Марина Эльденберт - Между двух огней

— А каких хочешь, Леона? — Казалось, что вместе с рычанием сейчас вырвется огонь и прокатится яростной бурей над пляжем. — Частных свиданий в ложах, в перерывах между действиями?

Смысл сказанного дошел до меня не сразу. А когда дошел, щеки полыхнули, как Лаувайс в ночи.

Эвель?

Ну, разумеется. Она же всегда предупреждает возможные неприятности своевременными звонками. Похоже, в тот же вечер и доложила.

Вот только щеки и грудь жгло не от предательства Эвель.

Стоило немалых усилий расправить плечи и улыбнуться.

— Разумеется, — выдохнула. — Поэтому я не подхожу на роль первой леди Мэйстона. Советую заранее сообщить об этом своей пресс-службе, чтобы не вышло досадного недоразумения. И еще. Через месяц, когда истечет срок таэрран, у меня будет другой наставник.

Рэйнар прищурился, и пламя заплескалось в прорезях глаз.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Возможно. Если обратиться к Верховному правителю. Или к Председателю Совета. Сегодня утром я встречалась с местром Аррингсханом, и он согласился меня обучать.

Я не столько увидела, сколько почувствовала, как каменеет его лицо. Как гаснет пламя и леденеют глаза, в которые так отчаянно хотелось смотреть всю жизнь. Именно поэтому так сложно было сейчас первой отвести взгляд, обойти Рэйнара и пойти дальше.

Внутри словно все затянуло льдом. Одно неверное движение, и он разлетится на острые, как лезвие бритвы, осколки, готовые прошить сердце насквозь. Но внешне я оставалась абсолютно спокойной.

Чем дальше по побережью, тем сильнее становились волны. Зашла чуть поглубже и запрокинула голову, подставляя лицо жаркому солнцу.

И брызгам, солью застывающим на щеках.

По крайней мере, сейчас это были именно брызги.

Репетиция началась с опоздания. К счастью, не с моего, я в это время разучивала перекинутое на планшет либретто, которое вечером прислал Хейд. Либретто сопровождалось припиской: «Надо поговорить». Я и сама понимала, что надо, но говорить об этом пока была не готова. Поэтому не говорила с Лэм и Танни, поэтому не перезвонила агенту.

На первой репетиции оказалась Тарина, которой отдали партию подруги Люси и которая на удивление спокойно и с пониманием отнеслась к тому, что объявила пресс-служба местра Халлорана. А пресс-служба объявила следующее: «Эсса Ладэ была приглашена на открытие сезона в Зингсприде в знак особого расположения за чудесное выступление на юбилее местры Халлоран».

Остальных эта новость равнодушными не оставила, поэтому сейчас на меня косились певцы (все как один), хореограф, секретарь и ассистентка Гроу. Кто в открытую, кто не очень, проявляя тактичность. Особенно пристально косился Стен, то есть тот, кто будет его петь — Оллхарт Юммер, высоченный широкоплечий брюнет с глазами редкого сиреневого цвета.

За его спиной можно было спокойно спрятать нас с Тариной и еще осталось бы место. Он начал карьеру в Мэйстонской опере шесть лет назад с второстепенных партий, потом выступал дублером, а в последние годы пел вместе с Кларин Сиддэрли. Смотрел Юммер на меня с высоты своего двухметрового роста, поэтому пришлось «возвращать» внимание. Не отводила глаз до тех пор, пока он не сделал это первым.

Так-то лучше.

— Не представляю, как буду петь рядом с ним, — шепнула Тарина, заметив наши гляделки.

В принципе, я ее понимала. Шесть лет — это по сравнению с нами звезда того уровня, до которого надо брать высоту с разбега и в прыжке. Впрочем, среди присутствующих было еще одно знакомое лицо. Кармина Ардерли, блондинка, с которой мы спорили о Люси. Ей досталась партия Эллы.

— И скоро он появится? — Баритон Юммера нарушил тишину, царившую в зале.

— Ждем, — невозмутимо сообщила секретарь, та, что встречала нас на прослушивании.

Судя по тому как она это сказала, ждать мы могли от пяти минут до пары часов, поэтому я решила отойти чуть поодаль. Там, где огонь перекрестных взглядов не будет мешать разучиванию партии и постоянно напоминать о случившемся. Я обещала себе, что не стану об этом думать, и у меня почти получалось. В те минуты, когда перед глазами не возникал ледяной взгляд Рэйнара — последний, которым он меня наградил на побережье. Помимо него в памяти почему-то всплывала уменьшающаяся стоянка «Шеррамел Стар» и сам вытягивающийся к небу отель, удаляющийся от набирающего высоту флайса. Вместе с ним исчезало и побережье, где солнечные блики играли на поверхности воды, а ближе к границе защитного купола мелькали треугольники дорогущих яхт.

Водных драконов я так и не увидела, после разговора с Рэйнаром сбежала из отеля и бродила по городу до позднего вечера. Съездила к дому, где родилась и выросла Шайна, прошлась по галерее бутиков, запечатав уши беспроводными наушниками. Посидела в «Эрбери Айс», в котором представлено более двухсот вкусов замороженного крема и где папарацци как-то «поймали» Шайну с отцом. Именно в Зингсприде это кафе открылось самым первым в сети, а теперь стало всего лишь одним из сотен заведений раскрученного бренда. Обычно замороженный крем неизменно возвращал хорошее настроение, но на этот раз я даже вкуса не почувствовала. А вернувшись, узнала, что Халлоран уже в Мэйстоне.

И вот об этом не думать было сложнее всего.

Устроившись в кресле, я приготовилась вникать в роль, когда свет заслонила мощная фигура Юммера.

— Ну привет, Леона. — Низкий и сильный голос, глубокий. Я слышала его в записи, могу только представить, насколько он хорош вживую. — Ты же Леона, верно?

— Привет. — Зажала закладку и подняла голову. — Верно.

— Чудесно. Просто хотел сказать, что эта партия должна была достаться Кларин. Надеюсь, мы друг друга поняли.

Я приподняла брови. Юммер смотрел на меня с тем наглым превосходством, когда совершенно не смущает тот факт, что нам предстоит работать вместе.

— Чудесно, — отозвалась эхом. — Просто хочу сказать, что она досталась мне. Надеюсь, мы друг друга поняли.

Юммера перекосило от раздражения, но я уже снова уткнулась в планшет. Чтобы спустя секунду подпрыгнуть от рычания:

— У нас здесь что, детский утренник?

Подозреваю, подпрыгнула не только я, потому что, когда подняла взгляд, все разве что в линеечку не выстроились. Ну, все, кроме меня и Юммера, мы с ним оказались слишком далеко.

— Мы пришли вовремя, — хмыкнул певец.

Гроу запрыгнул на сцену и медленно, как готовящийся к прыжку хищник, приблизился к нам. На меня не смотрел, словно кресло окружили экранирующим щитом.

— Чтобы трепаться о погоде и состоянии души?

— То есть стоило начинать без вас? — саркастично поинтересовался Юммер.

Гроу заломил бровь, сунул руки в карманы растянутых джинсовых брюк и повернулся к остальным, крутанувшись на пятках. На толстовке его красовалась неприличная надпись с соответствующим жестом татуированной руки — очевидно, ответ Юммеру или всем вокруг. На среднем пальце выступала морда дракона, туловище и лапы, на остальных раскинулись крылья.