noslnosl - Дедушка П

— Согласен, немножечко преувеличил, вместо стриптизёрши был домовик, а вместо торта пирог, но заметь, домовик был почти обнажённым!

Милисента заливисто рассмеялась.

— Гарри, мне вдруг стало интересно, о чём говорят парни между собой? — спросила она.

— Какие парни — люди или карлики?

— А есть разница?

— Небольшая. Карликов чуть больше интересует политика и мы, встречая другого карлика-мужчину, обязательно должны подраться. Я не хочу драться, другой карлик-парень не хочет драться, но в нас словно просыпаются до этого спящие боевые хомяки и понеслась… Порой кажется, что карлики как бессмертные Горцы и в живых должен остаться только один…

Милисента вновь засмеялась.

— А я думала, что парни разговаривают о девушках, — высказалась она.

— Когда девушек нет рядом, мужчины расслабляются и говорят об очень важных вещах…

— Расскажи! — попросила Булстроуд.

— Извини, но на английском языке это называется — думай сама, но ты всё равно не догадаешься.

— Мужчины! — высокомерно сказала Милисента.

— Женщины! — отвечаю, копируя её тон, и закатываю глаза кверху.

— Карлики! — в той же манере высказалась Булстроуд.

— Ты победила! Два-один…

Тут в купе заглянул Эрни Макмиллан.

— Гарри, привет! — радостно воскликнул Макмиллан.

— Пожалуй, я пойду, — произнесла Булстроуд.

— Увидимся в школе. Спасибо что заглянула, был рад тебя видеть, Мили.

Эрни молча и с удивлением провожал удаляющуюся девушку.

— Тебе что, нравится Булстроуд? — с ужасом спросил он.

— Эрни, ничего ты не понимаешь в девушках. Девушки самые мстительные существа в мире, если они обидятся, то это опасно, а если они ещё и ведьмы, то это вообще край. Им нельзя отказывать напрямую, какая бы внешность ни была, надо лавировать, общаться, улыбаться и не подавать вида, даже если тебе кто-то не по нраву. Если девушка не нравится, то просто веди себя как мудак — рыгай, ковыряйся в носу, прилюдно чеши яйца, и она сама тебя бросит. А если не бросит, значит это настоящая любовь… или Амортенция.

В купе зашёл Финч-Флетчли.

— Привет, парни! — радостно произнёс он. — Наконец, я вас нашёл.

— Джастин, салют! Как дела, что нового?

Финч-Флетчли сел рядом с Макмилланом, который приветственно кивнул приятелю.

— Папа настаивает на том, чтобы я в следующем году переехал в Австралию и доучивался в их школе магии. Там вроде бы программа почти такая же, как в Хогвартсе.

— Отлично. Я тоже подумываю переехать в другую страну. Мои родители в этом месяце переезжают в Австралию, так что возможно, мы будем учиться вместе.

— Отлично! — радостно произнёс Джастин. — А то я думал, что окажусь один в незнакомой стране. Я возражал отцу, но зная, что мы будем вместе, лучше поеду в Австралию.

— Жаль, — печально вздохнул Макмиллан. — Я надеялся, что мы будем вместе учиться. Ребят, я не могу с вами остаться.

— Почему? — спросил Джастин.

— Меня и Ханну Аббот назначили старостами, поэтому придётся ехать в купе для старост в первом вагоне и устраивать обход поезда, — пояснил Макмиллан.

— Этого и следовало ожидать. — Я усмехнулся.

— Почему? — удивился Макмиллан.

— Эрни, ты единственный из парней среди нашего курса Пуффендуя являешься чистокровным волшебником, другого просто не могли сделать старостой. Хотя без сомнений, ты заслуживаешь этой должности несмотря ни на что. Поверь, если кто-то из маглорожденых окажется старостой, то можно стопроцентно утверждать, что это как минимум родственник кого-то из руководства школы, директора или деканов.

— Вообще-то, Гермиона Грейнджер тоже стала старостой! — с гордым видом заявил Макмиллан.

— Что и требовалось доказать. Теперь я не сомневаюсь, что она внучка директора.

— С чего ты это взял? — удивился Макмиллан.

— Мне тоже интересно, хотя с Гарри не стал бы спорить, он как всегда окажется прав, — заметил Джастин.

— Во-первых, Грейнджер слишком много позволяют и ничего ей за это не бывает. Во-вторых, мне стало известно, что директор лично сватал её чистокровному волшебнику из Священных двадцать восемь. Много вы знаете маглорожденых, которых директор лично будет сватать? Ну и последнее — это назначение её старостой. Назови хотя бы ещё одного маглорожденного волшебника, который был старостой хотя бы в последние десять лет.

— Гарри, я лучше у тебя ничего не буду спрашивать, — сказал Эрни. — А то спросишь, каким шампунем моется в душе Дамблдор, а ты возьмёшь и расскажешь, а потом ещё весь процесс помывки в Думосбросе покажешь! Моя нежная психика такого не переживёт. Всё, я ушёл в первый вагон, удачной дороги, парни.

Я глянул в окно, и заметил на перроне толпу рыжих, в которых легко было опознать семейство Уизли. Они заходили в соседнее купе.

— Джастин, я ненадолго отлучусь.

Выйдя в тамбур, посылаю Джинни Уизли по магической связи ментальный образ, который можно расшифровать как: «Иди ко мне». Надо было узнать последние новости, а встречаться с её братьями, которых до сих пор ненавижу всем сердцем, не было никакого желания.

Вскоре в тамбур из соседнего вагона зашла Джинни, она держалась правой рукой за левое плечо.

— Гарри, ты меня звал? — с удивлением спросила она.

— Привет, Джинни. Рад тебя видеть. Как дела?

— Ой, — спохватилась она, — привет. Нормально.

Девочка полезла в сумку и извлекла оттуда кошель с монетами, который протянула мне.

— Тут твоя доля, сорок семь галеонов и три сикля за оба урожая.

— Отлично. Что нового?

— Директор Дамблдор часто навещал нас летом, приглашал ещё людей, они обсуждали возрождение Сам-Знаешь-Кого, — поведала Уизли.

— Интересно. Может быть, ты знаешь, почему Сам-Знаешь-Кого называют именно так, а не по прозвищу?

— Да, мне мама объясняла, — кивнув, ответила Уизли. — На прозвище Сам-Знаешь-Кого наложено сильнейшее заклинание Табу. Когда его произносят вслух, то в этот момент вокруг волшебника происходит вибрация магии, из-за которой на мгновение перестают работать все скрывающие амулеты, и Самому-Знаешь-Кому становится известно местоположение такого мага. Во время прошлой войны в это место тут же аппарировали Пожиратели смерти и убивали волшебника, произнёсшего запрещённое прозвище.

— Как интересно. Ты умница. Кстати, я заметил, что с вами пришёл Гарри Поттер…

— Он гостил у нас последние несколько недель, — пояснила Джинни.

— Амортенцией поили? — весёлым тоном предположил я, залихватски подмигнув.

Джинни смутилась и потупила взгляд.

— Да ладно, дело-то житейское.

— Не поили, — вырвалось у Уизли, — духи. Эффект слабее, зато при длительном воздействии запечатление более серьёзное, вызывает почти полноценную любовь.

— Век живи, век учись. Дашь рецепт?