Виктория Мельникова - Невеста для дофина

— Прости меня, Эвон, — расплакалась внезапно Армель. — Я знаю, ты мечтала стать королевой, но ты же его не любишь, а я…

Подруга осела на пол, и Аврора упала вместе с ней, не в силах удержать. Я же сидела и смотрела на самых дорогих мне людей в академии и не знала, что сказать. Весь мой мир рушился. Разве теперь дофин выберет меня? А его решение отберет у меня всю жизнь. Смогу ли я даже существовать в стенах академии одна? Нет, конечно! Я умру. Вот так лягу и умру без своих подруг. Решительно встала и сделала несколько шагов к девочкам.

— Я не хотела, Эвон! Правда, не хотела, мне казалось, что я никогда не перейду тебе дорогу, но стоило мне встретиться с ним глазами, как я… — Армель вытирала тыльной стороной руки слезы, пока Аврора обнимала ее за талию и утешающе гладила по спине.

А я все так же возвышалась над ними и молчала. Почему-то у меня не оставалось сомнений, что дофин не устоит перед подругой. И вопрос явно решенный — Армель станет королевой Франкии. Мигом вспомнился подслушанный разговор на балконе. Значит ли это, что Армель грозит опасность?

— Ты же должна понять, Эвон. Пожалуйста, не ненавидь меня!

Встрепенулась. Неужели Армель считает, что я ее осуждаю и даже ненавижу. У меня настолько страшное лицо? Мне мигом стало стыдно своих мерзких мыслей. Как я могу думать о себе в такой момент? Маркизе угрожает реальная опасность, а я переживаю, что мне будет не с кем ходить по коридорам. Передо мной моя будущая королева. Помотала головой, нет, прежде всего, Армель моя подруга. Лучшая в мире подруга.

— Что ты, Армель, разве я могу? — опустилась на колени перед девочками и попыталась обнять сразу обеих.

Маркиза разрыдалась еще сильнее, и я испугалась, что сделала только хуже. Даже Аврора, поддавшись настроению, начала всхлипывать. Боюсь, мы представляли жалкое зрелище: три девицы, размазывающие сопли по лицу, сидели на полу и предавались жалости к самим себе. Но мне было все равно, что о нас подумали бы окружающие. У меня было чувство, что я прощаюсь с подругами. Именно здесь и сейчас, потому что это последний момент, когда мы можем побыть настоящими. Себе я не позволю слез в присутствии посторонних.

— А что отбор? — спросила, когда эмоции немного утихли.

— Не знаю, что теперь мне делать. Смогу ли я выиграть? — тихо произнесла Армель.

— А вы хоть поговорили? Может, вспыхнувшее чувство взаимно? Ему понравилось твое выступление?

— Знаете, когда я хотела показать, как книги будут «танцевать», то шар на столе перед его высочеством загорелся ослепительным светом. Тогда я посмотрела на принца и… пропала. Он стоял в этом ореоле света такой прекрасный, а потом он поклонился… Девочки!

Армель, казалось, захлебывалась словами и воспоминаниями. Девушка делала много пауз, и мне чудилось, что она, прикрыв глаза, видит лицо дофина. Мне даже стало завидно, но я понимала, что во мне таких эмоций дофин не вызывает. И как удалось Армель так долго скрываться? Ни разу не сказала, что ей нравится дофин. Наоборот, старательно внедряла мне мысль, что я могу завоевать внимание дофина, или это действительно под действием момента? Но, встретившись глазами с объектом своей любви, она словно ожила. И теперь я видела совсем другую Армель. Нежную, влюбленную, трепетную! Совсем как в романах, что мы читали вместе.

— Какой? — с замиранием сердца спросила Аврора.

— Лучший! — уверенно кивнула Армель.

— Мадемуазели, позвольте? Ваше молоко.

Встрепенулась и обернулась на дверь. Мы еще успеем поговорить, а пока надо успокоить Армель, молоко — лучшее для этого средство.

— Иду, месье!

Я во все глаза смотрела на месье де Грамона, держащего под руку мадемуазель Лауру. Классная дама явно опасалась менталиста, то и дело нервно косилась на него. И чего боится мадемуазель Лаура? Месье де Грамон на самом деле замечательный. Несмотря на недобрую славу, он не раз выручал меня. Разве может быть такой человек плохим? Безусловно, нет.

— Это большое счастье, что месье де Грамон согласился продемонстрировать нам модный нынче бранль, — кисло сообщил откуда-то сбоку мэтр Шарль.

По голосу учителя этикета было понятно, что лично он никакой радости не испытывает от такого неожиданного подарка судьбы, но что поделать? Не выставишь же менталиста за дверь. Почему-то я была уверена, что «старик» поставил преподавателя перед фактом, что будет присутствовать на занятии. Интересно, что же такого произошло? Дело государственной важности или же менталист присматривается к будущей королеве?

С момента испытания в день Солнца прошло уже почти пять дней, и за это время были одни сплошные уроки по этикету, словесности и даже геральдике. Директриса вдруг вспомнила, что девочкам толком не преподавали язык «гербов и цветов», а потому мы в ускоренном темпе изучали, что же значит медведь на щите герцогства и какие цвета пристало носить принцам во время траура. Сдается мне, все дело в приближающемся бале, куда должны были приехать король со свитой.

Дофина мы, увы, не видели все те же несколько дней. Сразу после испытаний он и фавориты куда-то пропали. Заодно и часть менталистов. Словно и не было их никогда в стенах нашей академии. Даже появились версии, что его высочество в поиске достойной девицы уехал в столицу еще раз попытать счастья в королевском университете. Лично мне подобные шепотки слышать было обидно, хотя я и понимала возможную правдивость этих слов.

В пользу данного слуха говорил как минимум факт, что в день Солнца пять девочек не смогли выступить, от нервного потрясения они просто потеряли магию. Говорят, такое бывает. Сколько займет процесс восстановления, не знал никто, как и то, смогут ли они вообще продолжить участие в отборе. Наши ряды стремительно редели, начиная с Марии-Элены и тех двух девушек, о которых подслушала Армель. С одной стороны, мне бы радоваться, ведь конкуренток становится все меньше, с другой — не решит ли дофин, что раз уж в нашей академии оказалось пять малахольных девиц, то и остальные недалеко от них ушли.

Некоторых конкурсанток так и не пригласили на встречу с дофином, вся академия перешептывалась за их спинами. Ходили упорные слухи, что невеста уже выбрана. Как ни странно, многие ставили на меня, что не могло мне не льстить и… неимоверно расстраивало Армель. Нет, она не высказала ни слова недовольства, это же маркиза. Не в ее характере завидовать в отличие от меня, но я видела, как плохо моей подруге от подобных шепотков, и не знала, что делать. Мои надежды, что подруга просто ослеплена светом некоего артефакта, не подтвердились. Не умолкая, Армель говорила о том, какой принц чудесный, и она обязательно умрет, если его высочество не вернется в академию. Я опасений маркизы не разделяла. Дядя дофина, вот же он! Стоит с непроницаемым лицом и разглядывает потолок, будто нет большего счастья. Мог бы и намекнуть вредный «старик», куда уехал дофин.