недоумевала, как некромант может обожать такую женщину.

– Да любит, шельмец. Жениться четвертый год пытался. Но всякий раз я махала перед его носом Уставом и Кодексом нравственности преподавателя, – развалившись на стуле, вещала чуть захмелевшая ректор. – Не смог десять лет назад подсидеть, теперь отыграться решил. Фиг ему!

Маргарита, смеясь, показала невидимому жениху кукиш, а потом позвала на улицу, гулять.

Никогда бы не подумала, что на кладбище окажется весело. Маргарита учила обороняться от нечисти, а потом и вовсе решила поиграть с ней в салочки. Отрывала от праведного сна покойника с предрасположенностью к ночным похождениям и гоняла с воплями и свистом между могилок.

Ведьминская часть сущности мачехи проявилась в полетах. Она оседлала ветку, подняла ее в воздух и начала выписывать восьмерки в темном месте. Этого ей показалось мало, и, заметив какую-то нечисть, Маргарита резко спикировала вниз.

Сначала я испугалась, торопливо пытаясь вспомнить хоть что-то из учебного курса, даже за ножик схватилась – теперь постоянно носила с собой, – а потом рассмеялась: так потешно смотрелась ректор верхом на воющем нечто. Ее импровизированная лошадка носилась туда-сюда по окраине Ишбара, а потом, послав к лешему наглую ведьму-магичку, не желавшую ни слезть, ни убить, ринулось к реке.

Маргарита совершила головокружительное сальто и приземлилась на берегу.

Нечисть с громким «плюх» ушла под воду.

– Опять развелись! – пожаловалась раскрасневшаяся ректор. – Надо учеников отрядить на трудовую практику: все лучше, чем школу после их шалостей ремонтировать.

Провела рукой по волосам – и растрепанных косм как не бывало.

– А разве можно?.. Вы же ребенка ждете, – укоризненно напомнила я.

Набегалась порядочно, ноги гудели. Зато практика. Она у меня богатая благодаря Ксержику, еще полгода назад валялась бы с языком на сторону, а так просто тяжело дышала.

Случайно сотворила светлячок и уставилась на него в недоумении. Кровь же нужна. Потом поняла: оцарапалась, когда огородами Маргариту догоняла.

– Пить или колдовать? – Ректор устроилась рядом. – Сама больше не стану, но какой девичник без спиртного? А колдовать не вредно: магия-то своя.

Подморозило, изо рта шел пар, и Маргарита снова принялась чаровать, согревая воздух. В итоге вокруг образовался островок июльского зноя посреди ноябрьской стужи.

Повалил снег. Подставила ему ладони. Увы, снежинки таяли раньше, чем касались кожи.

– Ты славная! – протянула Маргарита. – Понятно, почему Алоис под крыло взял. Тварь он, но обаятельная. Цени его!

Кивнула. Отношение к Алоису за последние полгода изменились: тесное общение способствовало. Давнее желание дать по роже и плюнуть в лицо не повторялось. Не обязан он был жениться на маме, ничего хорошего бы не вышло. Вот Маргарита ему пара, а крестьянка… Гулял бы напропалую! Кому такое счастье нужно? Я связалась с таким по юности, теперь расплачиваюсь.

Заложив руки за голову, мы разлеглись на земле, подогретой магией.

Осмелев, предложила помощь в выборе платья.

– А, надену любое! – махнула рукой ректор. – Не девочка. Десять лет вместе живем, невеста с животом – нечего невинность изображать! Я лучше праздник хороший устрою, – она выдержала паузу, – объявлю всем выходной. Точно запомнят!

Хихикнула, представив, как отреагируют ученики на радостное известие. Сплетни поползут задолго до января: шила в мешке не утаишь, а студенты – существа шкодливые.

– Маргарита! – Голос Ксержика звучал неласково.

Ректор фыркнула и бровью не повела.

Некромант возник в поле зрения через минуту. Недовольный, насупленный и со свертком в руках. Судя по запаху, в полотенце завернут пирог.

– Ара, в глаза мне посмотреть не хочешь?

– А ты план занятий на следующее полугодие представить не желаешь? – парировала ректор и рывком поднялась на ноги. – Что руки в бока упер? Не умертвие, не боюсь.

– Кто тебе пить разрешил? И на холодном сидеть? – Жених попался настырный.

– Алоис Ксержик, следите за тем, как говорите с начальством! – рявкнула Маргарита.

Я вздрогнула. Некромант тоже. Видимо, Маргарита Тайо в гневе представляла для него опасность.