Елена Звездная - Дыхание Смерти [СИ]

— Астральная проекция! — выдохнула я.

— Умничка, — искренне похвалил отступник, и указал на двадцать четвертый камень на схеме. — Ты сейчас здесь. В прошлом.

Честно говоря, я удивилась, и очень сильно.

— И естественно, у тебя не было бы никакой возможности беседовать со мной, не создай я временную привязку.

И он нарисовал круг, захватив половинки от первого и двадцать четвертого камня.

— Призрачные грани формируются путем закольцовывания, — пояснил он. — Создается магическое поле, фиксируется кристаллической сетью, и активируется. Итог — мы получаем возможность перемещаться в Призрачных гранях и даже, — он улыбнулся мне, — вытаскивать некоторых индивидов при необходимости. Вопросы?

О, сколько у меня было вопросов!

— То есть теоретически, когда вы создали магическое поле, любой человек может им воспользоваться? — торопливо спрсила я.

— Нет, не любой, — с энтузиазмом ответил вечный. — Требуется подготовка, определенные медитации, а так же стирание границы осознания смерти. Иногда, в крайне редких случаях доступ к Призрачным граням получают демоны, в той или иной степени подвергшиеся нашему разрушительному воздействию на сознание. К слову, это позволяет понять, почему Ктар на данный момент не имеет возможности связаться со мной, видимо причина в том, что исцеление на некоторое время заставило его очень остро ощутить себя живым. Вопрос в том, на какое время… Будем разбираться. Еще вопросы?

Их все еще было безумного много:

— Защита от Призрачных граней существует?

— Она аналогична защите от любых призрачных явлений — формируется защитный контур, налагается печать не проникновения. К сожалению, как видишь, все достаточно просто, что в свое время сильно ограничило наши возможности в Хешисаи. Еще?

Судя по азарту в его глазах, ему действительно было интересно, что еще я спрошу. А мне было интересно спрашивать.

— Серые грани, они удалены от основного мира гораздо менее, используемого вами двадцать четвертого, какие у них возможности?

— Масса! — с явной завистью ответил отступник. — Первое и основное — они скрывают и переносят реальное тело, а реальность это всегда больше возможностей. Второе — они позволяют брать любые вещи, без ограничений, третье — защита, Серые грани защищают своего путешественника.

Тут он снова нахмурился, и пробормотал:

— Что же я не учел в защите?.. — глянул на меня и поспешно добавил: — Я искренне рад, что с тобой все хорошо, но как я и вдруг просчитался… И в чем? Что ж, теперь есть, о чем размышлять долгими вечерами. И…

Он не договорил. Точнее может и договорил, но я не услышала. Меня вдруг поглотила Тьма, засасывая куда-то где темно, тепло и почему-то очень надежно и безопасно…

***

— Давай-давай, девочка, просыпайся, — услышала я голос дедушки лорда Гаэр-аша.

И повинуясь ласковому, но настоятельному велению, открыла глаза.

Первое что увидела — балдахин над своей кроватью. Затем, чуть повернув голову — целителя, стоящего возле постели.

— Разговаривать тебе пока нельзя, — сообщил он, — горлышко повредилось чуть сильнее, чем я рассчитывал, а целительскую магию ты воспринимаешь хуже, чем мне бы хотелось. В остальном — с возвращением к жизни, кошечка.

Я села.

Стремительно огляделась — в комнате, кроме целителя никого не было. Ни Дана, ни Эдвина, ни… Норта. Быстро глянув на себя, поняла, что меня одели, причем судя по тому, что на мне была черная шелковая рубашка с длинными рукавами, одевал меня Норт. Но где он сейчас?

Я посмотрела на лорда Веридана, открыла было рот, чтобы спросить, закрыла, вспомнив, что речь мне пока не доступна, и подскочила с кровати, чтобы побежать к двери.

— Не так же резво! — посмеиваясь, крикнул мне вслед целитель.

А я не слушала.

Выбежав в коридор, я на миг остановилась, прислушиваясь к звукам, а услышав голоса внизу, в холле, опрометью бросилась туда.

Сбегая по лестнице, мельком увидела подскочившего со стула Дана, стоящего у окна и сжимающего черный призванный магией меч Эдвина, Норта, сидящего в кресле за столиком, накрытым к ужину, на который некромант похоже даже внимания не обратил, сгорбившийся, уронивший голову на руки, он казалось был безразличен вообще ко всему. Пока не появилась я. Норт видеть меня не мог, но каким-то образом почувствовал, вскинул голову и посмотрел на меня, слетающую вниз по ступеням.

Я сбежала вниз, в холл, промчалась, шлепая босыми ногами по каменному полу, с разбегу обняла растерявшегося Дана, крепко-крепко, отступила, улыбнулась его совершенно потрясенному взгляду, и попала в сильные объятия Эдвина. Он сжал с такой силой, словно хотел убедиться, что это я, правда я, совершенно живая я. Обняв его за шею, поднялась на носочки, прижалась, отстранившись посмотрела на него сияющими счастливыми глазами, и легко высвободилась из объятий, чтобы уже через секунду быть рядом с Нортом. Нортом, который обессилел настолько, что даже не поднялся, он лишь следил за мной полным тревоги напряженным взглядом, словно ждал чего-то — обвинений, упреков, скандала по поводу того, что одевал меня точно он. Я улыбнулась всем его ожиданиям, юркнула к нему на колени, обняла, и подумала, что готова сидеть так вечно. А когда дрожащими руками сначала обнял, а потом с силой сжал он, решила, что можно даже больше, чем вечно. К тому же замерзла, пока бежала вниз и по каменному полу, а на Норте было тепло.

— А голосок где? — вдруг спросил Дан.

— Повредила. Говорить пока не сможет. До утра примерно. — резкими, скупыми фразами, ответил Норт.

— По тому, что я вижу, повреждений больше нет, — произнес Эдвин.

Норт отрицательно мотнул головой, подтверждая, и прижался лицом к моим волосам. Его трясло. Мелкая, как в перетруждённых мышцах дрожь сотрясала все тело. Я догадывалась, что он выложился по максимуму и даже больше, что едва ли отходил от меня, что не ел вероятно вообще. Последняя мысль заставила сесть ровнее, и вообще я подумала, что надо бы встать, но Норт посмотрел так, что я осталась сидеть на месте, соображая, с чего бы начать. Начала с тарелки с мясом, которую повернувшись взяла со стола, и вилки. Протянула все Норту, Норт отрицательно покачал головой, затем произнес:

— Не хочу.

Пожав плечами, я наколола кусочек поменьше на вилку, поднесла к его губам. Съел. Молча, глядя только на меня, и продолжая меня обнимать. Но съел же. И второй кусочек съел тоже. И даже третий. Он ел, не отрывая взгляда от моих глаз, не разжимая рук, которыми обнимал мое тело, едва дыша. И словно не веря, не до конца поверив, что я здесь, я жива, что он сумел вырвать меня из объятий смерти. А я смотрела на него, и чувствовала, как мои глаза наполняются слезами, как те соскользнув по ресницам, падают вниз, на его крепко сжимающие меня руки.