Виктория Мельникова - Невеста для дофина

Аврора же сидела на банкетке и задумчиво накручивала на палец локон. Последние несколько дней баронесса была на удивление тише обычного.

— А если иллюзию? Эвон? Какую-нибудь прекрасную иллюзию, чтобы дофин не мог отвести от меня глаз.

Похоже, маркизу совсем не смущало, что я вроде как тоже боролась за внимание принца. Мне оставалось только тяжело вздохнуть. Конечно, «Гнездо» важнее всего, но здесь и сейчас ссориться с Армель не хотелось. Тем более это обычно моя «привилегия» не думать о чувствах других. Есть за мной такой грех. Иногда полезно и уступать другим.

— Какую?

— Естественно, красивую!

Естественно! Как будто это так легко — придумать другому красивую иллюзию. Впрочем, если это утешит и успокоит маркизу, то почему бы и нет.

Секунду рассматривала подругу, прикидывая в уме, что бы ей пошло.

Я никогда не жаловалась на фантазию, для меня это было сродни маленькому чуду, словно придумывание своего нового волшебного мира. Дар был частью меня, и сейчас эта часть будто пела, прислушиваясь к музыке, царившей повсюду. Грезилось, тронь воздух, и он, как струна, издаст протяжный звук. Перебери, сплетая из потоков новую реальность, — заиграет мелодия. Надо лишь услышать ее, выбрать один тон. Флейта? Да, пожалуй, в моей голове тоненько играла флейта, преображая подругу.

Но ведь, кроме внутренней музыки, нужны еще слова, красивое описание образа подруги. И я начала фантазировать.

Пространство вокруг Армель стало преображаться. Сначала простая коса словно расплелась по прядям, чтобы затем собраться в высокую прическу, обнажающую шею, и лишь пара локонов, словно выиграв сражение с заколками, спустилась до ключиц. Нежные завитки около лица и появившаяся ниоткуда крошечная диадема.

Вот подернулась дымкой синева ученического платья, и из-под клочьев сизого тумана стала проступать тяжелая парчовая ткань. По подолу, точно живые, были вышиты алые маки; тронь — и осыпятся лепестки.

Вспыхнули языки пламени в камине, отражаясь во множестве жемчужин, появившихся на корсаже и бедрах, превращая юбку Армель в искрящуюся гладь воды.

Маркиза завороженно уставилась в зеркало, едва не пропустив момент, когда ее пригласил мой иллюзорный фантом. Не так важно, что лицо «мужчины» было спрятано под маской. Люди в полный рост у меня получались пока плохо. Или это я не могла определиться, кто все-таки должен пригласить Армель? Дофин? Граф де Армарьяк? «Старик»? Ноэль? И Армель ли или меня? Последняя мысль настолько меня поразила, что я потеряла контроль и над иллюзорным мужчиной, и над платьем.

Иллюзия осыпалась, словно первая роса, а я растерялась. Неужели это зависть к подруге? Мне казалось, эти недобрые чувства я задушила на корню. Смущенно посмотрела на маркизу. Увидела ли она?

Армель разочарованно вздохнула:

— Красиво.

— Я не могу фантазировать вслух бесконечно, — будто оправдываясь, начала я извиняться.

— Жаль, — резюмировала маркиза, снова взглянув в зеркало. — Что тогда придумать?

— Можно собрать живые цветы, — предложила я.

— Видеть бы вначале платья! — всплеснула руками маркиза, которая вроде не услышала моих слов. — Ну где же портнихи? И наряды уже должны были доставить в комнаты.

— Может, они в покоях Эвон? — предположила Аврора, сбрасывая оцепенение. Что удивительно, баронессу не тронула моя иллюзия. И чем заняты ее мысли? — Ведь мы обычно собирались у нее.

Мы с маркизой слаженно ахнули. А ведь и правда! Успел ли паж предупредить портних.

— Как мы могли забыть? — воскликнула Армель, заламывая руки.

Она начала мерить комнату шагами, не зная, что предпринять. Найти сейчас пажа? Невозможно! Где уж тут, в этой суматохе.

Я наблюдала за нервной и чрезвычайно возбужденной Армель немного удивленно. Неужели влюбленность так меняет людей? Но это же глупо! Не помню такого поведения в период своих нежных чувств, или, может, это особенность маркизы? Или это приходит с взрослением? Тогда я не хочу так влюбляться.

Армель умудрилась забыть обо всем, даже… обо мне! Как иначе объяснить эти ее восторженные возгласы про дофина? Дофин то, дофин се! Совсем не заботится о моих чувствах. Ведь я тоже борюсь в отборе, а что делает Армель? Я нахмурилась и дернула плечом. Не то чтобы меня задевало стремление Армель стать королевой, нет, из нее получилась бы прекрасная правительница. Скорее, то, с какой легкостью Армель не стало дела до нас — меня и Авроры.

Внезапно маркиза остановилась и поделилась пришедшей ей в голову мыслью:

— Знаете, я так волнуюсь! А вдруг принц на самом деле отправился в столицу вновь поискать там кандидаток? Решил, что общество деревенских девушек недостойно его персоны.

Такие слухи ходили по академии, но я сомневалась, что им можно верить. Не нашли же дофину невесту в столичном отборе. Кого теперь искать, если все кандидатки были забракованы?

— Он отправился к границе, — рассеянно поправила подругу Аворора, разглаживая руками юбку ученического платья, — к семье Марии-Элены. Думаю, их поместье всего в полудне пути.

Мы с Армель с одинаковым удивлением уставились на баронессу. Что она только что сказала?

— Месье де Армарьяк говорил, что поездка не займет много времени и уже через пару дней…

Вдруг Аврора замолкла и уставилась на нас с откровенным ужасом на лице.

— Граф сказал тебе? Когда?

— Вы так близки?

Наши с Армель восклицания слились в одно, заставив Аврору залиться краской. Маркиза, подобно урагану, подбежала к смущенной девушке и схватила ее за руки. Слова Авроры так меня поразили, что я не подскочила на месте лишь потому, что могла только удивленно моргать.

— Он признался тебе, да? Аврора, не молчи! — трясла подругу за плечи маркиза.

Аврора растерялась от нашего жадного внимания и, зажмурившись что есть силы, дважды коротко кивнула, вызвав у меня и Армель бурю эмоций.

Но если Армель прыгала и хлопала в ладоши, после чего начала радостно ахать, то я растерянно смотрела на девочек. Аврора? Но мне казалось, что граф более благоволил мне, а не скромной баронессе. Вот как… если Армель все удастся, а Аврора согласится, то я останусь совсем одна в академии. Мигом представила, как брожу одна по знакомым коридорам, с завистью оборачиваюсь вслед стайкам девочек. С кем поделиться переживаниями, впечатлениями от книг в день Солнца? Больше не ворвусь в комнату к Армель и не кинусь к ней на кровать, маркиза больше не воскликнет возмущенно: «Эвон, обувь!»

Нет, зависти не было. Только грусть. Остатки обиды я без сожаления затолкала на задворки сознания. Что Аврора, что Армель потрясающие красавицы, естественно, не мне тягаться с ними. Чего удивляться? Тут хоть завидуй, хоть не завидуй, но не исправишь ситуации. Остается только, как говорит дедушка, уступать «красиво». Улыбнулась. Спокойно и безмятежно встретила напуганный взгляд баронессы.