Юлия Набокова - Лунатики

Осторожно, боясь потревожить и без того беспокойный сон Яра, она поправила повязку и вдруг заметила у ног старую фотокарточку, лежащую лицом вниз. Должно быть, она выпала из раскрытого рюкзака, прислоненного к кровати. Соня помедлила, бросив взгляд на задремавшего Яра. Должно быть, снимок очень дорог ему, если он носит его с собой. Парень оставался для нее закрытой книгой, и ей было неловко брать в руки снимок и заглядывать туда, куда ее не приглашали. Но и оставить ценную для Яра фотографию под ногами она не могла.

Соня подняла карточку, и со снимка на нее с улыбкой взглянула молодая красивая женщина с хохочущим мальчиком на руках. Мальчиком был Яр, а женщина была его матерью. Яр унаследовал серые глаза и упрямый подбородок отца, но густые каштановые волосы и высокие скулы достались ему от матери. От снимка веяло такой любовью и теплом, что у Сони навернулись слезы. Если бы только мама Яра не умерла так рано, она бы не позволила его отцу проводить эксперименты над сыном и Яру не пришлось бы скитаться и залечивать раны от волчьих клыков…

— Отдай!

Соня вздрогнула от резкого голоса. Проснувшись, Яр приподнялся на кровати и требовательно протянул руку к снимку, как будто боялся, что Соня может повредить его. Она неловко протянула ему снимок, и Яр спрятал его под подушку. А Соня выскочила за дверь. По потемневшему взгляду Яра она поняла, что заглянула туда, куда не должна была заглядывать. Ему в душу.

На кухне гремела посуда, хозяин ловко раскладывал кашу деревянным половником по тарелкам — себе, Соне и Лису.

— Как твои приятели? — Он обернулся к ней, и Соня в который раз отметила сходство мужчины с Хемингуэем. Перед исчезновением Лера читала сборник рассказов этого писателя, и потом Соня перечитала его от корки до корки в наивной надежде, что среди страниц она отыщет подсказку, где искать сестру. Но, конечно, ничего такого не обнаружила.

— На их долю каши тоже хватит, — добавил Федор, подвигая горшок на середину грубо сколоченного стола.

— Спасибо, — откликнулась Соня, тронутая его заботой. — Но им сейчас главное выспаться и восстановить силы… — Она осеклась, подумав, что они злоупотребляют гостеприимством незнакомого человека. — Простите, что вас стесняем…

— Чепуха! — Хозяин как будто рассердился. — Места всем хватит, живите, сколько хотите. Твоим приятелям не меньше недели потребуется, чтобы раны залечить.

И, видя, что Соня медлит над тарелкой, добродушно прикрикнул:

— Ешь давай! Вон какая худющая, как только ноги носят. — И сам, подавая пример, зачерпнул ложку каши.

Соню не нужно было уговаривать, и она с аппетитом набросилась на еду. Распаренная в печи, с кусочком сливочного масла, каша оказалась необыкновенно вкусной.

— Вы ее на коровьем молоке готовите? — Она представила деревенскую буренку, у которой румяная доярка сцеживает молоко в бидон, а затем доставляет на бричке с лошадкой к дому на опушке леса.

Мужчина странно хмыкнул, но ответить не успел. Скрипнула дверь, вошел Лис, неся в каждой руке по ведру воды. Тяжело поставил их на дощатый пол, так что вода плеснулась через край.

— Что-то ты долго. — Хозяин обернулся к нему. — Садись, а то каша стынет.

От Сони не укрылась нервозность Лиса и тот подозрительный взгляд, который он бросил на Федора. Парень был напряжен, как пружина, как будто узнал что-то такое, что его насторожило, но чем боялся поделиться с Соней при хозяине. Сев за стол, он сперва уронил деревянную ложку, а затем смахнул солонку, рассыпав соль по столу.

— Да что с тобой такое? — прошептала Соня, пока хозяин отъехал к печи за тряпкой.

— В деревне никого нет, — встревоженно прошептал в ответ Лис, а затем, пока Федор не видит, украдкой взял нож от масла и спрятал под столом. — Ни души!

Соня растерянно замерла, не донеся до рта последнюю ложку с кашей. Почему-то первым делом она подумала о том, что никакой буренки не было. Как не было и пустого бидона от молока на кухне. Взгляд выхватил на подоконнике за занавеской упаковку от сухого молока, а затем упал на сбившийся половик на полу — проезжая на коляске, хозяин сдвинул коврик, и стало видно кольцо от люка, ведущего в подвал… Что или кого он там прячет? Соня подняла испуганный взгляд на мужчину и уронила ложку. Та глухо ударилась об пол и откатилась к кольцу от люка. Федор с укором посмотрел на Соню.

— Мало каши ешь, раз ложку удержать не можешь. Сейчас добавки тебе положу.

— Не ешь, — шепнул Лис, пнув ее ногой под столом.

Соне передалась его нервозность, и она отчетливо ощутила, что сейчас их всего лишь двое против хозяина, который, может, совсем не инвалид, а просто притворяется добреньким и беззащитным, чтобы усыпить их бдительность. А трое их приятелей валяются без сознания, и их безопасность — тоже в руках Сони и Лиса…

Она наклонилась за упавшей ложкой и как будто невзначай спросила про люк в полу:

— А что у вас там?

— Запасы, — невозмутимо ответил хозяин.

— Запасы на случай войны? — нервно пошутил Лис.

— На случай жизни. — Федор подкатился к столу, смел тряпкой рассыпанную соль. — Я ведь тут один живу, с тех пор как дед Пахом умер. — Он заметил нетронутую тарелку Лиса, нахмурился: — А ты чего не ешь?

Лис сглотнул, борясь с соблазном. Он не ел со вчерашнего дня, но жизнь лунатиком научила его не доверять чужим людям и во всем видеть подвох.

— А в деревне можно разжиться продуктами? — как бы невзначай спросил он. — Не хотелось бы вас объедать.

— Да много ты съешь! — хмыкнул хозяин, окинув его цепким взглядом. — Вон жилистый какой.

— Внешность обманчива, — парировал Лис, продолжая настороженно коситься на мужчину. — Я, может, деревенскую сметану люблю. Могу ее есть ведрами!

— Ведрами не получится, — отозвался Федор и загадочно добавил: — Заржавели давно ведра.

— В каком смысле? — не вытерпела Соня, уже не выдерживая возникшего напряжения.

— Не осталось никого в деревне, — отозвался хозяин.

— А куда все делись? — не отставал Лис.

— Померли все, — отрезал мужчина, и за столом повисла зловещая тишина.

Соня с Лисом испуганно переглянулись.

— От эпидемии, что ли? — тревожно уточнил парень, стиснув в кулаке нож под столом.

— От старости, — вздохнул хозяин и отвернулся к окну. — Молодые уже лет десять как разъехались по большим городам. А в деревне только старики остались. Старый Потапыч дольше всех прожил, до девяноста пяти лет. Но и он прошлой осенью преставился.

Сопя проследила за его взглядом и похолодела, увидев покосившиеся кресты вдалеке. Вчера, в полной темноте, они не заметили старого кладбища на краю леса.

— Выходит, вы тут совсем один? — растерянно пробормотала Соня, застыдившись своих подозрений. А Лис со смущенным видом вернул нож на стол, пока хозяин не видит.