Дмитрий Емец - Третий всадник мрака

Мефодий несколько томительных секунд переваривал информацию, пока истина – старушка с клюкой и большими армейскими часами – не добралась, наконец, окольными путями до его мозга.

– Так значит, все эти подростки… – начал он.

– Точно! Родились в ту же ночь, что и ты. Просто парни немного поспешили, а девушка замешкалась. В результате дар получил ты, но и им, поверь, досталось немало. Ты не сумел вместить всего, и дар отхлынул к тем, кто родился до тебя и после… – заметил Арей и занес молот.

Мефодий услышал глухой удар. Затем скорее ощутил, чем увидел, что камень под тканью раскололся на три неравные части.

А над Эдей Хавроном тем временем сгущались если не тучи, то, во всяком случае, неприятный московский смог, который в жаркие летние дни пробирается не только во все закоулки, но даже и в мозг.

Его рабочая смена началась совсем недавно. Он прохаживался по ресторану «Дамские пальчики», еще не заполнившемуся в этот ранний для постоянных посетителей час, и озирал свои владения. Королевство шоколадных тортов, рулетов и пирожных простиралось у его ног. На мраморных столиках треугольными парусами раздувались салфетки. Одинокая муха в третий раз уже пыталась сесть на медленно вращавшуюся лопасть вентилятора. Из кухни высовывала морду контрабандная кошка по прозвищу «Санэпидстанция». Хаврон не любил этого сложного имени и звал кошку чуть менее заумно: «Экология». В разгар вечера, когда зал был полон, кошка обычно выскальзывала из кухни и начинала шляться по залу. Экзальтированные офисные дамочки бросали кошке пирожные, которыми она брезговала. Зато официанты регулярно подскальзывались на пирожных и роняли подносы.

К слову сказать, официанты в «Дамских пальчиках» были все молодые, холостые, в меру подтянутые и ростом не ниже, чем метр восемьдесят. Хозяин «Пальчиков», маленький толстячок Выдриков, похожий не то на луковицу с ножками, не то на Карлсона с отломанным пропеллером, справедливо считал, что влюбленные в официантов дамочки будут приходить в ресторан чаще и заказывать больше тортов и пирожных. На случай же, если дамочкам, испытавшим на себе козни Амура, вздумается худеть, он ввел в меню салат из ананасов «Соломенная вдовушка» и морково-яблочный салат «Роковая полночь». Кроме того, совсем уж на пустом месте возник рыбный салат «Прыжок лосося». Лосось прыгал на тарелку прямо из консервной банки, в прыжке набирая в цене семьсот процентов.

Официанты в «Пальчиках» работали в две смены – смену брюнетов и смену блондинов. При этом, учитывая, что природных блондинов вообще меньше, чем брюнетов, часть блондинов была крашеная. Эдя Хаврон предлагал еще ввести смену лысых и бритых, мол, сейчас это модно, но идея не встретила поддержки у Выдрикова, хотя сам он был плешив и носил паричок. Более того, Выдриков разворчался, что сам Эдя не в масть – не светлый и не темный. В общем, «не брюндит и не блондет, а обычненький шантрет». Краситься Эдя упорно отказывался, и потому работал по необходимости то в одной смене, то в другой.

Итак, в тот уже не день еще не вечер – а как по-другому назвать время примерно с четырех до шести часов? – Хаврон, как мороз-воевода, прохаживался по «Пальчикам» и озирал свои владенья. В его разморенных жарой мозгах вяло прокручивалась пластинка с просьбой повара сосватать кому-нибудь три больших пирога «Поцелуй королевы», приготовленных вчера вечером и уже слегка поплохевших.

За столиком у окна девушка, в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, пила кофе и читала книгу. На столе перед ней в ряд были выложены мобильный телефон, зажигалка и пачка сигарет – непременные атрибуты любого странствующего по кафе москвича вне зависимости от пола. Ее белый костюм был в мелкую косую полосочку синего цвета, отчего взгляд не мог на нем задержаться, скользил, и Эде казалось, что по его глазам водят наждаком.

«Ишь, какая у нее фигурка! Точеная как ножка бокала с шампанским! А вот лицо кислое. Интересно, какую книгу можно читать с таким похоронным лицом?» – подумал Эдя и, наклонившись будто бы для того, чтобы вытереть столик, бесцеремонно посмотрел на обложку. Оказалось, сборник анекдотов. «Жуть! Если так читать анекдоты, то какое у нее лицо, когда она читает обычные книги?» – испугался Хаврон.

Девушка занимала как раз любимый столик Эди, ему нравилось тут сидеть, когда ресторан пустовал. Правда, хорошим официантам не полагается сидеть на работе, но Эдя был не столько хорошим официантом, сколько наглым. И потому он решил или согнать девушку, или раскрутить ее на пирог.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила девушка, сердито вскидывая глаза на Эдю.

– Нет. У меня уже все есть, – мягко сказал Хаврон. – А вот вы не хотите ли «Поцелуй королевы»?

– А вы что, королева?

– Нет. Я всего лишь бедный официант. Просто меня смущает, что вы кофе пьете и ничего не кушаете. А кофе натощак вредно.

– А у вас нельзя, что ли, один кофе пить?

– Да можно-то все можно. Но вот надо ли? – резонно заметил Хаврон.

– Слушайте, как вас там, не могли бы вы куда-нибудь уйти и не крутиться тут? Я жду своего молодого человека. Он каратист, – сказала девушка, становясь еще кислее.

– Почему-то все девушки, с которыми я знакомлюсь, ждут именно каратистов. И лишь некоторые, ради разнообразия, ждут боксеров. Хотите подождем вместе? Всегда мечтал взять автограф у каратиста, – предложил Эдя.

– Отстаньте от меня! Я закричу! – предупредила девушка.

– Зачем кричать? Вон там прекрасный микрофон караоке. Слышно будет даже на улице. Оплатить пользование микрофоном можно вместе с кофе, – сказал Эдя.

Это был уже перебор. Девушка вспыхнула и метнулась по коридору, где между туалетом и гардеробом помещался кабинет директора размером в два с половиной письменных стола. Выдриков был человек практический и считал, что каждый квадратный сантиметр арендуемой площади должен приносить деньги.

Эдя, скрестив руки, скептически ждал результата. На него жаловались не в первый раз и, вероятно, не в последний. Однако результат превзошел все худшие ожидания Хаврона. Минут пять спустя хозяин вылетел из кабинета злой, как тринадцать тысяч ос. Он схватил Эдю за рукав и бесцеремонно потащил в кухню. Учитывая разницу в росте, казалось, что маленький буксир тащит огромную баржу.

Доставив Эдю на кухню, Выдриков втолкнул его в закуток между двухкамерным морозильником и раскаленной плитой. Эдя оказался в тесном закоулке бытия, вечно балансирующего между двумя крайностями. Одна его половина томилась от жары, другая мерзла.

– Осел! Ты разгоняешь у меня лучших клиентов! – крикнул Выдриков.

Сердился он театрально, нестрашно и все время сбивался на фальшивый писк. «Кого-кого, а берсерка из него бы не получилось!» – всегда говорил Эдя. Однако, как показывает практика, чтобы преуспевать, необязательно иметь славу берсерка. Гораздо выгоднее быть банальным контролируемым истериком.