Дмитрий Емец - Третий всадник мрака

Вслед за Ареем Мефодий и Даф провалились в полумрак подвала. Тянуло сыростью и гнилью. Деревянные своды были белыми от плесени. Мефодию стало тускло и душно. Виски сдавило. Захотелось вырваться наверх, к солнцу. Но желание это слабело. Ему чудилось, что он слышит хор тысяч голосов, который призывает его лечь на пол, закрыть глаза, замереть и позволить пустоте заполнить себя. Перед глазами все плыло. Мефодию казалось, что зрачки его затягивает белая плесень. Пытаясь найти лестницу, он вслепую сделал несколько заплетающихся шагов и уткнулся в стену. Колени его стали подламываться помимо воли, точно на плечах у него была бетонная плита.

– Дафна! – взмолился он, и на этот раз она услышала.

Горячие, ободряющие пальцы сжали его запястье, и Буслаеву стало легче. Наваждение отступило. Осталась только ватная слабость в ногах.

– Обопрись мне на плечо и марш к лестнице! Сядь на вторую или третью ступеньку, подожми ноги и сиди… Лестница сравнительно безопасна. Опасность исходит от этих плит!.. – велела Даф.

– А ты?

– Я не Мефодий Буслаев. Моя сила в другом… Скорее!

Даф властно потянула его к лестнице, толкнула на ступени и, подогнув его ноги, убрала их с пола. Не успел Мефодий полностью восстановиться, как встретил пылающие глаза Арея.

– Ты ведь слышал что-то? Отвечай!.. – потребовал барон мрака.

– Голоса. Много голосов.

– Поющих?

– Да. Они хотели, чтобы я лег на плиты и…

– Присоединился к ним? Нырнул в пустоту, где больше ничего нет?

– Да.

– Так и есть… Хор тысяч эйдосов! – глухо произнес Арей, отворачиваясь.

– Чьи это эйдосы?

– Эйдосы, захваченные Кводноном. Его дарх разбит, но он сохранил над ними власть. Хотел бы я понять, где именно… – начал Арей, но внезапно замолк, всматриваясь в плиты.

Барон мрака опустился на корточки и легко отбросил плоскую бронзовую крышку люка с выступающим кольцом. В узкой каменной щели Мефодий увидел Чимоданова. Его голова с торчащими волосами была почти вровень с полом. Белое лицо застыло как маска. Глаза пусто смотрели прямо перед собой. Они не видели ничего и никого.

Даф негромко вскрикнула.

– Он мертв, да?

Арей коснулся двумя пальцами шеи Петруччо.

– Нет! – сказал он. – Не мертв. Но жизнью я бы это тоже не назвал.

– Вытащите его! – попросил Мефодий. – Пожалуйста!

Он сообразил, что Чимоданов, родившийся с ним в один день, находится под властью того же хора эйдосов и их повелителя.

Арей наклонился. Мефодий увидел, как напряглись его мышцы. Окаменел рот. Однако тело Чимоданова так и осталось в трещине, не сдвинувшись ни на сантиметр.

– Не могу! – сказал Арей, вытирая залитое потом лицо. – Попробуй ты, светлая!

Даф потянула из рюкзака флейту. Она знала пару подходящих маголодий, возможностей которых хватило бы, чтобы жонглировать железнодорожными вагонами. Но теперь звуки отрывались от флейты напрасно. Чимоданов так и остался в трещине.

Виновато посмотрев на Арея, Дафна опустила флейту.

– Скверно, светлая. Тебе тоже не повезло. Извлечь его из трещины невозможно – ни мертвым, ни живым. Утешает одно – пока он здесь, в этой щели, для него не существует ни смерти, ни времени… До тех пор, пока Кводнон не призовет его… – сказал Арей.

– Выходит, Б.К. вселится в него? – пугаясь своего вопроса, спросил Мефодий.

– Возможно… – протянул Арей. – Лучше бы оно так было. Но только что у меня возникло одно нехорошее предположение.

Он встал. Всмотрелся в плиты.

– Вам не кажется странным, что люк расположен так далеко от центра подвала? А? В чем смысл?

Остановившись у люка, где томился бесчувственный Чимоданов, барон мрака сделал два крупных шага в сторону и мечом, возникшим вдруг у него в руке, ударил по плитам. Мрамор брызнул осколками. После полудюжины ударов Арей наклонился и стал разгребать камень. Неожиданно Мефодий разглядел под осколками блестящее кольцо.

Арей потянул за него. Крышка люка с готовностью уступила. Даф, стоявшая рядом с мечником, увидела узкую щель. По камню ползли розовые тени. Книзу трещина сужалась, и уходила совсем узким, едва ли не со спицу отверстием. Где-то очень глубоко все заканчивалось красной точкой, похожей на тлеющий уголь.

– Такой же люк! – буркнул Арей, возвращая крышку на место. – И если я прав, вот там, – он ткнул коротким пальцем, точно очерчивая треугольник, – должен быть еще один. В этом я и собираюсь убедиться.

Несколько ударов мечом – и третий бронзовый люк плоским глазом уставился в потолок.

– Выходит, здесь три прохода к Жутким Воротам? – спросила Даф недоверчиво.

Арей покачал головой.

– От этого утверждения до истины – два века пешком с верблюдом на плечах… Ни один из трех этих люков не имеет выхода к Жутким Воротам. Это всего лишь усиливающая фигура, – медленно и веско произнес он.

– А где главный люк? – спросила Даф.

Плита под ней задрожала мелкой панической дрожью. Даф уставилась под ноги. Она находилась как раз в центре треугольника.

Даф поспешно отскочила к лестнице. Ее догнал хохот Арея.

– В трех крайних трещинах, если я все верно понимаю, должны оказаться три наших новых ученика, – сказал он. – Их роль в том, чтобы усилить магию и, когда будет необходимо, отдать свои силы Кводнону…

– А в центре? В люке, имеющем выход к Жутким Воротам? Кто должен быть там? – спросил Мефодий, с тревогой глядя на трясущиеся плиты.

Арей не ответил. Только умехнулся угрюмо. Повернулся и стал подниматься по ступеням.

Улита слезла с мотоцикла.

– Ну что, прокатились мы, конечно, с ветерком. Хотя реактивное помело на Лысой Горе способно и на большее, – сказала она, поощрительно похлопав Эссиорха по кожаному плечу.

– Бред! Что за радость – сидеть на сучковатой подметалке! – ревниво произнес Эссиорх.

– Ну-ну! – милостиво сказала Улита. – Звиняйте, вьюноша! Я забыла, что в присутствии ценителя сусликов хвалить хомячков кощунственно. Поговорим лучше о нашей большой и светлой любви. Что ты испытываешь, когда с красивой девушкой едешь на мотоцикле?

– Беспокойство. Что ты отпустишь руки и грохнешься. Или я с тобой не сумею войти в поворот, – признался Эссиорх.

Улита разочарованно вздохнула. Она явно рассчитывала на другой ответ.

– Не бойся. Не отпущусь. Твоя спина широкая, как диван. А у меня к диванам любовь до гроба, – заверила она Эссиорха.

– Вот именно, – буркнул тот сердито. – Только имей в виду, что мотоциклистов надо держать за пояс. Их не цапают за спину, не щекочут и не виснут на шее во время двойного обгона по встречке. И уж тем более им не закрывают ладошками глазки и не дуют в ухо во время левого поворота!

– Фу, какие мы противные! Готовимся к конкурсу зануд? – поморщилась Улита. – И вообще надоел мне твой мотоцикл! Ты кого больше любишь: меня или свою железку?