Дмитрий Емец - Светлые крылья для темного стража

– Между той стеной и киоском я всегда прятался на велике и никто меня не находил. Игра у нас такая была – прятки на великах. Прячься, где хочешь, только чтобы не слезать с седла. А тут мы зимой смывались от одного мужика. Залезли на крышу машины, ее почти всю занесло, а она как завоет! Прямо из-под снега! Мужик выскочил на мороз – трусы, майка, тапки! – и за нами. Еле учесали от придурка. И рожает же мама таких маньяков!

– Мефодий! – укоризненно произнесла Даф, не любившая резких словечек.

– Что Мефодий? Ну разве не маньяк? Вот если бы ты была мужиком, разве ты стала бы вопить и в тапках прыгать по сугробам за детьми, которые влезли на крышу твоего рыдвана? – возмутился Меф.

– У меня никогда не было машины, – уклончиво ответила Дафна.

– А если бы была?

– Все равно мне сложно вообразить себя мужиком в трусах и тапках.

Дафна не преувеличивала. Представить себя мужиком ей было действительно непросто, зато маленького Мефа, скачущего на крыше машины и удирающего по сугробам, она представляла себе очень даже хорошо.

– А здесь, вон через тот двор, я ходил к одной девчонке… – сказал Меф, останавливаясь.

– А как ее звали? – спросила Дафна.

– Неважно, – сказал Меф.

– Но она была хорошая?

– Нормальная, – коротко ответил Буслаев.

Он жалел уже, что вообще упомянул об этом. Ему не хотелось обсуждать с Дафной Ирку. Это было бы предательством по отношению к Ирке, что он смутно, но совершенно четко улавливал.

– А тут мы подрались с одним парнем! – торопливо кивнул он на гаражи. – Я вроде как победил, но он напоследок, как девчонка, укусил меня за палец. А зубы у него были не особо стерильные. У меня палец распух, болел три недели, не сгибался. Даже резать хотели.

– А почему подрались? Какой был повод? – с интересом спросила Дафна.

Меф честно напряг память.

– Не помню даже. Думаю, парень был похож на меня. Такой же шустрый, лез во все дыры, командовал. Ну и не могли сойтись. И второй случай был в этом же духе. Меня как-то на Волгу отправили в лагерь отдыха. Кроме меня, там был из Москвы еще один пацанчик. Как же дико он меня раздражал! Не меньше, чем я его! Мы с ним начали драться еще в поезде. И закончили в поезде, но уже на обратном пути.

– А с этим почему дрались? – спросила Дафна, улыбаясь.

Вопрос был не праздный. Ей было важно знать о Мефодии все с момента рождения и до сегодняшнего дня. Когда страж света любит, он не разделяет себя и того, кого любит. Они становятся единым целым – слитным человеком с двумя головами, четырьмя ногами и руками. Все внутренние границы стираются, становятся условными. Вон та елочка еще на твоей территории, а вот эта елка уже моя – такого у них нет и быть не может…

– А шут его знает! Нам даже разговаривать не нужно было. Видим друг друга и сразу бросаемся как звери. Тоже, наверное, на меня был похож. А у светлых что, такого не бывает? – спросил Меф.

Даф заверила его, что случается всякое.

– Но мы после ссоры обычно просим друг у друга прощения, – добавила она.

Меф кивнул.

– В этом, наверное, главная разница. У меня бы язык не повернулся попросить прощения у этой подлой макаки, которая меня за палец тяпнула! – заявил он.

Даф улыбнулась.

Меф свернул за угол дома, сделал пару шагов и в растерянности остановился. Проход был застроен неизвестно откуда взявшейся многоэтажкой. Дома сейчас растут как грибы.

– Заблудились? – спросила Даф, тактично употребляя множественное число.

Меф вспыхнул.

– Чтобы я, в своем районе? Да никогда в жизни! Нам нужно вон туда! Но мешает этот заборчик.

Дафна скользнула по заборчику оценивающим взглядом. Сотни одинаковых окон, за каждым своя история и своя судьба.

– Хорошенький заборчик! А если как-нибудь обойти?

– Обойти нельзя. Ты уверена, что не хочешь телепортировать?

Даф покачала головой. Взгляд зацепил низкое, огороженное бетонным забором строение, заплаткой из красного кирпича затыкавшее дыру между двумя многоэтажными ульями.

– А там что? – спросила она.

– Котельная. Видишь, труба торчит? – спросил Меф, безуспешно пытаясь вспомнить, залезали они туда или нет. – А, знаю! Там сторож был психованный! Андрей, парнишка из соседнего подъезда, повис на заборе животом, а он с той стороны его ухватил и на плиты головой тащит!.. Конкретно больной мужик! Я Андрея с другой стороны за ботинок дергаю, а он орет!

– Кто, Андрей?

– Разве я сказал: Андрей? Сторож. Андрей, кстати, не орал. Потом только, когда мы уже удирали. Интересно почему?

– Шок, наверное.

– Да не, какой там шок! – отмахнулся Меф. – Вот когда мы с ним в пустую электричку ночью залезли и нас засекли – вон то был шок! Удирали, помню, как зайцы.

Меф взял Даф за руку и решительно потянул к забору котельной.

– Пошли! Перелезем с этой стороны, потом с другой и окажемся почти у метро!

– А сторож? – спросила Даф озабоченно.

Меф засмеялся. Теперь он дорого бы дал, чтобы единственной его проблемой был морально увечный сторож из котельной.

– Я тебя перетяну! Максимум косички оборвутся! – пообещал он.

– У меня не косички! У меня хвосты! – назидательно произнесла Дафна.

– А, ну да! Важное уточнение. Ну что, десантируемся?

Бетонный забор оказался до скучного невысоким. Меф перебросил через него Депресняка, затем забрался сам и втянул Даф. Они спрыгнули во двор котельной. Огляделись. Территория выглядела запустело. Старые автомобильные сиденья, перекинутые через забор кем-то, кому лень было идти до помойки, и малообъяснимый скелет железной кровати, по-хозяйски уверенно стоящий прямо посреди двора.

– Ну и где твой псих-сторож? – спросила Дафна.

– Лечится где-то. Похоже, котельную прикрыли. Помню, тогда народ права качал, что она дымит прямо в окна, – вспомнил Меф.

Железная дверь, ведущая в котельную, была распахнута. Ржавые петли поскрипывали, когда налетал порыв ветра.

– Одним глазком, а? – предложил Меф и, не дожидаясь согласия Даф, забежал внутрь.

Дафна неохотно потащилась за ним. Стройки, подвалы, тоннели метро и заброшенные котельные вдохновляли ее меньше, чем Мефа. Ей ближе были небесные просторы и порывы ветра, чем эти гномьи катакомбы, пахнущие паленой проводкой.

За железной дверью обнаружился узкий, выложенный выщербленным кафелем коридор. Направо уходили две двери, из которых первая была заперта, а вторая вообще отсутствовала. К ее проему Меф и направился.

– Там, наверное, топка и всякие вентили! – предположил он.

Дафна, не фанатевшая от вентилей, осталась снаружи, решив подождать, пока Меф утолит жажду технократических зрелищ. Случайно она бросила взгляд на Депресняка, бежавшего чуть впереди Мефа. Она увидела, как у кота выгнулась спина. Кот зашипел и попятился. Дафне это не понравилось. Рука ее скользнула в рюкзак, извлекая флейту.