Дмитрий Кружевский - Ассасин. Возвращение

Кто я? Что я? Вопросы, брошенные в туманную пустоту, остаются без ответа. Зябко, руки покрываются противными мурашками, а внутри поднимается противный липкий страх.

Кто я? У меня есть руки? Тонкие, покрытые бархатной белой кожей. Взгляд скользит вниз, на мгновение замирает на буграх небольших упругих грудей, затем цепляется за курчавую полоску волос ниже живота. Я, я… Слово вертится в голове, бьется в стенки черепа точно назойливая муха о стекло. Я, я… Я женщина? Облегчение. Маленькая победа. Наконец-то она могла вспомнить хоть это. Я женщина, точнее, девушка… Она проводит рукой по упругому телу – молодая девушка. Но где моя одежда? Почему я обнажена? Где я? Она обхватывает свою грудь рукой и замирает, с испугом пытаясь разглядеть что-нибудь в плотном кольце окружающего ее туманного марева. Кто же я?

Мысли с трудом ворочаются в голове, словно пудовые камни, однако не дают ответа – память чиста, как лист неисписанной тетради. Хотя нет, что-то все же в ней есть. Девушка морщит лоб и вдруг, легонько вскрикнув, падает на колени, обхватив голову руками. Боль – дикая боль, которая словно змея охватывает ее тело, пытается до конца выесть оставшееся «я».

– Нет! – Ее невольный вскрик едва слышен. – Помогите, кто-нибудь.

С тела уходят краски, оно становится бледнее, истончается, а сквозь ладони рук начинает просвечивать туман.

– Помогите…

Чья-то теплая рука на плече. Боль отступает, уходит тонкой дымкой, а вместо нее тело заполняет ласковое тепло. Девушка с трудом поднимает голову и с удивлением смотрит на присевшего рядом с ней на корточки мужчину.

– Все хорошо, моя девочка, все хорошо, поднимайся. – Он встает на ноги и протягивает ей руку.

Девушка поднимается, стыдливо прикрывая свою грудь, и вдруг с удивлением обнаруживает, что на ней надета короткая белоснежная туника. Она с удивлением смотрит на незнакомца, в серых глазах которого искрит затаенная улыбка. Он стар, очень стар, но года его не скрючили, не превратили в жалкого старика. Высокий, с длинными седыми волосами, густыми волнами ниспадающими на его широкие плечи, и некогда красивым волевым лицом, которое теперь избороздила густая сеть морщин. Одет в какую-то потертую длинную мантию неприятного буро-зеленого цвета, в руках зажат тонкий белоснежный посох.

– Кто вы?

– Я? – Незнакомец удивленно вскидывает брови, затем нахмуривается, словно этот закономерный вопрос почему-то озадачил его.

– Я вас знаю?

Он качает головой:

– Нет, девочка моя, и одновременно да.

– Как это? – Она не понимает. В душе пустота, растерянность и вновь зарождающийся страх.

Мужчина некоторое время молчит, опустив голову и опершись на свой посох.

– Потому что мы никогда не встречались, дорогая, – наконец произносит он тихим голосом. – И одновременно я всегда был с тобой.

– Я не понимаю. – Девушка растеряна.

– А тебе пока и не надо. – Старик улыбается. – Просто знай, что я всегда рядом и, если что, приду на помощь.

Она чувствует, как комок холода внутри начинает распадаться и на душе становится почему-то легко и спокойно. Неожиданно для самой себя она делает шаг вперед и обнимает незнакомца, прижимаясь щекой к его груди. Тепло и спокойно, точно в детстве, когда она так же прижималась к груди отца. Отца? Память опять дает сбой – перед глазами лишь мутный образ.

– Когда-нибудь ты все вспомнишь, девочка, все вспомнишь. – Ладонь старика скользит по волосам.

– Кто я, дедушка, где я? – жалобно спрашивает она, вжимаясь лицом в грубую ткань мантии. – Почему?

– Все поймешь, родная, но потом, позднее. А пока запомни. – Он ласково отстраняет ее от себя и пристально смотрит в глаза. – Запомни. Ничего не бойся. Потомки моей непутевой помощницы помогут тебе в предстоящем путешествии.

– Путешествии?

– Да, девочка. – Незнакомец тяжело вздыхает. – Тебе предстоит долгая дорога. Ты должна найти одного моего старого друга и одновременно помочь своей сестре.

– Сестре?

Вспышка памяти. Высокая стройная девушка с короткой, почти мальчишеской, стрижкой стоит на небольшом холме и с легкой улыбкой смотрит в ее сторону.

– Гая… Гая, а я… я… я…

Девушка резко расправляет плечи и с победной улыбкой смотрит на старика.

– Я Нея. Меня зовут Нея. – Она чеканит слова, словно пытается впечатать их в свое сознание.

– Ну вот, ты кое-что и вспомнила, – одобрительно кивает незнакомец. – А теперь тебе пора. Проснись, Нея, проснись.

Она резко открыла глаза и тут же зажмурилась от бившего с потолка яркого света. Всего лишь люстра. Девушка вздыхает и пытается сесть, но тут же со стоном падает обратно на постель. Дикая слабость. Тело словно ватное. Голова кружится, и противный ком подступает к горлу. Она откидывает край одеяла и с трудом перегибается через край кровати, чтобы не испачкать белоснежные простыни. Мир плывет перед глазами. Ее выворачивает в кем-то заботливо поднесенный медный тазик. Затем лицо вытирают влажным полотенцем, и чьи-то нежные, но сильные руки помогают вновь занять прежнее положение. Зрение немного фокусируется, и она видит склонившуюся над ней женщину, за спиной которой маячит взволнованное лицо незнакомого юноши.

– Кто вы? Где я? – Голос тих и скрипуч, словно давно несмазанная дверь.

– Вы у друзей, госпожа, – отвечает женщина. – Успокойтесь, вам нельзя вставать.

– У друзей? – Она вопросительно смотрит на незнакомку, затем вновь переводит взгляд на юношу, который, явно смутившись, отводит глаза. Женщина поправляет одеяло и, обернувшись, подталкивает парня к двери.

– Господин Рикворд, вам лучше выйти, мне надо переодеть молодую госпожу. А потом ей надо спать.

Парень понимающе кивает и как-то неохотно пятится к двери, продолжая кидать в сторону кровати заинтересованные взгляды.

– Я посижу у двери, покараулю, – бормочет он.

– Незачем, – резко бросает женщина. – Лучше найдите дядю и сообщите ему, что его гостья очнулась.

– Конечно, конечно, – кивает юноша и, резко развернувшись, скрывается за дверью.

Женщина качает головой и, заперев дверь, направляется к стоящему в углу шкафу.

С каким-то утробным урчанием Урвий оторвал от кости кусок мяса и принялся его тщательно пережевывать, не обращая внимания на стекавшую по подбородку струйку жира. Гая опустила голову на сложенные перед собой руки и, покосившись на своего спутника, вздохнула. Уже три дня они торчали в небольшом портовом городке, что расположился в удобной бухточке неподалеку от роданской столицы, но так и не решили, что им делать дальше. Еще одной проблемой был их стремительно таявший бюджет и всяческое отсутствие у Штрыбы желания хоть как-то умерить свои аппетиты. Сойдя с корабля, он словно с цепи сорвался: азартные игры, портовые девки, каждодневная попойка. Хорошо еще, что пока обходилось без каких-либо конфликтов с властями, которые, судя по слухам, были довольно скоры на правосудие, особенно с пришлыми. Гая снова вздохнула и медленно провела пальцами по замызганной столешнице, оставляя на ее поверхности дымящиеся полосы. Штрыба повел носом, поморщился и, оторвавшись на мгновение от «лакирования» бараньей кости, с удивлением посмотрел на девушку.