Анастасия Андрианова - Манускрипт

– Прости меня, доченька.

Внизу раздался тяжелый топот нескольких пар ног, и Алида насторожилась. Она вопросительно взглянула на отца, но он, опустив глаза, поспешил скрыться в кладовой комнате.

Мурмяуз взбежал по лестнице и прыгнул на руки хозяйке, испуганно ворча. Алида прижала кота к себе и отступила обратно в комнату Ричмольда, который уже оделся и стоял напротив двери, тоже встревоженный шумом.

– Что там такое? – спросил он.

Не успела Алида ответить, как на второй этаж ворвались четверо мужчин в форме. Один из них заломил Алиде руки и грубо отвернул ее лицом к стене.

– Где страницы? – рявкнул мужчина ей в ухо. Еще один держал Ричмольда, а двое перерывали комнату вверх дном.

– Я не понимаю! – воскликнула Алида. И она правда не понимала, откуда они узнали о страницах и почему решили так грубо ворваться в дом, будто здесь прятались опасные преступники. Вдруг они обидят отца? Или Милли?

– Врешь! – заорал мужчина и наотмашь ударил Алиду по щеке. Перед глазами у нее поплыло, но она увидела, как взбешенный Мурмяуз отважно бросился на служащего и вцепился когтями в его лицо. Мужчина завыл и отпустил Алиду, и этого оказалось достаточно, чтобы она успела отскочить в сторону и, подхватив с пола один из телескопов Ричмольда, обрушить его на затылок другого служащего.

– Рич, бежим! – крикнула Алида.

Ричмольд изловчился и пнул мужчину, который держал его за шиворот, ногой под дых. Пока последний нападающий соображал, что происходит, Алида подхватила сумку, Мурмяуза, взяла за руку Ричмольда и шагнула в открытое окно.

Она знала, что окна верхних комнат выходят на козырек крыльца: ребенком она часто выбиралась туда ночью и сидела, болтая ногами и мечтая, лакомилась черешней со старого дерева.

Козырек застонал, когда на него ступили сразу две пары ног, но Алида быстро перескочила на узкий карниз, лентой огибающий весь фасад отцовского домика. Если сейчас уцепиться за ветки черешни, то можно быстро спуститься и скрыться за углом… Козырек и карниз точно не выдержат веса преследователей, но они могут поджидать их внизу. Бежать надо как можно скорее.

– Рич, постарайся ничего себе не сломать, – попросила Алида и, потянувшись на цыпочках, схватилась руками за ветки дерева. Она оттолкнулась ногами, черешня наклонилась вперед, но затем податливо спружинила, и Алида с Мурмяузом благополучно спрыгнули на землю.

Следом и Ричмольд грузно упал на траву. Алида поднялась, отряхнулась и помчалась мимо кустов калины за угол улицы. Вопросы, словно назойливые мухи, кружили у нее в голове. Почему пришли именно в их дом? Кто рассказал про страницы? Что это за люди? Служители Магистрата? Вольфзунд явно действовал бы другим способом, более изящным и бескомпромиссным. Эти олухи даже не могли оказать достойное сопротивление двум подросткам и коту, наверное, думали, что приятели испугаются и сразу выложат им страницы. «Не на тех нарвались», – с мрачным удовольствием подумала Алида, подбегая к небольшому зеленому скверу.

Она осмелилась обернуться и с облегчением заметила, что погони не видно, и подумала, что неплохо бы передохнуть и привести мысли в порядок. Алида замедлила шаг и присела на скамью, рядом с которой высился какой-то замшелый валун. Ричмольд, тяжело дыша, опустился рядом, а Мурмяуз запрыгнул на колени хозяйки и принялся вылизывать свои лапы.

– Вещи взял? – переведя дух, спросила Алида.

Ричмольд гордо продемонстрировал потертый мешок.

– Отлично. Как думаешь, сколько нам тут отсиживаться?

– Полагаю, сколько захотим, – пожал плечами Ричмольд. – Или ты думаешь вернуться?

– Конечно! – горячо воскликнула Алида. – Вдруг они будут пытать папу и Милли? Рич, как ты считаешь, это люди Магистрата? Но откуда они о нас узнали? Или они решили обыскать каждый дом в городе?

Ричмольд как-то странно на нее посмотрел. Бабушка так смотрела на безнадежных больных, которые, вопреки всему, верят в чудесное исцеление.

Алида недоумевающе взглянула на него, и кусочки случайных деталей сегодняшнего утра начали выстраиваться в цельную картинку.

Бледный отец с бегающим взглядом, мешочек монет и связка сушек. «Прости меня, доченька». Она ведь все рассказала ему о страницах еще при встрече. Неужели… Но нет, он не мог предать их! Зачем ему? Наверняка это вольные хранители рассказали Магистрату. Но откуда тогда люди в форме узнали адрес?

В глазах защипало, а сердце забилось, как пойманная птица, и вовсе не отчаянный бег по городу был тому причиной. В голове вспыхивали молнии возмущения, злости, обиды, удивления, и Алида не понимала, какому из этих чувств уделить больше внимания. Ричмольд молчал, напряженно глядя перед собой. Алида, не выдержав, горько заплакала.

Алида долго надрывно рыдала, как никогда раньше, переживая, между делом, как бы ее сердце не разорвалось от боли. Мурмяуз и Ричмольд молчали, за что она была им очень благодарна, ведь никакие утешения не помогли бы ей сейчас.

«Ах, папочка, мой добрый и надежный папуля, что же они предложили тебе взамен меня? Сколько я стою, по твоим меркам? Уж не тридцать ли серебряных монет?»

Слезы мешали ей дышать полной грудью, голова раскалывалась, легкие надрывно сжимались от частых вдохов, но она все рыдала и рыдала, просто не в силах остановиться. Ей не хотелось ничего. Плакать тоже не хотелось, но это выходило само собой.

Рич робко и нерешительно обнял ее за плечи и прижал к костлявой груди. Она уткнулась ему в рубашку мокрым лицом, чувствуя, как он осторожно перебирает пальцами пряди ее волос. От запаха его одежды, пропитавшейся ароматами чего-то съедобного, ей стало самую малость спокойнее, и слезы из глаз потекли медленнее, а всхлипы скоро прекратились совсем.

Алида с дрожью втягивала воздух, замерев на груди у друга. Отчаяние и боль переросли в тянущее, холодное ощущение горя, смешанного с обидой. Она потеряла бабушку. Теперь потеряла и отца.

Ричмольд напевал какую-то успокаивающую мелодию, смутно похожую на колыбельную. Удивительно, но звук его низкого голоса подействовал на Алиду отрезвляюще, вселил в ее страдающее сердечко крошечный проблеск света. Может быть, у нее даже получится улыбнуться сегодня…

– Что это за песня, Рич? – спросила она, утирая слезы тыльной стороной ладони.

– Не знаю. Герт пел мне ее, когда я грустил.

– А ты часто грустил?

– Бывало, – выдохнул он.

– Мне нравится, как ты поешь, – честно призналась Алида и посмотрела на друга.

Щеки Ричмольда вспыхнули румянцем, и он отвел глаза.

– Надо решить, что делать дальше, – сказал он.

«Решить, что делать дальше». За последние дни она так часто слышала эту фразу, что ее начало тошнить от этих слов. Она так устала, ей теперь было все равно… Может, Рич сам решит? Он мужчина, он старше, ему не так больно от предательства отца. У него и нет отца.