Дмитрий Емец - Лед и пламя Тартара

– Натой пусть меня Меф называет. А для тебя, дорогуша, я Наталья. Три слога, второй ударный. Усекла?

Даф, замешкавшись, еще только собиралась ответить, а Ната уже смягчилась.

– Кстати, светлая, не хочу тебя радовать, но изначально ты понравилась этому мужику больше. Твои ножки он разглядывал весьма заинтересованно. Конечно, я потом перетянула одеяло на себя, ну да это уже чисто на технике, – сообщила Ната.

Этой кстати упомянутой деталью она обрела союзника в лице Мефа, которому сразу захотелось отрубить типу из офиса голову. Они свернули в Глинищевский переулок, перешли Тверскую и в разрыве между домами нырнули в Малый Гнездниковский. Особой цели в их движении пока не наблюдалось. Меф стремился замести следы и отделаться от комиссионеров. Интуиция подсказывала, что запас времени еще есть. Действовать надо уверенно, но без излишней паники.

После истории с сотрудником офиса Ната временно воздержалась от уличного охмурения. Чтобы вознаградить себя, она принялась доводить Мошкина.

– Ты Мошкин – социальный неадекват! Вот скажи, почему Меф мне нравится больше?

Мошкин молчал. На вопрос «почему»? он не отвечал. Этот вопрос был частью его личности. Он сам его задавал.

– Потому что мужчина должен быть чуть лучше обезьяны, – влез ушлый Чимоданов.

– А ты молчи, Чемодан, не вякай! Ты и есть та самая обезьяна, которой лучше любой мужчина! – парировала Ната.

Петруччо хихикнул. Он умел оценить, когда его красиво отшивали. Ната с вызовом покосилась на Даф и вновь принялась расхваливать Мефа. Тот слушал ее не без удовольствия, явно не агонизируя скромностью.

«Она хочет, чтобы я ревновала. Методы на уровне детского сада!» – подумала Дафна.

В Малом Гнездниковском молодая женщина с короткими волосами трясла белоголового мальчугана лет четырех. Белоголовый стоял с насупленным видом и смотрел на мать бунтующим взглядом.

– Ты что не видел, что я разговаривала с тетей? (Бац!) Чего ты лез? (Бац! Бац!) За руку дергал? Видишь: не с тобой разговаривают, стой и молчи! (Бац!) – кричала женщина, вместо знаков препинания расставляя затрещины.

Даф ненавидела, когда бьют детей. Зрелища омерзительнее для нее не существовало. Даже при том, что белоголовый явно не был ангелом. Машинально она схватилась за флейту, но тотчас вспомнила, как мало от нее толку. Меф спокойно удержал Даф за локоть и присел на корточки рядом с карапузом. Белоголовый с любопытством перевел на Буслаева взгляд и тотчас схлопотал еще одну затрещину за несанкционированное переключение внимания.

Меф зацокал языком.

– Не так, – сказал он.

– Что не так? – не поняла мать.

– Детей лучше всего бить с локтя или с ноги. Так они быстрее падают! – мрачно посоветовал Меф.

Он все же решил дать женщине шанс остановиться самой. Однако молодая мать окончательно взбесилась.

– Чего тебе надо? Без тебя разберусь! – закричала она на Мефа и принялась трясти свое чадо, как трясут яблоню. Чего она, интересно, ждала? Что с него посыплются плоды знаний и сыновней благодарности?

Хотя белоголовый крепился, не в первый раз, видно, ему вправляли мозги, было заметно, что он вот-вот разрыдается. На дне его больших глаз созревали слезы. Прежде, чем Меф успел вмешаться, Мошкин схватил его за рукав и потянул.

– Чего тебе? Отпусти! – Меф дернул руку.

– Скорее! – Мошкин упорно продолжал буксировать Мефа. Попутно он не забывал следить глазами за Натой и подталкивать Даф.

Чимоданов не отставал и сам. Он уже, видимо, что-то смутно подозревал. Оказавшись за углом, Евгеша прижался спиной к стене, заткнул пальцами уши и заставил Даф проделать то же самое. В следующий миг из переулка вырвался вихрь. По асфальту запрыгали стекла. С ближайшего дома слизнуло часть крыши. Мимо них, кувыркаясь, пролетел легковой автомобиль и засел в витрине ближайшего магазина. Из магазина стали выбегать люди. Некоторые из них, самые рассеянные, по забывчивости забыли оплатить покупки, но не забыли прихватить с собой пакеты.

– Чемодан, ты что, сдурел? – спросил Меф мрачно.

Он логично решил, что это Петруччо заложил бомбу. Все, что взрывалось, было тесно сплетено в сознании Буслаева с именами Чимоданова или Зудуки.

– Это не я! – сказал Чимоданов.

– Как не ты? – не поверил Меф.

– Уже все, да? Это я! – заявил Мошкин, отнимая пальцы от ушей.

– Ты?! – надвинулся на него Меф.

Евгеша от неожиданности засомневался.

– Я? Ну да.

– Зачем?

Меф осторожно выглянул из-за угла. Молодая мать сидела на асфальте. Над ней с видом победителя склонился ее белоголовый сынок. И, хотя он уже не плакал, из его горла вырывались звуки, сопоставимые с ревом сирены воздушной тревоги.

– Защитный блок сработал. Эти двое не пострадали. Не пострадали, нет? – уточнил Евгеша.

– Что ты сделал?

– Я немного усилил звук. Усилил, да? В другой раз, я уверен, мама и сынок найдут способ уладить дело мирно.

По лицу его было видно, что на самом деле он ни в чем не уверен. Уверенность и Евгеша были вещи несовместимые.

– Тут где-то не слишком далеко была стройка... – задумчиво сказал Меф. Раз им все равно нужно было бродить без особой цели, страхуясь от слежки, то разве не все равно, куда идти?

– А, да! Я примерно представляю себе эту стройку. Там два или три крупных пса. Один даже морду просовывает под ворота – морда как ящик, – вспомнил Мошкин.

– Псы – это ерунда! Если очень громко крикнуть и топнуть ногой, собака может умереть от ужаса! У нее будет разрыв сердца! Уж я-то знаю, – авторитетно заявил Чимоданов.

Меф с сомнением покосился на него.

– Откуда такие сведения?

– Ну не помню. Кажется, читал где-то, – неосторожно сказал Чимоданов и тотчас подставил себя под удар справа.

– Меня не интересует, что и где ты читал. И что одна бабка на базаре сказала, тоже не интересует. Меня интересует конкретно твоя личная статистика, подтвержденная фактами. Сколько именно собак умерло от ужаса, когда ты – лично ты, Чимоданов! – топал ногами. Их клички, порода, возраст, пол, вес, физическая форма, справка от ветеринара, что собака умерла именно вследствие твоего визга! – отрезал Меф.

Чимоданов обиженно заморгал.

– Послушай, Мефодий, я же не говорю, что...

– Вот и чудесно! Если ты ничего не говоришь, тогда утихни и не производи вибраций воздуха! – отрезал Меф.

Чимоданов тревожно посмотрел на Мефа и бочком отодвинулся от него. Натянутая улыбка прилипла к его губам как заплеванный окурок. За Петруччо, то и дело оглядываясь на Буслаева, засеменил обеспокоенный Зудука.

– Красиво ты его сразил! Просто ухлопал на месте из двух стволов, – с удовольствием сказала Ната.

– Да ну его... Ненавижу, когда повторяют очевидную чушь, – проворчал Буслаев.