Антон Демченко - Вторая попытка [СИ]

— Я удивлён, что ты ничего об этом не знаешь. — Проговорил Олег, когда, распрощавшись с компанией, наша троица вошла во двор на хуторе деда Богдана.

— Меня некому было научить. — Коротко ответил я и, услышав голос тётки Ружаны, ткнул Олега кулаком в плечо, отвлекая от нежелательной темы. — Идёмте. Ужин стынет.

Не могу сказать, что мы подружились с Олегом и Марой, всё же разница в мировосприятии слишком велика... да и не вижу я в них взрослых людей. Вот в упор не вижу. Но я перестал сбегать от брата и сестры Бийских, правда, по-прежнему старался держаться подальше от их друзей. И вот тут всплыл один момент, о котором я, несмотря на свой опыт, как оказалось, просто позабыл. Я всегда был довольно любознательным, если не сказать чрезмерно любопытным человеком, и учёба чему бы то ни было, составляла довольно важную часть моей жизни, до самого перехода в этот мир. Иностранные языки, кузнечное дело, архитектура и принципы выживания в дикой местности, кулинария или психология, я учился всю жизнь и теперь недоумеваю, как я мог забыть об одном из наилучших способов обучения, которым не раз и с большим удовольствием пользовался. Что нужно для изучения иностранного языка? Погружение в среду. На чьём примере можно понять собственные ошибки в работе с металлом, как не наблюдая за действиями такого же подмастерья, каким являешься сам? Что заставит мозги работать лучше, как не спор с таким же студентом над грудой расчётов устойчивости конструкции? Нет, помощь профессионала, преподавателя, это, конечно, замечательно, но беседа со своим братом-вагантом порой даёт результаты, никакими лекциями и объяснениями недостижимые.

А в плане осведомлённости в естествознании, мы с Олегом оказались в одной весовой категории, так сказать. Нет, у него, конечно, были свои преимущества, такие как более долгий срок погружения в среду, но здесь я мог держать паритет за счёт того, что те знания которые сын Брана получил «когда-то», мною были получены совсем недавно, а значит были более яркими. Да, во многом он опирался на постулаты и аксиомы, естественные для человека, выросшего в этом мире, и имел преимущество передо мной, вынужденным запоминать эти не требующие доказательств утверждения, так сказать, академически, как в ситуации с подаренными подругам Мары овеществлёнными конструктами. Но с другой стороны, то, что им воспринимается как нечто само собой разумеющееся, для меня таковым не является, а значит, упираясь в очередную «аксиому», я вынужден перелопачивать горы литературы в поисках подтверждений... тем самым серьёзно увеличивая свой багаж знаний. И общение с Олегом на соответствующие темы шло в ту же копилку. Мы делились мнениями, спорили и то и дело зарывались в мою библиотеку или принимались терроризировать Ружану Немировну, как признанного знатока в сфере естествознания, пытаясь доказать свою правоту и... вызывая тем самым совершеннейшее недоумение родителей Олега, кажется, впервые заметивших за сыном такую тягу к предмету.

Мара старалась держаться подальше от наших перепалок, но и она, нет-нет, да выпытывала то у брата, то у меня, очередной интересный «фокус» из наших с ним опытов, обогащая свой арсенал то забавной безделушкой, вроде тех же иллюзорных цветов, а то и чем-нибудь поопаснее... вроде огненных когтей, за которые мы, все трое, получили просто охренительный нагоняй от старших Бийских. В разносе не участвовал только дед Богдан. Старик полюбовался на предмет спора, кхекнул-фыркнул... а потом притащил со скотного двора курицу.

— Рубани-ка, внучка. — Потребовал он, под возмущённые крики Бажены и тётки Ружаны. Да и Бран Богданич загудел неодобрительно. Мара покосилась на родителей, но тут же вздрогнула от окрика деда. — Ну!

От удара полыхнувших алым пламенем когтей, курицу разорвало на части. Кровь брызнула во все стороны, а в воздухе потянуло сгоревшей плотью и жжённым пером. Старик обвёл нашу заляпанную кровью троицу тяжёлым взглядом и... довольно кивнул.

Мара, побледнев, метнулась к матери и застыла в её объятиях, Олег отступил на пару шагов, нервно облизнул губы, на которые попала кровь убитой птицы, и почти тут же его вывернуло прямо мне под ноги. Да и я сам, честно говоря, был недалёк от прощания с недавним обедом. Не могу сказать, что боюсь крови, и никогда не видел ничего подобного. Всякое в жизни было, но вот конкретно сейчас... ну не ожидал я такой мощи от придуманного на коленке воздействия! Не ожидал!

Понимание всей опасности наших опытов накатило как-то разом и обескуражило. Точнее, до меня вдруг дошло, что в этом мире любой человек без исключения, вообще, может оказаться носителем оружия, мощность которого далеко превышает все возможные пределы самообороны.

— Я рад, что вы всё поняли. — Проскрипел дед, обводя нас долгим давящим взглядом. — И надеюсь, демонстрация того, что может сделать эта ваша выдумка с человеком, станет надёжной преградой на пути вашего возможного хвастовства и легкомыслия! Если, конечно, вы не хотите оказаться причиной смертей ваших знакомых и друзей, не представляющих, что на самом деле может проделать эта техника с мягким и податливым человеческим телом.

— Мы поняли, деда. — Тихо проговорила Мара под наши с Олегом согласные кивки.

— Щиты. — Пробормотал я ещё тише, но Ружана Немировна услышала...

Вот тогда я и понял, что перед экспериментом с курицей, все крики были просто разминкой. ТАК, меня не отчитывали никогда, вообще. Ни в той жизни, ни в этой. И опять дед остался в стороне от этого скандала. Спокойно дождался, пока вопли немного стихнут, и задумчиво покивал головой.

— Щиты, это правильно. О защите, вообще, забывать не следует. — Выдал старший Бийский, вгоняя всех присутствующих в когнитивный диссонанс. А сам старик, не обращая никакого внимания на отвисшие челюсти сына и невестки, невозмутимо договорил, покусывая кончик уса в паузах меж слов. — Ну, а раз вы такие шустрые и жадные до естествознания, то вот вам задание: до отъезда семьи в столицу представите нам разработку щита... или щитов. Граничных условий не задаю, но надеюсь, вы и сами понимаете, что ваша поделка должна сдержать, как минимум, удар вот таких вот «коготков». Повторю, времени у вас, до семнадцатого августа. Всё ясно?

Мы ошарашено кивнули... всей компанией, включая Брана и Бажену. И только Ружана Немировна печально вздохнула. Но тишину, воцарившуюся во дворе почти тут же нарушила нарисовавшаяся рядом Злата.

— А что это вы тут делаете... и почему без меня?

Куда делась выпотрошенная и недожаренная Марой курица, я не заметил, кажется, она просто растаяла под сердитым взглядом спохватившейся хозяйки дома.

— Разбираемся с проступком твоих старших брата и сестры, и нашего подопечного. — Как ни в чём ни бывало усмехнулась тётка Ружана, растрепав шевелюру внучки.