Энтони Рейнольдс - Странствующий рыцарь [неофициальный перевод]

Зверолюды явно снова решили применить таран.

— Отойти от дверей и приготовиться, — приказал Реол, его голос был спокойным и властным. — Владычица с нами.

И будто его слова обладали волшебной силой, удары в двери вдруг прекратились. Рыцари с удивлением посмотрели друг на друга и отошли на несколько шагов, сжимая рукояти своего оружия.

Напряжение в зале было мучительным, Калар воспользовался секундной передышкой, чтобы вытереть пот со лба. В зале наступила пугающая тишина, и Калар ожидал, что двери в любой момент будут разнесены в щепки.

Рискнув оглянуться на возвышение у трона, он встретился взглядом с Элизабет.

— Я люблю тебя, — произнесла Элизабет.

Калар перевел взгляд на отца, который сейчас хмуро смотрел на Анару, медленно поднимавшуюся к нему по ступеням трона. С большим трудом кастелян поднялся, используя древний меч рода Гарамон вместо костыля.

Анара, поднявшись по ступеням, встала на возвышении перед кастеляном. Он был похож на оживший скелет, одеяния висели на его истощенном теле, все неровности черепа были видны под кожей.

Анара скорее почувствовала, чем увидела, что Калар смотрит на нее.

— Кто это? — спросила леди Кэлисс, встав со своего кресла и, очевидно, почувствовав, что происходит что-то, чего она не понимает.

Анара взглянула на нее, и леди Кэлисс вдруг села обратно в кресло.

— Это леди Анара, — объявил гофмейстер Фолькар, в его голосе явно звучало презрение.

— Твоя… твоя дочь? — спросила Кэлисс супруга.

— У меня нет дочери, — прохрипел кастелян Лютьер.

Анара холодным взглядом смотрела на них, на ее лице не отражалось никаких эмоций. Все ее связи с родом давно были разорваны. Таков был путь фрейлины Владычицы.

Лютьер вдруг покачнулся, одна его нога подогнулась. Меч рода Гарамон, выпав из его рук, с лязгом свалился на пол. Гофмейстер и леди Кэлисс бросились поддержать лорда Гарамона, но они не успевали.

Анара быстро шагнула вперед и поддержала кастеляна, прежде чем он упал. Хотя Лютьер был гораздо выше ее, он очень исхудал, и Анара легко удержала его от падения.

Оказавшись так близко, она увидела, насколько бледной и прозрачной стала его кожа. Увидела разорвавшиеся кровяные сосуды на его лице, и усыпавшие кожу темные точки. Посмотрев в его пожелтевшие глаза, Анара увидела, насколько он близок к смерти.

Было в его лице и что-то еще… некая скверна. Странная черная хворь, пожиравшая его изнутри, причину которой не мог узнать ни один лекарь. Лишь такие как Анара могли распознать истинную сущность болезни, ибо она была колдовской по природе, вызванной дьявольским искусством того, кто был обучен черной магии.

Как только Анара пришла к этому выводу, ее взгляд остановился на маленьком столике рядом с троном кастеляна и на кубке с лекарством, который стоял на нем. Гофмейстер и леди Кэлисс осторожно помогли Лютьеру сесть обратно на трон, Элизабет с испуганным видом стояла поблизости.

Анара подняла кубок к носу и принюхалась. С отвращением отпрянув от запаха яда, который содержала жидкость, она отшвырнула кубок.

Посуда с лязгом ударилась о пол, ее зловонное содержимое разлилось по каменным плитам.

— Кто дал ему это? — спросила Анара. Никто не обратил внимания на ее вопрос, все были слишком обеспокоены состоянием лорда Гарамона.

— Что происходит? — спросил Калар, подойдя к ней. Странная тишина за дверями зала все еще продолжалась, будто враги внезапно растворились в воздухе. Но Анара знала, что это не так. Она чувствовала злую сущность Дара за дверями, чувствовала, что враг собирается с силами.

— Кто дал ему это питье? — снова спросила Анара, на этот раз вложив в слова часть своей магической силы.

Леди Кэлисс, заикаясь, словно через силу, ответила:

— Это… лекарство моего мужа… Он болен… его лекарь…

— Это яд, — ледяным голосом произнесла Анара.

Ее слова были встречены могильной тишиной. Леди Элизабет побледнела. На лице гофмейстера отразилась тревога. Холодный взгляд Калара вонзился в леди Кэлисс.

— Сука! — прорычал он, с яростью глядя на мачеху. Она ошеломленно уставилась на него. — Подсылала убийц ко мне… Отравляешь моего отца… Ради чего? Чтобы Бертелис стал правителем Гарамона?

Кэлисс лишь беззвучно открывала и закрывала рот. Анара, используя силу, данную ей Владычицей, проверила разум супруги кастеляна, пытаясь найти признаки вины.

— Зарублю тебя сейчас же, проклятая гадюка! — произнес Калар, его глаза горели яростью. Покрытый кровью, с мечом в руках, он шагнул к мачехе. Леди Кэлисс сжалась в ужасе.

— Нет, — вдруг сказала Анара. — Это не она.

Эти слова прорвались сквозь ярость Калара, и он в изумлении посмотрел на сестру. О чем она говорит? Ведь все сходится!

Она снова посмотрел на мачеху. Леди Кэлисс бросала на него убийственные взгляды. Конечно, за всем этим стоит она? Или…?

— Тогда кто? — спросил он. Ему очень хотелось убить кого-нибудь, и он искал цель для своей ярости. — Кто отравлял моего отца? — спросил он более настойчиво.

Взгляд Анары скользнул по Элизабет. Сердце Калара замерло.

— Нет… — прошептал он.

Побледневшая Элизабет подошла и встала рядом с Каларом, цепляясь за него, как ребенок.

— Любимый, почему она так смотрит на меня? — спросила она, в ее голосе звучал страх.

Калар лишь покачал головой.

— Это она, — сказала Анара, обвиняюще глядя на Элизабет.

Это безумие. Почему, во имя Владычицы, его возлюбленная могла желать смерти его отцу? Нет, Анара ошибается.

— Ты ошибаешься, сестра, — в отчаянии произнес Калар.

— Нет, — сказала Анара, ее глаза сияли неземным светом. — Спроси ее сам, если хочешь.

Элизабет плакала, слезы лились по ее лицу, она прижалась к Калару, не обращая внимания, что его доспехи заляпаны кровью.

— Не верь ей! — неистово заклинала его Элизабет, глядя умоляющими глазами, полными отчаяния. — Не верь ей!

Калар посмотрел в глаза женщины, которую любил, и за ее красотой увидел страшную правду.

— Почему? — прошептал он в ужасе.

— Не верь ей! — рыдала Элизабет, но Калар отстранился от нее, и по его лицу потекли слезы.

— Почему? — спросил он снова.

— Я сделала это ради нас! — воскликнула наконец Элизабет, заливаясь слезами, и попыталась подойти к нему. Он отшатнулся от нее, словно она была больна чумой, хотя у Калара разрывалось сердце от того, что он видел боль в ее глазах.

— Она бы заставила его лишить тебя наследства! — закричала Элизабет, указывая на леди Кэлисс. Запах ее духов был опьяняющим, вызывал смятение чувств, и Калар отошел еще дальше от нее. — Она убедила бы твоего отца, чтобы он отказался от тебя и лишил тебя наследства! Ты же знаешь, что я говорю правду! Он благосклонен только к Бертелису! А тебя он оставил бы нищим, без гроша! Мы остались бы ни с чем!