Дмитрий Емец - Первый эйдос

Последним, устремившись за хозяйкой, исчезло копье Филомены, торчащее в груди одного из стражей. Эта яростная особа успела повторно метнуть его за мгновение до своего исчезновения.

Валькирии вместе с Мефом, которого они не то захватили, не то спасли, материализовались на плоской крыше одного из московских небоскребов. «Недоскребов», как называла их Улита. Отсюда как на ладони был виден центр.

Здесь, на крыше, валькирии уже не держали строй. Рассыпавшись, они разглядывали Мефа. Таамаг – хмуро и мрачно, как сержант милиции грязного бомжа, которого ему предстоит обыскивать. Филомена недоверчиво, с прищуром. «Знаем мы тебя! На флейточке играешь, крылья нацепил, но меня не проведешь!» – точно говорила она.

Хола смотрела на Мефа со стерильным участием работника банка, которому сообщают, что не могут вовремя выплатить кредит на бронированный лимузин по причине болезни морской свинки и высоких расходов на лекарства.

Фулона озабоченно оглядывалась, беспокоясь, что кто-то из ее девочек сорвется и перепутает Буслаева с мишенью. Добродушной Бэтле захотелось сказать Мефу что-то ободряющее.

– Мы здесь иногда собираемся! – сообщила она ему. – Вообрази, Хаара вот отсюда, где я стою, однажды попала копьем в комиссионера. Он притворялся самоубийцей. Влез на балкон пятого этажа во-о-он того дома и орал, требуя у спасателей, чтобы они произнесли формулу отречения от эйдосов! Не хило придумал, а?

Меф посмотрел. «Во-о-он тот дом» казался не крупнее шариковой ручки, которую недолго думая воткнули в землю.

– Неплохой бросок! – оценил он.

Сама Хаара отнеслась к его комплименту подозрительно.

– Не подлизывайся, наследник! А то я привыкну к лести, и некому будет меня похвалить, когда мое копье попадет в тебя! – сказала валькирия разящего копья.

Двигаясь мягко и вкрадчиво, как кошка, она приблизилась к Мефу и заглянула ему в глаза.

– И глаза у тебя добрые… Добрые такие, человечные! Хотя это мало что значит. У того психа, который заколол в буфете вилкой семнадцать человек за то, что кто-то отпил у него полстакана сока, глаза были ничуть не злее! – промурлыкала она.

Таамаг расхохоталась так, что Мефу показалось, будто могучий трубач в оркестре чихнул в свою трубу. Громадная валькирия не умела атаковать так тонко и испепеляюще, как Хаара. Она швыряла словесные бревна, как медведица.

– Хитрый щенок! Небось как припекло по-настоящему, сразу за свет стал хвататься! Жизнь себе выслуживаешь! А ну отдал сюда крылья и флейту! – рявкнула Таамаг.

– Уже бегу! Только бегалку починю! – сказал Меф с вызовом.

Сказал, а сам быстро просчитывал варианты. Ни одна телепортация не может осуществиться мгновенно. Копье валькирий все равно прилетит быстрее, чем он окутается коконом. Меф прикинул: если что – он спрыгнет с крыши и попытается телепортировать в полете.

Филомена и Таамаг шагнули к Мефу. К ним присоединились еще две валькирии.

– ТААМАГ! ФИЛОМЕНА!.. РАДУЛГА! ХОЛА! Подойдите ко мне! – негромко, но многозначительно окликнула Фулона.

– А чего он… – гнусаво начала жаловаться Таамаг.

– Все вопросы будут потом! И ответы тоже! – подчеркнула валькирия золотого копья.

– Лучше бы они были на его похоронах! Посидели бы. Принесли бы цветочки! – сказала Филомена.

– ФИЛОМЕНА!

– Ну нет так нет!

Валькирия испепеляющего копья равнодушно пожала плечами и со смиренным видом обезьянки, которой не дали разнести из гранатомета зоомагазин, принялась расплетать волосы. Ей нужно было добавить еще две косички. В Нижнем Мире ее копье хорошо потрудилось.

– Я и так уже как узбекская девочка! А скоро мне вообще придется заплетать африканские косички!.. Терпеть не могу! – пожаловалась она.

– А ты убивай поменьше! – посоветовала Гелата.

Филомена не ответила, но так усмехнулась, что Меф понял: она предпочитает африканские косички.

– Ничего, парень! Достать мы тебя всегда сумеем! – как из колодца прогудела Таамаг.

Меф расслабил ноги, которые несколько секунд назад, готовясь к прыжку с крыши, согнул в коленях.

– Доставать будешь монетки из свиньи-копилки! – спокойно ответил он.

Таамаг грузно надвинулась на него.

– Пожалуйста, Фулона! Ну не копьем, так кулаком! Ну нарывается же, сосунок! – взмолилась она.

Не дожидаясь, пока ей ответят отказом, Таамаг замахнулась, но тотчас кто-то бесцеремонно обнял ее и поцеловал в щеку.

– Какая грозная девушка! Я влюблен с первого взгляда! А телефончик можно?

Таамаг опустила руку и удивленно повернулась. Рядом с ней, поблескивая очками, стоял смешной шкет в веснушках.

– А ты кто такой? – прорычала она, отталкивая его, однако не так сильно, как можно было ожидать, учитывая, что Таамаг была мощнее Корнелия вдвое.

– Корнелий. Страж света… Пока еще не генеральный, но это… хм… временно. Так как насчет телефончика? Я стражду!

Из розового небытия был извлечен блокнотик с усатым пожарником. Таамаг растерянно топталась на месте. Никто никогда в жизни не просил у нее телефончик, за исключением одного грабителя в лифте, который потом очень сожалел о своем поступке. Правда, кроме телефона, грабитель желал на память еще сумочку.

– А если не телефончик, тогда дуэль! Немедленно! – загорелся Корнелий. – Никто быстрее меня не выхватывает флейту!.. Давай так: я отхожу на два шага, ты пытаешься бросить в меня копье, а я…

– Таамаг, дай ему телефон! Немедленно! Это не обсуждается! – приказала Фулона.

Она была умная женщина, и ей совсем не нужны были трупы будущих генеральных стражей на крыше.

Под насмешливыми взглядами других валькирий Корнелий тщательно записал номер раскрасневшейся Таамаг. Меф, стоящий у Корнелия за плечом, заметил то, чего никак не могла заметить громадная валькирия. А именно то, что телефонов в блокноте было никак не меньше полусотни.

– А можно я ему тоже дам свой телефон? А то вдруг меня вызовут на дуэль? Я вся дрожу! – предложила Филомена.

Конечно, ей совсем не нужен был этот нелепый шкет, но когда телефон в ее присутствии берут не у нее, а у усатой борчихи… фррр… С этим всепобедительная Филомена смириться никак не могла. Таамаг одарила подругу далеким от восхищения взглядом.

– Можно! Уже пишу! – моментально согласился Корнелий.

Филомена продиктовала. Пожарному блокноту сегодня точно привалило.

Пока Корнелий отвлекал внимание валькирий, Эссиорх, материализовавшийся вместе с ним, отвел Мефа в сторону. Он скользнул взглядом по его груди и, коснувшись ее рукой, залечил раны. Никаких громких слов о победе над дархом произнесено не было. Хранитель лишь коротко пожал Мефу запястье.

– Что с Дафной? Ты оставил ее одну? – спросил Меф.

– Не совсем, – ответил Эссиорх, помедлив.