Антон Орлов - Мир-ловушка

– Лежит на поверхности воды, – прокомментировала Нэрренират. – Вот интересно… А теперь попробую я.

Подхватив щупальцем другой камень, она швырнула его в коридор. Булыжник повел себя странно: во-первых, внезапно изменил траекторию, будто отскочил от невидимой преграды, во-вторых, с чавканьем ушел в каменную плиту. На мгновение дорога заколыхалась и вновь обрела прежний вид.

– Не знаю, кто это был, но я в него попала, – с удовлетворением отметила богиня. – Смотри, Шертон, а твой-то камешек тоже исчез! Когда этот… получил по темени, он забыл, что его надо удерживать. Ну что, прогуляетесь до деревни? Может, кто-то в результате и пообедает, но это буду, увы, не я.

Они поехали дальше. Бирвот помрачнел: он столкнулся с неведомой ему разновидностью магии и попался на иллюзию, интуиция подвела его. Теперь они не задерживались возле коридоров с «боковыми дорогами», а на ночлег устраивались под боком у Нэрренират. То ли благодаря ее присутствию, то ли еще почему, но на них не нападали.

Когда впереди послышался стук копыт (подкованных, определил Шертон), маг выхватил из-за пазухи связку амулетов, но это оказался не призрак. Человек верхом на гувле, средних лет, крепко сбитый, с мечом на поясе. Шертон с первого взгляда опознал в нем себе подобного – скитальца, авантюриста, искателя удачи. Второго гувла всадник вел в поводу.

– Не соблаговолите ли подсказать нам, уважаемый, до Чадны далеко? – усталым жестом опустив амулеты, спросил Бирвот.

– Недалеко, – цепко оглядев незнакомцев и в особенности Нэрренират, отозвался всадник. – Для вас пять-шесть дней пути.

– А деревни впереди есть?

– Есть одна, в трех днях пути отсюда.

Близилась ночь, и Шертон предложил путешественнику разделить с ними трапезу. Он собирался расспросить его о Чадне, но разговора не получилось. Каждый вечер Бирвот очерчивал стоянку магическим кругом и накладывал охранное заклятье, а с тех пор, как они наткнулись на коридор с иллюзорной дорогой, еще и творил заклинание, рассеивающее чары. Заклинание отнимало у него много энергии, оно было длинное, трудное, зато эффективное. Когда Бирвот опробовал его на очередной «дороге», та на глазах превратилась в маслянисто-черную пузырящуюся топь. Измотанный маг после этого почувствовал себя лучше: все же есть у него в запасе нечто, способное противостоять гиблой магии сего края.

Вот и сейчас он начал колдовать. А новый знакомый, который устроился с флягой вина напротив Шертона, сделал протестующий жест и попытался что-то сказать, но вместо этого упал навзничь и забился в судорогах. Его тело выгибалось дугой, зрачки расширились так, что радужка исчезла, на губах выступила розовая пена. Шертон вскочил и оттащил в сторону Роми и Лаймо, оттолкнул Паселея. Он не был уверен, что на земле перед ними корчится человек. Испуганный Бирвот продолжал читать заклинание. Когда он умолк, Пеям из Урсабы – так назвался путешественник – был мертв.

– По-моему, это такой же смертный, как вы, – первой нарушила молчание Нэрренират. – И непохоже, чтоб его убило заклятье… Судя по симптомам, это отравление.

– Он открыл флягу, но отхлебнуть не успел. – Шертон взглянул на лужицу вина, растекшуюся по земле. – Отойдите, не дотрагивайтесь до тела.

– Я приду в себя и попробую разобраться, что с ним случилось, – тяжело дыша, пообещал маг.

Он восстановил силы только через час. Зажег магический огонек (ночевали без костра, для него здесь топлива не найдешь) и присел рядом с телом. Осторожно прикоснулся к запястью Пеяма, тут же отдернул пальцы. Некоторое время сидел неподвижно, потом опять положил ладонь на запястье умершего. Печально покачал головой:

– Все-таки его убило мое заклинание. Жаль… Мне надо было остановиться, когда он попытался предупредить меня, но я опасался, что это оборотень.

– Почему же он умер от заклинания, если он человек? – тихо спросил Лаймо.

– Золотая пыльца, мелафское дурманное снадобье. Оно используется и для колдовства, и просто для грез. Фунт этого снадобья в странах холода стоит целое состояние. Торговцы упаковывают его в длинные мешочки, сделанные из телячьей кишки, и глотают – это самый надежный способ перевозки, чтоб не ограбили по дороге. Путь долгий, поэтому торговцу не раз приходится заглатывать одну и ту же упаковку. – Заметив отвращение на лицах слушателей, Бирвот пожал плечами: – Так уж они зарабатывают на жизнь. Чтобы мешочек оставался целым, на него накладывают особые чары. Ведь если он вдруг порвется в желудке у торговца, тот немедленно умрет – столь большое количество золотой пыльцы действует подобно яду. А мое заклинание снимает все чары, в том числе эти…

– Мы поняли. – Лаймо с сочувствием глядел на расстроенного мага. – Вы не виноваты.

– Удачно получилось, – вмешалась Нэрренират. – Я поужинаю его гувлами, никто не против?

Люди не стали спорить с голодной богиней. Утром похоронили торговца возле дороги и двинулись к Чадне. В быстром темпе, так что до деревни добрались под вечер второго дня. Нэрренират, наконец-то вдоволь поевшая и в придачу вылакавшая кварту вина, настоянного на каких-то болотных ягодах, перестала всем подряд грубить и вела себя вполне прилично. После пленения в Суаме она не то чтобы совсем бросила пить, но соблюдала меру, лишь изредка принимаясь вслух мечтать о том, как она «в стельку надерется», покинув мир-ловушку. Ее оставили снаружи, под навесом, а людей устроили на ночлег в одной из хижин.

Гостевая комната, устланная сплетенными из черного тростника циновками, выглядела мрачновато. По углам сияли начищенные медные кувшины, пузатые, узкогорлые, пятифутовой высоты. С потолка свисала не то паутина, не то ветхая декоративная бахрома – не разберешь в неярком свете масляных плошек. Эти призрачные лохмотья слабо колыхались на сквозняке.

Присев рядом с Арсом, Лаймо шепнул:

– Деревня зажиточная по сравнению с теми, вы заметили? Наверно, они торгуют с Чадной. Могут сообщить туда про нас…

Шертон кивнул. Он и сам об этом подумал, но дорога здесь одна, деревню не обойдешь, да и богиню нужно кормить. Завтра чуть свет они тронутся в путь. Пусть в Чадне тоже есть воины и маги – там нет второй Нэрренират. Богиня, даже лишенная способностей, стоит целой армии пиратов.

Бирвот беседовал с деревенским колдуном, речь шла о болотной магии, о нежити, о заклинаниях. Потом оба куда-то ушли. Паселей выпил полкружки сладковатого вина, отдающего тиной, размяк и устроился спать у стены. Арс и Роми пили мало. Как обычно, сидели рядом и тихо разговаривали. Лаймо залпом осушил свою кружку. Вино показалось ему некрепким, но голова закружилась, по телу разлилось чудесное тепло. Ему стало весело.

Дочка хозяина дома, светловолосая девушка в холщовой юбке до колен, увешанной по подолу колокольчиками, выглянула из-за занавески и хихикнула. На ней ничего не было, кроме этой юбки и ожерелья из медных и серебряных монет в несколько рядов, прикрывающего сверху маленькие заостренные груди. Лаймо нерешительно улыбнулся в ответ. Девушка то и дело заглядывала в комнату, смеялась и пряталась, изображая смущение, а напоследок подмигнула.