noslnosl - Дедушка П

Вернувшись к себе в комнату, я погрузился в мыслительный процесс. Толчком к размышлениям стала сложившаяся обстановка. Раньше я замечал глубокую социальную дискриминацию, заложенную в базис магического общества. Если подумать, то одно распределение на школьные факультеты чего стоит. Но только сейчас понимаю причину возникновения подобной ситуации. По факту я, не самый могущественный волшебник, который учился магии всего каких-то три года, смог сделать своим рабом наследника одного из самых влиятельных людей магической Британии. Но с таким же успехом меня самого могли сделать рабом. Всего лишь пару зелий с нужным эффектом, и вот я уже с радостью соглашаюсь принести любую клятву. Взять для примера ту же Гермиону Грейнджер, которую с самого детства с подачи Дамблдора начали обрабатывать Уизли, чтобы она к окончанию школы с радостью выскочила замуж за довольно неприятного человека. И все, это уже никак не изменить.

Грейнджер протестует против рабства домовиков, но для них служение магам — это вынужденная процедура, а вот рабство среди волшебников насаждается насильно и Гермиона даже не подозревает, что фактически уже стала одной из рабынь для чистокровных волшебников, пусть и в очень мягкой форме супружеского брака. Хотя если посудить с точки зрения английских магов, то это наоборот очень удачная партия для девушки, поскольку шансы маглорожденой ведьмы найти чистокровного мужа приближаются к нулю, устроиться куда-либо кроме госпиталя она не сможет, и то, максимум на должность медсестры. В обычном мире она тоже не сможет устроиться, поскольку не будет даже среднего образования. А Уизли, пусть и не богатые, но сильные чистокровные волшебники, так что с точки зрения евгеники очень неплохая партия.

Вполне возможно, что Воландеморт так же как я формировал сеть своих последователей, просто набрался смелости сломать сложившуюся систему и стал клеймить магов как скот, не зря же всем известно о метке у его последователей.

Не удивительно, что магическое общество вследствие открывшихся возможностей стало невероятно жестоким. Отсюда, скорее всего, растут ноги многочисленных запретов на применяемую магию. Текущая система стабильна только до тех пор, пока все играют по одним и тем же правилам. Но стоит одному магу поставить себя вне системы и фактически у него не будет никаких ограничений кроме нравственных. Он может начать творить невероятно ужасные вещи и стоит уповать только на то, что найдется маг или группа магов способная его остановить. Не стоит забывать уроки истории. Гриндевальд хорошо показал человечеству насколько далеко может зайти волшебник.

Уж я-то точно никогда не мечтал обзаводиться рабами. Во время войны я насмотрелся такого, что испытывал стойкую нелюбовь к рабству. Но и сдать назад не могу. В тех ситуациях я считал, что действую правильно, поскольку приходится идти вперед минимизируя последствия неосмотрительности. Это станет мне хорошим уроком, что даже если ты никому не нужный карлик, то ты все равно можешь перейти кому-то дорогу, и этот кто-то может росчерком палочки перечеркнуть всю твою жизнь и все твои достижения. Но всё предусмотреть нельзя, как и уберечься от всех ошибок. Я человек и живу в обществе, а не изолирован в вакууме, поэтому случиться может всякое.

Мне стала понятна тяга волшебников к родовым манорам, ведь при такой жестокости и опасности общества так и хочется закрыться в замке за высокими стенами, наложить на жилище сотни защитных заклинаний, установить вышки с пулемётными турелями и слать всех на три веселых буквы, живя как отшельник.

Дверь в комнату распахнулась, и в спальню зашёл Джастин Финч-Флетчли.

— Привет, Гарри, — радостно сказал он, — ты уже проснулся.

— Привет, Джастин. Что вчера было?

— А ты не помнишь? — удивился Финч-Флетчли. — Мы праздновали то, что Седрик Диггори стал чемпионом. Было шумно, много выпивки, потом Хелен… — Мальчик покраснел. — Хелен Саммерс танцевала голой. А дальше я пошёл спать, а ты остался на празднике.

— Это я и сам помню. Интересно было бы узнать, что потом было.

— Не знаю, — ответил Джастин, — но ты пришёл в спальню утром, точнее, тебя занесли старшекурсники и положили на кровать. Я проснулся, поскольку вы создавали много шума, а ты ещё громко захрапел. Сегодня вообще в школе тихо, в Большом зале на завтраке были только младшие курсы, а на обед вылезла половина старшекурсников Райвенкло и Слизерина, наших вообще никого не было.

— Народ сражён в неравном бою… Один-ноль в пользу алкоголя!

— Ты же не знаешь! — мальчишка радостно засиял, вспомнив что-то и желая этим поделится. — Говорят, что кто-то подбросил Снейпу мёртвого акромантула! Говорят, что это предупреждение ему, вроде как мафия подкидывает в кровать голову лошади или рыбу, а тут пригрозили, подкинув акромантула, словно говоря: «Ты следующий». Видел бы ты Снейпа, он зол, как демон.

Меня разобрало на истерический смех, а в душе молился Будде, чтобы Снейп не узнал, кто же ему так удружил.

Я решил наведаться в Больничное крыло, чтобы проведать Малфоя. Стоило зайти в палату, как вскоре ко мне вышла обеспокоенная мадам Помфри.

— Что случилось, мой хороший? — участливо спросила женщина.

— Мадам Помфри, я бы хотел узнать, лежит ли ещё у вас мистер Малфой и можно ли его проведать? Я бы хотел извиниться перед ним за случившееся, поскольку не хотел ничего подобного.

— Хорошо, — ответила колдомедик после недолгого раздумья, — ты можешь его проведать. Но только не долго!

— Конечно.

Я прошёл к койке Малфоя и зашёл за ширму. Он явно слышал наш с Помфри разговор и полулежал-полусидел на кровати с настороженным видом. Стоило мне зайти за ширму, как мальчик напрягся, в его глазах стоял испуг.

— Здравствуй, Драко.

Я достал волшебную палочку и наложил вокруг нас чары, не позволяющие звуку распространяться дальше барьера.

— З-здравствуйте, мой Лорд, — слегка заикаясь от страха, произнёс Малфой.

— Не бойся, я пришёл поговорить, обсудить, как нам дальше жить и что делать. Ты готов к диалогу?

— Я готов, — собравшись, ответил Драко.

— Что с твоим отцом? Я слышал, что он приезжал вчера в школу.

— Отец почувствовал нелады с родовым алтарём, который получил откат от моей клятвы, из-за чего чуть не был уничтожен, — начал отвечать Драко. — Отец сразу бросился в школу, а я был без сознания. Когда меня привели в чувство, мадам Помфри была удивлена, она подумала, что меня кто-то проклял отложенным проклятьем. Но отец догадался, что не всё так просто, поэтому мне пришлось ему признаться, что я поклялся в верности новому Тёмному Лорду, но сделал глупость, решив напасть на него, за что меня наказала магия клятвы.